Джоанна Линдсей - Зимние костры

— Нет, ты слишком мало просишь. Я дам три шкуры в неделю, — решительно возразила девушка.

— Бренна! — упрекнула Элоиза.

— Я настаиваю.

Женщина только покачала головой, но невольно улыбнулась при этом.

— Тогда я, в свою очередь, настаиваю на том, чтобы снабдить тебя солью, поскольку у тебя будет больше мяса, чем ты сможешь съесть, и придется коптить его. Кроме того, возьмешь овес и рожь и сушеные овощи, ведь нельзя же питаться одним мясом.

Бренна удовлетворенно кивнула:

— Согласна. Я надеюсь, что сумею накопить достаточно мехов, чтобы оплатить проезд домой.

— Вот это уже ни к чему Бренна. Ансельм и слышать не захочет.

— Но так будет!

И, повернувшись, Бренна вышла из холла.

— Глупая гордость, — пробормотала Элоиза, воздев руки к небу, прежде чем снова вернуться к станку.

Маленький дом понравился Бренне, а Элоиза предусмотрительно послала слуг убрать в комнатах. Жилище оказалось достаточно теплым, к тому же было расположено около леса, где в изобилии водилась дичь. В доме было несколько горшков, чистые шерстяные одеяла, лук и капканы и даже смена одежды из мягкой шерсти и новый теплый плащ.

Единственное, чего не хватало Бренне, — лохани для мытья, видимо, потому, что совсем близко было маленькое озеро. Однако теперь оно замерзло, а каждый раз проламывать лед, чтобы умыться в холодной воде, — не самое приятное занятие. Придется ограничиться обтиранием, пока не станет теплее.

Бренна с радостью и волнением ребенка, получившего новую игрушку, устраивалась в новом доме. Поначалу она наслаждалась обретенной свободой, но вскоре это состояние сменилось чувством одиночества. Теперь, когда не с кем было даже поговорить, девушка постоянно думала о Гаррике. Когда же они как-то встретились , в лесу и разминулись, враждебно оглядев друг друга, без единого слова, терзания Бренны стали еще мучительнее.

Она каждый день ездила на охоту, доводя себя до изнеможения, а потом еще допоздна выделывала шкуры, коптила мясо и готовила обед на завтра, прежде чем наконец без сил рухнуть в постель. Дни проходили, монотонные, однообразные, заполненные изнурительной работой, и это отвлекало Бренну от тяжелых мыслей.

Постепенно солнышко пригревало все жарче, лед начал таять, и дни становились длиннее, но вода все еще была ледяной, и Бренна, как ей этого ни хотелось, не могла искупаться в озере. Потом на деревьях распустились почки, расцвели первые цветы, и снег почти исчез. В Норвегию пришла весна.

Бренна была вне себя от радости, увидев подъезжающую к дому тележку. Она подумала, что это Линнет или Элоиза решила навестить ее и сообщить, когда Ансельм отправляется в плавание. Но она так истосковалась в одиночестве, что не расстроилась, увидев Джейни и Модью, которых привез Эрин.

Женщины, со слезами на глазах, обнялись, и Бренна повела гостей в дом, довольная, что накануне приготовила целый горшок тушеного мяса. Эрин захватил мех с вином, подаренный Гарриком на празднике по случаю окончания зимы, и все выпили за здоровье друг друга. Несмотря на протесты Бренны, Эрин отправился нарубить дров, поскольку чувствовал себя неловко в обществе щебечущих женщин. Сначала Джейни и Модья держались скованно, явно испытывая благоговейный трепет перед новым положением Бренны, но, выпив еще вина и почувствовав, что хозяйка искренне рада им, девушки разговорились, забыв о неловкости.

— Эрин рассказал, что случилось с тобой, Бренна, — начала Модья. — Чудо, что ты осталась жива.

Бренна только кивнула. Она почти не вспоминала о том страшном времени. Лучше навсегда забыть о нем.

— Гаррик стал теперь настоящим викингом.

— Что ты имеешь в виду, Модья? — спросила Бренна, горя желанием поскорее узнать о Гаррике, пусть даже из вторых рук.

— Такими людьми мать пугала меня, когда я плохо вела себя в детстве. Вечно злой, хмурый, особенно с тех пор, как ты уехала. Он стал еще хуже, чем когда Морна бросила его.

— Но с ним все в порядке, он здоров?

— Здоров, если ты об этом спрашиваешь. Правда, пьет все больше и больше, пока не засыпает, ко всеобщему облегчению.

— Ты, должно быть, преувеличиваешь!

— Хотела бы…

— Может, все-таки чуть-чуть?

— Нет, Бренна, — с грустью подтвердила Джейни. — Он оскорбил и оттолкнул всех друзей, даже Перрина, и тот больше не приходит.

— Мне очень жаль, — вздохнула Бренна.

— Он окончательно озверел, когда вернулся с того берега фьорда, — добавила Модья.

— Когда это было? — взволнованно спросила Бренна.

— Почти сразу после твоего возвращения. Он отправился туда, вооружившись до зубов, словно готовился к войне, но не пробыл там и дня. Мы не, знаем, почему он решился на такое и что его так рассердило.

— Чудо, что он вообще выбрался оттуда невредимым, — продолжала Модья. — Повстречай он Боргсенов, наверняка не вышел бы живым из схватки.

— Расскажи об этой распре между родами!

— Неужели ты не знаешь? — охнула Модья. — Я думала, Джейни тебе рассказала.

— А я думала, что ты, — засмеялась Джейни.

— Может, хоть кто-то объяснит?! — нетерпеливо воскликнула Бренна.

— Нечего особенно объяснять.

— Видишь ли, — перебила Модья, любившая посплетничать, — прошло пять зим с тех пор, как все началось. До этого отец Гаррика и вождь рода Боргсенов считались лучшими друзьями, кровными братьями. У Летема Боргсена было три сына, самый младший, Седрик, только что вернувшийся из путешествия по морю, тот, кого ты, как говоришь…

— Продолжай, — оборвала ее Бренна.

— Настала осень — время отпраздновать сбор урожая и принести жертву богам. Ансельм созвал всю округу на празднество, и оба рода собрались вместе на пир. Веселье продолжалось несколько недель, и было выпито столько медовухи, что можно наполнить весь фьорд!

— Но что же положило конец столь крепкой дружбе? — перебила Бренна.

— Смерть единственной дочери Ансельма, Тиры. Говорят, она была красивой девушкой, только очень болезненной и застенчивой, и старалась не появляться на людях. Тогда ей исполнилось пятнадцать лет, но Тира никогда не бывала на празднествах, даже когда выросла и получила разрешение выходить к гостям. Так что можно понять, почему сыновья Летема Боргсена никогда не видели девушки и не знали ее в лицо.

— Но какое отношение они имели к Тире?

— Неизвестно, что произошло на самом деле, Бренна. Все считают, что Тира, устав от шума и пьяного веселья, пошла погулять. На следующее утро ее нашли за кладовой — лицо изуродовано, юбка задрана до талии, а бедра покрыты девственной кровью. В руке был зажат ее же клинок, вонзенный в сердце.

Бренна оцепенела от ужаса:

— Она убила себя?

— Никто не знает наверняка, но говорят, что Тира не вынесла позора и предпочла покончить с жизнью.