Гейл Линк - Королевский подарок

Когда она начала манипулировать кочергой, Кэм вздрогнул и вжался в кожаную спинку кресла. Протягивая ему кубок, Мариза изумилась затравленному выражению его лица.

– Спасибо, – сказал он.

Мариза дрожащей рукой поставила на место кочергу.

– Не хотите ли чего-нибудь съесть?

– Как вежливо, – подумал Кэм, – с полным соблюдением этикета. А всего лишь несколько минут назад она предлагала принести свою девственность в жертву его вожделений, в знак выполнения ею тягостного, но неизбежного супружеского долга. Он отхлебнул вина, оно обожгло ему язык. Что ж он, в самом деле надеялся, что она примет его от всей души? Она смелая и твердая женщина, но в душе трясется от страха… Страха перед ним. Чудовищем…

Эх, зачем ему эти проблемы! Ему бы сейчас лихую кобылку вроде Барбары Каслмейн – устроить хорошенькую скачку и потом начисто забыть о ней! Такие, как Барбара, превосходно утоляют вожделение. А любовь? Что такое любовь? Какая женщина полюбит калеку?

Кэм встал, опираясь на палку. Нет, ему не нужно объедков со стола наследницы Фицджеральдов, притворной любви, которую она пожелает изобразить.

– Вы устали, милорд? – с трудом выговорила Мариза. Силы ее были на исходе. Долго ли еще будет продолжаться этот фарс?

Она готова была закричать, завизжать, перебудить весь дом.

Странные мысли приходили ей в голову. Может быть, он импотент? Но, бросив искоса взгляд на его крепкую мужскую стать, Мариза отбросила эту мысль. Или… он не хочет иметь дела с женщинами? При дворе ходили слухи о странных пристрастиях некоторых мужчин.

– Идите в постель, супруга моя, – сказал он сурово и властно.

– Вы… последуете за мной?

Он колебался. Она была живым соблазном, но он боялся, что если он прильнет к этому кубку наслаждения, опьяняющий мед обратится в горечь.

– Нет! – резко вымолвил он.

– Нет?!

– Нет, – повторил он. Кэм твердо решил покинуть этот дом и собраться с мыслями, хотя сожаления уже поднимались в глубинах его души.

– Я желаю вам доброй ночи, – сказал он и вышел в соседнюю комнату.

Мариза осталась одна. Не в силах разрешить загадки, почему муж покинул ее в свадебную ночь, – она скользнула в постель, прижала к груди подушку, согрелась и заснула.

Кэмерон в полном смятении духа вывел одну из лошадей конюшен своей жены, вскочил на нее и поскакал к Джейми Кавинтону. Тот жил недалеко, в доме, унаследованном им по линии материнской родни. Кэму и в голову не пришло вернуться в Уайтхолл – пускай там думают, что он покоится в объятиях очаровательной жены, дарованной ему монархом.

Подумав об этом, Кэм засмеялся жестким лающим смехом. Он уже подъехал к небольшому дому. Рассветало, во дворе кричали петухи. Долговязый парень лет шестнадцати выбежал из конюшни и схватил под уздцы жеребца Кэма. Конюшня у Джейми была небольшая, но своими лошадьми он гордился недаром.

Кэм неловко слез с седла и ступил на землю, превозмогая нахлынувшую волну боли. Его измучила и скачка, и вся долгая мучительная ночь.

С трудом поднявшись по лестнице, Кэм постучал в дверь. Ему тотчас же открыл слуга – коротышка, второпях набрасывающий на себя одежду.

– Как вы рано, лорд Бьюкенен…

– Я хочу видеть Джейми, – сказал Кэм, входя в переднюю.

– Мистер Кавинтон в постели, сэр. Подождите здесь, пожалуйста, я его позову. Принести вам еды и питья? Есть превосходный сомерсетский сидр.

Кэм бросился на софу и вытянул больную ногу в сапоге на шелковой обивке. Слуга посмотрел неодобрительно, но ничего не сказал. Кэм кивнул:

– Хорошо, Бридж! Принесите! – Хотя ему хотелось бы выпить чего-нибудь покрепче яблочного сидра.

Через несколько минут свежая румяная девушка внесла на подносе кувшин прохладного сидра, высокую кружку и тарелку с толстыми ломтями сыра и ветчины. Она присела и спросила, сверкнув белоснежными зубами:

– Желаете еще чего-нибудь, милорд? Девушка смотрела на него приветливо, – его знали в этом доме, привыкли к его облику, и он всегда отдыхал душой в гостях у Джейми. Кэм окинул ее взглядом – высокая, плотная, но хорошо сложенная.

– Не сейчас… может быть, потом…

– Если вам что-нибудь понадобится, позовите Люси, милорд, – сказала она, облизнув губы. – Я сделаю все, что захотите.

– Отправляйся на кухню, девчонка, – вмешался Бридж, входя в комнату. – Хозяин сейчас оденется и придет к вам, милорд, – почтительно доложил он и вышел из комнаты.

Оставшись один, Кэм налил себе сидру и с удовольствием осушил высокую кружку ароматного напитка, совсем не похожего на то пойло, которое подают в тавернах.

– Разве ты не должен быть сейчас в кровати с молодой женой? – раздался в дверях голос Кавинтона.

Кэм ответил не сразу; наконец, хрипло выговорил:

– Раздобудь мне шлюху, Джейми, да поскорее.

Протирая сонные глаза, Кавинтон удивленно отозвался:

– Твое место сейчас – в постели с молодой женой. Зачем тебе другая женщина?

– Можешь ты мне это устроить? – настойчиво переспросил Кэм.

– Я не сводник, – необычно холодно ответил ему Джейми, – не проси меня об этом!

– Это не сводничество – то, о чем я тебя прошу, а помощь друга. Друга, который поймет. Вспомни наше детство. Ты был воспитан в другой религии, в более строгих нравах. Скажи, случалось с тобой, что ты был без женщины долго, очень долго? Так долго, что мог забыть, как это делается.

Джейми покраснел, взгляд его смягчился:

– Повторю тебе то же самое – ты обязан быть сейчас с женой. – Он сел рядом с Кэмом и серьезно спросил: – Ну, что случилось?

– А ты поможешь мне?

– Если ты мне все честно расскажешь. Так почему ты покинул супружескую постель?

– Я не пожелал, чтобы мне швырнули подачку, словно собаке.

Джейми почувствовал в словах друга едкую горечь.

– Что ты имеешь в виду? – спросил он, глядя на необезображенную половину лица Кэма, – ты не выполнил своего супружеского долга?

– Нет.

Джейми тяжело вздохнул, обдумывая, как вести расспросы. Наконец, он спросил:

– Что же, графиня отвергла твои милости?

– «Мои милости»! Как ты изящно выражаешься, Джейми. – Кэм повернулся лицом к другу, поднял свою изуродованную правую руку и приложил ее к ужасным шрамам на правой половине лица. – Нет, она не отвергала мою благосклонность.

– Кровь Христова! – вскричал Джейми. – Понимаю: это ты отверг ее.

Джейми не нуждался в ответе – выражение лица Кэма, гордый взгляд и затвердевшие скулы подтвердили его догадку.

– Кэм, но ведь твоя жена сочтет это оскорблением!

– Не волнуйся, друг, гордая наследница Фицджеральдов жаловаться не станет! Я уверен – она счастлива, что я не принял ее самопожертвования. Это был с ее стороны просто жест, Джейми. Она благородно предложила себя мне, но я в жалости не нуждаюсь.