Джоанна Линдсей - Принцесса

Слова резанули по сердцу как бритва. Но дело не в Лазаре, в преданности которого Штефан не сомневается, а в прошлом Тани. Невыносимо думать, со сколькими ей приходилось заигрывать. Зачем только Алисия сказала это, разбередила старую рану… Но ей он ответил сквозь зубы:

— Сегодняшнее поведение Тани, по-моему, вызвано утренней сценой, которую она наблюдала. Ты проявила такую несдержанность и необузданность при виде меня, что ей стало, естественно, не по себе. Таня — моя невеста. А кем была ты для меня, тебе самой прекрасно известно.

От злости Штефан даже протрезвел. Алисия же вздрогнула, услыхав грозное слово «была».

— Но я не заметила ее рядом с тобой! — попыталась она оправдаться. — И я действительно была рада видеть тебя, от счастья себя не помнила. Конечно, это так беспечно с моей стороны, больше такого не повторится. Но ее эта сцена не задела никоим образом. Штефан, я знаю, что это так.

— Откуда тебе это знать?

Алисия опустила глаза и замолчала. Ей даже удалось снять со Штефана рубашку, пока он упрямо ждал ее ответа. Он и не заметил этого, потому что думал совсем о другом.

Штефан повторил вопрос, не заботясь о своей интонации:

— Я спрашиваю, откуда ты знаешь? Не глядя на него, Алисия слегка поежилась и стала расстегивать брюки Штефана.

— Прости, Штефан, но я поговорила с ней днем, — сказала она.

Снова последовало молчание.

— Ну и? — Терпение Штефана явно истощалось.

— Она сказала, что когда узнала о твоей любовнице, у нее словно гора с плеч свалилась: ты не будешь настаивать на необходимости исполнять супружеский долг.

Штефан стряхнул руки женщины и отскочил в сторону, буквально закипая от злости.

— Черт возьми! Прямо так и сказала?

— И еще кое-что.

Алисия замялась и снова замолчала. Поглядывая на полуобнаженного Штефана, она почувствовала прилив желания. Хотя она и не любит его, но он великолепен в постели, этого у Штефана не отнимешь. А она так соскучилась по ласкам, что едва дождалась его.

— Что еще? — потребовал Штефан.

— Штефан, тебе будет неприятно услышать это, — тихо произнесла Алисия.

Штефан в сердцах ударил ладонью по спинке кровати:

— Ну?

— Она призналась, что ей невыносим вид твоих.., словом.., ей не нравятся…

Она недоговорила и уставилась на его левую щеку. Это был сильный удар для Штефана, а для Алисии — верный. Его лицо побагровело так, что и шрамов не стало видно. Алисия даже удивилась, насколько он привлекателен, когда не видно этого уродства. И почему она сама придает этому изъяну такое значение? Впрочем, если бы не сомнения Штефана по поводу своей внешности, ей бы не видать его никогда. Уж с ней бы он не связался, это точно, когда столько красоток вокруг.

Теперь, одержав маленькую победу, Алисия могла приступить к атаке на принцессу.

— Она просто тщеславная девчонка, Штефан. Чего еще можно ожидать? Ей прекрасно известно, что она красавица и может заполучить любого, кого только пожелает….

— Довольно!

Штефан и не подозревал, какой болью отзовутся в нем эти жалящие слова. Он был поражен в самое Сердце — Таня не смирится с его уродством. А он еще поверил, что она ничего не замечает, что ей нравятся его глаза. Она всегда отталкивала его, отказывала ему — вот и доказательство ее отвращения. А все эти поцелуи, объятия, охи и вздохи — привычные уловки шлюхи. Однако тщеславной ее никак не назовешь, менее тщеславной и самовлюбленной девушки, чем Таня, он не встречал. Выходит, это единственное ее достоинство.

Штефан и не заметил, как подошла Алисия, только почувствовал прикосновение ее обнаженной теплой груди к своему телу. Она крепко обняла его.

— Я помогу тебе забыть обо всем, Штефан, — раздался ее шепот, — ты знаешь, я это умею.

Да, он хорошо знал это. И еще ему необходима была сейчас женщина, он до боли хотел совокупления. А эта может доставить удовольствие.

Таня не могла долго заснуть ночью — ей не хватало покачивания корабля на волнах, к которому она привыкла за время долгого плавания. Но вовсе не это вызвало ее бессонницу. Волнение не могло улечься — столько всего случилось и столько она пережила за прошедший день. Она лежала с открытыми глазами, тщетно пытаясь успокоиться. Девушка вздрагивала от малейшего шума, поэтому когда ручка двери тихо скрипнула и повернулась, она услыхала и это.

Сначала она не догадалась, что это за звук. Было темно, потому что даже огонь в камине, согревавший и освещавший комнату, уже погас. Она не видела, как открылась дверь, всматриваясь в кромешную тьму и не понимая, что происходит. Но опять все стихло. Ни щелчка, ни шагов — ничего, что могло бы насторожить ее.

Прошло несколько минут в полной тишине. Попытки уснуть ни к чему не приводили. Тане было не по себе. И тут она услышала, как тихонько скрипнула половица очень близко от кровати.

Она широко раскрыла глаза, и если до этого она просто прислушивалась с беспокойством к непонятным звукам, то теперь испуганно протянула руку под подушку за своим ножом. Держать оружие при себе по ночам вошло у нее в привычку еще со времен ее жизни в таверне, и она, к счастью, не изменила ей до сих пор. Но едва ее пальцы коснулись лезвия, как кто-то выхватил подушку и накрыл ею лицо Тани.

В этот момент Таня подумала, что так в кромешной тьме и убить могут, но не могла в это поверить. И очень скоро убедилась в обратном: кто-то придавил подушку так, чтобы она не могла дышать. Ее хотят задушить!

Неужели действительно ее собираются убить? И она, скованная ужасом, ничего не может сделать, даже держа в руке нож! Боль в груди все нарастала, девушку обуял страх. Лежа под одеялом, она не могла двинуться, а рука с ножом так и осталась запрокинутой назад, сверху придавленная подушкой.

Свободной рукой Таня нащупала чей-то напряженный локоть, так как невидимка изо всех сил прижимал подушку. Она попробовала сдвинуть ее, но ничего не вышло. Тогда она стала тянуть подушку, но все было тщетно. Убийца навалился всей тяжестью. Она пыталась высвободить руку с ножом — не получается. Единственное, что ей удалось, это переложить нож в другую руку. Мгновения шли, и силы ее иссякали.

В отчаянии Таня решилась — полоснула ножом над подушкой там, где должна была быть рука негодяя. Она уже почти теряла сознание, не чувствуя, попала ли она в цель. Но вдруг с одной стороны проникла струя воздуха, и она смогла дышать. Тогда Таня еще и еще раз замахнулась ножом, но удары не попадали в цель. Убийца увернулся.

Сообразив, что проклятую подушку уже никто не держит, Таня даже не стала убирать ее с лица, а скатилась с кровати на пол, пока ее чем-нибудь не прикончили. Хватая ртом воздух, она упала на пол, запутавшись окончательно в одеяле. Если предстоит еще одна схватка, у нее просто не хватит сил.