Филиппа Грегори - Белая королева

Елизавета, моя старшая дочь, еще долго потом сидела вместе со мной у огня, щелкая орехи и бросая скорлупки на раскаленные головни, где они с треском вспыхивали и сгорали.

— Твой сводный брат Томас Грей пишет, что Генрих Тюдор собирается сегодня в Реннском соборе провозгласить себя королем Англии и твоим женихом. Мне, наверное, следовало бы поздравить тебя со скорой свадьбой, — пошутила я.

Елизавета с веселой улыбкой посмотрела на меня.

— Так ведь я же замужем, — возразила она. — Ты разве запамятовала, что сначала меня обручили с племянником Уорика, а затем с этим французским наследником? Вы с отцом еще называли меня La Dauphine, а я старательно занималась французским и считала, что поднялась на небывалую высоту. Ведь я была совершенно уверена, что вскоре стану королевой Франции. А теперь только посмотрите на меня! Нет уж, я подожду, когда Генрих Тюдор высадится на английский берег, победит в сражении, обретет трон и корону и сам попросит моей руки. Только после этого я, возможно, стану считать себя невестой.

— И все же тебе самое время выйти замуж, — заявила я, словно разговаривая сама с собой.

Вдруг я невольно вспомнила, как Елизавета вспыхнула, когда дядя Ричард сказал, что она стала совсем взрослой и он ее с трудом узнал.

— Пока мы здесь, ни о чем таком и речи быть не может, — отрезала дочь.

— Генрих Тюдор — человек ненадежный, да у нас и не было возможности испытать его. — Я по-прежнему как бы размышляла вслух. — Всю жизнь он только и делал, что убегал от наших шпионов, но ни разу не повернулся к противнику лицом, не дрался с ним. Единственное сражение, какое ему довелось видеть, происходило под командованием его опекуна Уильяма Герберта, который тогда был на нашей стороне. И все же, если Генрих высадится на английское побережье вместе с тобой, своей законной невестой, то все те, кто любит нас, сразу же перейдут на его сторону. А потом к нему перебегут и все остальные — хотя бы из-за того, что ненавидят Ричарда, даже несмотря на то что Генриха совсем не знают. Все, кого северяне, поддерживавшие герцога Ричарда Глостера, некогда лишили теплого местечка, тоже примкнут к Тюдору. Слишком уж многим набил оскомину тот неудавшийся мятеж. Ричард, конечно, оказался тогда победителем, зато утратил доверие народа. Громогласно обещая свободу и справедливость, он после восстания наводнил все вокруг своими ставленниками-северянами и правит с их помощью. Этого ему никогда не простят. Так что твой потенциальный жених вполне может обрести здесь многотысячную армию сторонников, да и немалое войско способен привезти с собой из Бретани. Впрочем, все будет зависеть от того, окажется ли он в битве так же отважен, как Ричард. Ричард — старый вояка, закаленный в боях, ведь он еще совсем мальчишкой участвовал в бесчисленных войнах под командованием твоего отца. А Генрих Тюдор — новичок на поле брани.

— Хорошо, — кивнула Елизавета, — если этот Генрих Тюдор одержит победу и с честью выполнит данное им обещание, я стану его женой и королевой Англии. Я же говорила тебе, мама, что когда-нибудь непременно стану королевой. Я всегда это знала. Знала, что мне это на роду написано. Но сама я к этому никогда не стремилась.

— Верно, — ласково произнесла я. — Но если уж такова твоя судьба, то тебе придется исполнить свой долг. Хотя я уверена: королева из тебя получится отличная. А я всегда буду с тобой рядом.

— Но я хотела выйти замуж по любви, как ты за отца. — Елизавета вздохнула. — Я хотела сперва полюбить своего жениха, а не выходить за какого-то незнакомца только потому, что этого пожелали наши матери — его и моя.

— Ты родилась принцессой, а я принцессой отнюдь не была, — заметила я. — И кстати, в первый раз вышла замуж как раз по воле отца. Лишь овдовев, я смогла сама себе выбрать мужа. А значит, тебе придется пережить Генриха Тюдора, чтобы потом иметь возможность поступать как твоей душе угодно.

Елизавета хихикнула, как девчонка, лицо ее вспыхнуло при мысли о подобной перспективе.

— Твоя бабушка, кстати, овдовев, сразу же вышла замуж за обыкновенного молодого сквайра, — напомнила я. — Мой отец и твой дед был когда-то оруженосцем ее первого мужа. А вот и еще пример: мать короля Генриха Шестого тайно вышла замуж за не такого уж знатного Тюдора. [35] Имеется в виду Екатерина Валуа, которая после смерти своего мужа Генриха V вступила в тайный брак с уэльским аристократом Оуэном Тюдором, хотя парламент и Королевский совет их брак запретили. Тем не менее у этой пары родилось пятеро детей, и была положена основа династии Тюдоров. Генрих VI любил своих сводных братьев Эдмунда и Джаспера Тюдоров и одного из них сделал графом Ричмондом, а второго — графом Пембруком. И наконец, я сама: став вдовой, я влюбилась не в кого-нибудь, а в короля Англии! На это у меня ума хватило.

Елизавета только плечами пожала.

— Ты честолюбива, мама, а я нет. Ты бы никогда не влюбилась в человека небогатого и незнатного. Но я-то вовсе не хочу становиться королевой Англии. Мне не нужен трон моего бедного брата. Я уже видела, какую цену приходится платить за королевскую корону. Ведь отец так никогда и не переставал за нее сражаться, хотя добыл престол в честном бою. А посмотри на нас — где мы теперь оказались? В ловушке, в жалком убежище, которое лишь чуточку лучше тюрьмы. А все потому, что ты, мама, по-прежнему надеешься отвоевать трон. И ты его получишь, даже если для этого тебе придется выдать меня замуж за какого-то беглого ланкастерца.

— Как только Ричард пришлет мне свои предложения и подпишет со мной договор, мы покинем убежище, — заверила я дочь. — Обещаю тебе: нам не придется еще одно Рождество встречать здесь. Даю тебе честное слово, Елизавета.

— Но нам вовсе необязательно выходить отсюда навстречу королевской славе, знаешь ли, — жалобно промолвила дочь. — Можно просто перебраться в какой-нибудь хороший дом и жить, как живут все обычные семьи.

— Хорошо, мы так и сделаем, — сказала я.

Сказала так, словно действительно думала, что мы способны быть обычной семьей. Мы — Плантагенеты! Разве можем мы быть обычными, такими, как все?

Я получила весточку из Бретани от своего сына Томаса Грея, который по-прежнему находился среди молодых повес, придворных Генриха Тюдора. Письмо пришло все в пятнах — видимо, на нем отразился слишком долгий путь — и было датировано днем Рождества 1483 года.

Генрих, как и обещал, прилюдно поклялся в соборе города Ренна, что женится на твоей дочери Елизавете, а затем предъявил свои права на английский трон. Все мы — в том числе и я, разумеется, — дружно провозгласили его королем и принесли ему присягу. Я слышал, как кто-то спросил, как он может объявлять себя наследником престола, если юный король Эдуард, возможно, все еще жив, ведь о его смерти ничего доподлинно неизвестно. Ответ Генриха весьма интересен: якобы у него есть достоверные доказательства смерти юного короля Эдуарда, хотя лично ему, Генриху, очень жаль, что так получилось, и он, Генрих, непременно отомстит этому убийце и узурпатору Ричарду. Я осведомился, о каких, собственно, доказательствах гибели моего сводного брата идет речь, и напомнил, что ты, мать Эдуарда, очень страдаешь, не имея о сыне никаких известий, не имея даже возможности его похоронить, если он действительно умер. На это Генрих повторил, что его сведения вполне достоверны и он лично не сомневается в том, что обоих мальчиков убили люди Ричарда. По его словам, принцев удушили прямо в постели, под одеялом, а потом закопали под лестницей в Тауэре.