Элизабет Стюарт - Великодушные враги (Право на измену)

— Нет. Но я в отчаянии. И если хочешь знать правду, мне немного страшно.

Его густые брови недоуменно поползли вверх.

— Уж не меня ли ты боишься?

Сидя в просторном кресле с высокой спинкой, Джонет чувствовала себя крайне неловко. В жизни ей не доводилось испытывать большего неудобства.

— Немного. Но еще больше — того, что меня ждет в будущем.

Александр подвинул к себе табурет и сел рядом с нею, вытянув свои длинные стройные ноги в высоких сапогах.

— Согласен, будущее порой пугает, и заглядывать в него страшновато. В этом мире даже мужчинам приходится нелегко, что уж говорить о женщинах.

Джонет пристально на него посмотрела. Было в его голосе что-то, что заставило ее насторожиться.

— Значит, ты принял решение?

— Да. Я передам тебя Мэрдоку. Насколько я понимаю, это единственное разумное решение.

Девушка сумела выдержать его взгляд.

— Понятно.

Полная решимости не терять самообладания, она заставила себя глубоко вздохнуть. Это позволило ей спокойно спросить Александра:

— Можешь ты мне объяснить почему?

— Ну, прежде всего, я не допущу, чтобы ты отправилась в путь в одиночку. — Он улыбнулся. — Ты не поверишь, милая, но за стенами этого дома тебя поджидают куда более опасные вещи, чем даже встреча с Хэпберном из Дэрнэма.

Она ничего не ответила, и он продолжал:

— Кроме того, обстоятельства сложились так, что я иногда выполняю отдельные поручения Ангуса. У нас с ним временное соглашение, не слишком приятное, но устраивающее нас обоих. Однако он не придет в восторг, если узнает, что я оставил его в дураках. Тебе придется согласиться, что ссориться с Ангусом никому не хочется. Затем… — помедлив, он заглянул ей прямо в глаза. — Если я верну тебя Дугласу целой и невредимой, то получу взамен сотню фунтов. Да плюс еще две, если помогу ему найти Мьюра. Сейчас я испытываю острую нужду в деньгах, милая девочка. По правде говоря, они мне нужны позарез.

Деньги. Неизвестно почему, но Джонет была более высокого мнения об Александре. И — как ни глупо — надеялась, что и он ценит ее выше денег.

Она обвела презрительным взглядом роскошно обставленную комнату.

— Ты игрок? Пьяница? Ты расточаешь свое состояние, предаваясь излишествам? А может, ты все потратил на душистое мыло и тонкий хрусталь, на все эти роскошные безделушки, привезенные из-за границы? Насколько я могу судить, ты вовсе не стеснен в средствах!

— Ах вот как? Ты считаешь, что я купаюсь в роскоши, верно, крошка? Что ж, тебе еще предстоит узнать, что не всегда следует доверять глазам.

Джонет удивленно подняла брови.

Хозяин Дэрнэма как ни в чем не бывало возобновил свой рассказ.

— У моей матери есть небольшой доход от ее английских владений, который она делит со своим братом. Я не беру у нее денег, но ей доставляет удовольствие иногда присылать мне подарки. Пустяки, которые, как она знает, могут меня порадовать. Тонкие ткани, хорошее вино… — Александр усмехнулся. — Душистое мыло, которым я больше не стану пользоваться. А что до этой спальни, — продолжал он, — то это лишь одна из немногих жилых комнат в Дэрнэме. Остальные пусты и заперты. Вернувшись из Англии два года назад, я застал не дом, а некое подобие каменной пещеры. Все, что можно было отсюда вывезти и продать, оказалось вывезенным и проданным.

Он обернулся и задумчиво оглядел комнату.

— Когда-то эта спальня принадлежала моим родителям. Это их мебель. Я разыскал эти вещи у торговца в Эдинбурге и уплатил целое состояние, чтобы их вернуть. Если бы только этот дурак догадался, он мог бы запросить с меня и вдвое больше. Я заплатил бы, не раздумывая.

Тут Александр улыбнулся, его лицо смягчилось, и Джонет поняла, что он вспоминает счастливые времена.

— Помню, как мы с отцом боролись вот здесь, у камина. А сколько раз мы с ним и с мамой устраивали подушечные бои на постели!

Слова замерли у него на устах, он как будто прислушивался к отзвукам далекого смеха, возгласов любви и нежности, населявших эту комнату подобно призракам давно ушедшего прошлого. У Джонет не было ни малейшего желания нарушать наступившую тишину, да она и не знала бы, что сказать.

— Понимаю, это глупо, но так приятно восстановить все, как было когда-то, — его улыбка искривилась. — Наверное, в глубине души я так и не повзрослел, навсегда остался мальчишкой. Но знаешь… я никому об этом не рассказывал. Так что уж будь добра, забудь, что я тебе сказал, милая.

Их взгляды встретились, и Джонет почувствовала, как ее гнев угасает. Александр Хэпберн оказался удивительным человеком, непохожим на всех, кого она прежде знала. Да, он прав, видимость обманчива, и, очевидно, это относится не только к замку Дэрнэм.

— Итак, я вернулся домой после тринадцати лет отсутствия, — деловито продолжил свой рассказ Александр, — и обнаружил пустой дом и заброшенную, заросшую бурьяном землю. Лучшие леса были вырублены на продажу. Первый год я потратил на то, чтобы разыскать крестьян, согнанных с земли в моем поместье и рассеянных по всей Шотландии. Весь второй год ушел на то, чтобы неимоверными усилиями не дать мне самому и моим людям, ограбленным до нитки, умереть с голоду или замерзнуть. Каждый добытый мною грош уходит на восстановление этих земель. Да, мне нужны деньги, Джонет. И я не собираюсь извиняться за то, каким образом они мне достаются.

— Но кто все это сделал? Кто разорил Дэрнэм?

— Мэрдок Дуглас, — ответил он прямо.

— И тем не менее ты собираешься ему помогать? — Это был крик отчаяния.

— В этом случае — да, по причинам, которые я уже объяснил. Но это не будет длиться вечно, милая. Настанет день, когда ему придется заплатить за все.

Он говорил по-прежнему тихо, но что-то в его голосе заставило Джонет похолодеть. Настанет день, когда Мэрдок Дуглас пожалеет, что нажил врага в лице этого человека. И она могла лишь мечтать, чтобы этот день настал поскорее.

Впрочем… Возможно, ей удастся его поторопить.

— Александр… — Джонет наклонилась к нему. — А что, если я заплачу тебе, чтобы ты доставил меня к моему дяде?

— Не говори глупостей, Джонет. Мне очень жаль, поверь мне, но я уже все ре…

Она выскользнула из кресла и опустилась перед ним на колени, ухватившись обеими руками за отвороты его сапог из тонко выделанной испанской кожи.

— Нет, послушай! Ты можешь забрать мои драгоценности, все, что не потребуется моему дяде, чтобы скрыться. Они стоят куда больше, чем то, что предлагает Мэрдок. А потом дядя сам заплатит тебе двести фунтов, как только закончится эта борьба с Дугласами и он сможет вернуться из Франции. Четыреста фунтов, — торопливо пообещала Джонет, заметив его недоверчивый взгляд.

— Джонет, ты хоть представляешь, какую армию выслал Дуглас, чтобы выследить тебя и Мьюра? Я не могу сражаться против них в одиночку. Твой план неосуществим.