Филиппа Грегори - Земные радости

Ее тщеславие, которое всегда было на поверхности, сразу же возбудилось.

— Вот-вот! Ты будешь моим странствующим рыцарем! — обрадовалась она. — Садовник Традескант в поисках приключений ради своей королевы!

— Да, — кивнул Джей.

Он ненавидел себя за это притворство, хотя понимал, что его маскарад одерживает победу.

— Где-то там должно быть золото и серебро, — продолжала королева. — Испанцы много чего оттуда привозили, как известно. Если бы ты доставил нам драгоценные камни, это бы помогло его величеству. Меня всегда поражало, как дорого обходится покупка нескольких картин и содержание двора.

— Совершенно верно, ваше величество, — подтвердил Джей, обращаясь к земле под своим коленом.

— И ты привезешь мне жемчуг! — воскликнула она. — Обещаешь? Или изумруды.

— Я сделаю все, что смогу, — осторожно сказал он. — Но уж точно я найду редкие и красивые деревья и цветы.

— Я попрошу короля дать тебе жалованную грамоту, — распорядилась королева. — Он сразу ее подпишет.

Манера управления двором при Стюартах была настолько хаотичной, что по всей стране могли идти бунты и выступления против сбора корабельного налога, гордых людей обвиняли в государственной измене и бросали в тюрьмы вместе с преступниками и попрошайками, а король ничего не знал об этом. Но королеве настолько понравилась перспектива путешествия молодого садовника Традесканта в Виргинию, что она сообщила об этой идее королю, и новость стала главной темой дня.

— Ты должен привезти какие-нибудь интересные р-растения, — наставлял король Джея. — Цветы, деревья, раковины. Я слышал, у них там есть драгоценные р-раковины. Я дам тебе письмо о полномочиях. Все, что сочтешь достойным меня или к-королевства, бери бесплатно и вези сюда. Ты получишь грамоту на полное право действовать подобным образом. Мои верноподданные в новом мире помогут тебе.

Джею было известно, что подавляющее большинство верноподданных короля сбежали в Америку, полные решимости никогда больше не жить под прямым управлением такого правителя, и платили Англии налоги с величайшей неохотой.

— Также ты должен добыть р-разные редкости, — продолжал король. — Посмотри, может, привезешь индейские зерновые и попробуешь вырастить их здесь.

— Конечно, ваше величество.

Король сделал жест, и один из его йоменов выступил вперед.

— Г-грамота на взимание в Виргинии, — велел король, еле шевеля губами.

Йомен был новичком на этой службе и еще не успел узнать, что король ненавидит отдавать приказания. Половина работы слуг заключалась в том, чтобы догадываться, чего хочет господин.

— Выпиши ее. На имя господина Т-традесканта.

Джей поклонился.

— Премного благодарен вашему величеству.

Карл протянул руку для поцелуя.

— Еще бы, — ответил он.

Джей отправлялся на корабле «Храброе сердце» из Гринвича, и Джон пришел проводить его. Напоследок они вместе выпили в таверне «Три вороны». Багаж Джея уже был погружен на корабль, покачивающийся на волнах у причала прямо под окнами.

— Проследи за водой, на пути домой ее должно быть достаточно для поливки растений, земля должна быть влажной, — напомнил Джон. — В море, да еще в шторм, даже дождь соленый.

Сын улыбнулся отцу.

— Мне столько раз приходилось разгружать умирающие растения, и я прекрасно знаю, как за ними ухаживать.

— Если будет такая возможность, вези семена. Они переносят дорогу куда легче, чем молоденькие растения. Семена и корни лучше всего. Разложи их по ящичкам и держи в сухости и в темноте.

Джей кивнул, взглядом ясно давая понять, что отец уже ничему не может его научить.

— Я просто хочу, чтобы все прошло успешно, — оправдывался Джон. — Там наверняка будет что собрать.

Через маленькое окошко Джей посмотрел на корабль у причала.

— Мне кажется, все детство я только и делал, что провожал тебя в путь. Странно, что теперь настала моя очередь.

— Все правильно, теперь твоя очередь, — великодушно согласился Джон. — Я даже не завидую. У меня и спина болит, и колени не гнутся. Мои путешествия окончены. Боюсь, зима будет для меня тяжелой. Холод, печаль, болезни да и волнения — все вместе. Буду хромать потихоньку от камина в сад и обратно, пока ты не вернешься.

— Пиши мне о детях, — попросил Джей. — Об их здоровье.

— Чумы в этом году меньше, — отметил Традескант. — В прошлом году она унесла много жизней, теперь пойдет на спад. Я буду держать детей подальше от города.

— Они все еще горюют по матери.

— Постепенно они привыкнут, — успокоил Джон. — Фрэнсис уже присматривает за маленьким, а он иногда забывается и называет ее мамой.

— Знаю, — кивнул Джей. — Я должен радоваться, что он уже не плачет по ней, но для меня это невыносимо.

Джон осушил кружку и поставил на стол.

— Ну перестань. Давай уж поезжай за границу, оставь позади и страну, и горе.

Вдвоем они спустились по узкой лестнице и подошли к причалу.

— В этом доме выходов и коридоров как в муравейнике, — заметил Джон. — Когда вербовщики подходили сюда с пристани, народ разбегался вверх и вниз по улице через тысячу других дверей. Я видел это, когда мой герцог набирал людей на войну с Францией.

А в это время прилив усилился, и корабль натянул канаты, будто проверял их на прочность. Джей посмотрел на корабль, потом повернулся к отцу. Тот неуклюже обнял его и тихо промолвил:

— Да хранит тебя Бог.

Джея вдруг пронзил суеверный страх, что они с отцом никогда больше не встретятся. Потеря матери, а потом и жены поколебала его уверенность.

— Не работай слишком много, — попросил он. — Доверь мне восстановление нашего состояния. К весне я привезу домой целый трюм, забитый растениями. Клянусь.

Старик выглядел как всегда — темноглазый, побывавший в переделках, крепкий, как корень вереска.

— Храни тебя Бог, — прошептал Джей и пошел вверх по сходням корабля.

Традескант уселся на бочку на причале, вытянул усталые ноги и стал ждать отхода корабля. Он наблюдал, как убрали трап, как отдали швартовы. Подплыли небольшие буксиры и повели корабль на середину реки. Потом Джон услышал еле доносившуюся команду и увидел великолепную картину — паруса, распахнувшиеся на ветру.

Джон помахал сыну рукой, корабль поймал ветер, качнулся немного, встал на курс и заскользил вниз по течению, прокладывая путь среди оживленного движения кораблей, уходящих в дальнее плавание, яликов, пересекающих реку, гребных и рыбацких лодок.

Стоя у релинга, Джей смотрел, как фигура отца уменьшается, как сам причал съеживается в размере, становясь частью большего пейзажа, и наконец превращается просто в полоску на фоне зеленых холмов Кента. Они отступали все дальше и дальше, док стал всего лишь более темной полоской на фоне неясных очертаний земли.