Сюзанна Энок - Уроки плохих манер

Полковник внезапно проснулся и резко вскочил с кровати, прежде чем успел вспомнить, что его раненая нога не выдержит такой нагрузки. Охнув, Бартоломью рухнул на пол.

— Дьявол, — прорычал он сквозь стиснутые зубы и начал осторожно выпрямлять ногу, стараясь при этом не закричать как слабая женщина.

С одной стороны, он был рад, что испытывает боль. Она помогла ему вырваться из бесконечного сна, наполненного выстрелами, пороховым дымом, предсмертными криками и ощущением близкой смерти. Бартоломью прислонился к кровати. По крайней мере он даже в темноте отчетливо осознавал, что давно уже не в Индии. Слишком прохладный воздух был наполнен ароматом сигар, а не запахом леса, земли и пыли.

Кто-то осторожно постучал в дверь.

— Сэр?

Нахмурившись, Бартоломью посмотрел через плечо на кровать. На очень высокую кровать.

— Войдите, Гиббс.

Дверь распахнулась, и в комнату бесшумно скользнул слуга. Не говоря ни слова, этот крепкий малый наклонился, подхватил Бартоломью под мышки и поднял.

— Спасибо, — буркнул тот, высвободившись из рук слуги, чтобы сесть на край кровати. — Надеюсь, Соммерсет не приставил вас к моей двери специально? Ведь эта комната не является частью клуба.

— Вообще-то является, полковник. В гостиной никого нет, вот я и решил немного прогуляться. — Гиббс жестом указал на его больную ногу. — Вам помочь?

Бартоломью решил отказаться от помощи, потому что сам не переносил вида своей изуродованной ноги. Именно поэтому он спал в брюках — не приходилось лишний раз смотреть на раны. Другой причиной была привычка. На протяжении многих лет Бартоломью приходилось поспешно вставать посреди ночи, и он привык спать в одежде.

— Нет, спасибо.

Боль начала стихать, и Бартоломью счел, что хуже уже не будет.

— В таком случае я зайду к вам утром. — Кивнув, слуга развернулся.

— Гиббс!

Слуга остановился.

— Да, полковник?

— Вы, случайно, не знаете, как можно добыть приглашение на бал?

Гиббс выпятил губы.

— На какой именно?

— В Харамунд-Хаусе. Завтра. Вернее, уже сегодня.

— Харамунд-Хаус… Лорд и леди Аллен. Посмотрим, чем можно вам помочь.

— Заранее благодарю.

Когда за слугой неслышно закрылась дверь, Толли откинулся на подушки. Он никак не мог взять в толк, как вообще ему в голову пришла идея попасть на этот дурацкий бал. Оставалось надеяться лишь на то, что Гиббс окажется на этот раз не таким изобретательным, как всегда, и не добудет злополучное приглашение.

Если Бартоломью все же попадет туда, он не позволит, чтобы последнее слово осталось за Терезой Уэллер. Даже не станет смотреть, как она танцует, и постарается довести это до ее сведения.

Бартоломью попытался было снова задремать, но навеянные сновидениями кошмары окончательно отбили охоту спать. Наконец он снова сел на кровати, накинул рубашку и, взяв в руки трость, направился в гостиную клуба. Полки на дальней ее стене были заполнены книгами и различными картами. Большинство из них Соммерсет подбирал на свой вкус, но, к счастью для членов клуба, хозяин библиотеки много путешествовал и слыл заядлым коллекционером.

Выбрав довольно глупый и не имеющий ничего общего с действительностью рассказ об индийском сикхе, определенно написанный человеком, никогда не покидавшим стен форта Уильям, Бартоломью устроился в кресле рядом с камином и зажег свечу. Гиббс был прав: клуб пустовал. И это обстоятельство немало порадовало его. Двери клуба никогда не закрывались, и обычно не только он один страдал от бессонницы.

Бартоломью бросил взгляд на дверь, расположенную в дальнем углу гостиной и ведущую в Эйнсли-Хаус — лондонскую резиденцию Соммерсета. Какой бы ни была причина, побудившая герцога устроить в одном из крыльев дома весьма необычный клуб для избранных, Бартоломью был благодарен ему за это. Здесь никто не обращал внимания на его грубость и не было дерзких девчонок, которые дразнили бы его и приводили в бешенство.

— «Тайна сикха»?

Бартоломью открыл глаза и инстинктивно потянулся к шпаге, спрятанной внутри трости. Соммерсет сидел в кресле напротив и смотрел на него. Судя по свету, льющемуся из высоких окон, выходящих на восток, Бартоломью проспал рассвет, наступивший примерно около часа назад.

— Дьявол, — пробормотал он, беря в руки лежащую на груди книгу.

— Я купил ее смеха ради, — продолжал герцог, отхлебнув из тонкой фарфоровой чашки ароматный горячий чай. — И рад, что она отлично послужила совсем другой цели.

— Да, прекрасное средство против бессонницы. — Бартоломью указал рукой на чай. — А еще есть?

Герцог щелкнул пальцами. Через минуту появился Гиббс с подносом, на котором стояла еще одна чашка с блюдцем.

— Спасибо, Гиббс.

— Рад служить вашей светлости.

Герцог вскинул бровь, когда слуга вновь бесшумно удалился.

— Похоже, он не шутит. — Соммерсет отхлебнул чаю. — Да, кстати. Вот. — Достав из кармана сложенную карточку, Соммерсет подал ее Бартоломью.

Это было приглашение на бал, украшенное золотым тиснением и перевязанное голубой ленточкой.

— На ней мое имя, — громко произнес Бартоломью и только потом огляделся по сторонам.

— Здесь только вы и я, — произнес Соммерсет, проследив за взглядом полковника. — Нет ничего ужасного в том, чтобы побывать на балу.

— Но приглашение адресовано мне.

— Я герцог, как вам известно. И если бы я не мог время от времени творить маленькие чудеса, то грош мне цена. — Он провел ладонью по рукаву своего сшитого на заказ сюртука из тонкого коричневого сукна.

— Спасибо за приглашение.

— Не стоит благодарности. Я полагаю, вы положили конец расспросам родственников о вашем местонахождении?

— Да. Проблем не предвидится.

— Отлично. — Соммерсет допил чай и поднялся с кресла. — Мне совершенно безразлично, как одеваются члены моего клуба, но дело в том, что вы испачкали кровью мой персидский ковер.

Выругавшись, Толли выпрямился. По его босой левой ноге стекали алые капли, а ткань брюк пропиталась кровью выше колена.

— Простите.

— Не стоит беспокоиться. Я послал за доктором Прентиссом. С момента вашего ранения прошло уже больше восьми месяцев, не так ли? Неужели рана до сих пор не затянулась?

Слишком многое должно было уже забыться и утрястись, но не все так просто.

— Виной всему инфекция, — произнес Толли. — Я почти с ней справился, но рана все равно не заживает. Кроме того, ночью я неловко упал на эту ногу.

— Расскажете об этом Прентиссу. Он спас жизнь еще двум членам клуба, возвратившимся недавно в Лондон.

— Ну слава Богу. А я-то думал, когда же наконец произойдет чудо? Считаете, сегодня вечером я смогу танцевать?