Линн Харрис - Любовница королевских кровей

Молча, с горящими глазами, он подал ей полотенце и повернулся. Антонелла облегченно выдохнула. Впрочем, ее облегчение было недолгим, поскольку она увидела его спину. Кровь капала из длинного пореза, который тянулся от одной лопатки к другой. Кожу покрывали кровь и пот, и девушка торопливо вытерла их. Ей пришлось приподняться на цыпочки, чтобы лучше разглядеть рану.

— Думаю, надо перебинтовать.

— Я так и подозревал, — со вздохом отозвался он.

— Больно?

— Чертовски, — ответил Кристиано, напугав ее своим признанием.

— Я сожалею, Кристиано, — тихо сказала она.

— Бывало и похуже, принцесса.

— Все случилось из‑за меня.

— Ты не виновата, что дерево упало.

— Если бы я оставалась с тобой…

— Не оправдывайся, Антонелла. Это случилось. Давай теперь справимся с этим.

— Ты всегда такой стойкий? — Она говорила с легким поддразниванием, однако Кристиано замер.

Секунду спустя он ответил:

— Не всегда.

Было ясно, что он имеет в виду. Он потерял жену. Заживают ли когда‑нибудь подобные раны? Или шрамы остаются навсегда? Способен ли он снова полюбить?

— Ну, думаю, я сейчас закончу. — Антонелла закончила промывать рану, затем промокнула ее чистым полотенцем. — Теперь надо побрызгать антисептиком.

— Давай.

Она взяла баллончик и сделала глубокий вдох.

— Ты готов?

— Да, действуй.

Кристиано не издал ни звука, хотя кулаки его сжались.

— Достаточно, — сказала Антонелла, отставляя баллончик.

Он полез в аптечку, достал бинт, марлю и пластырь.

— Теперь надо это туго перевязать.

Она принялась за дело и, закончив, облегченно выдохнула.

Кристиано повернулся к ней. Белый бинт тянулся через грудь, делая его каким‑то более человечным и уязвимым. Где же вчерашний надменный принц? Однако ей не стоит расслабляться. Внешность обманчива, разве не так? Уж кто‑кто, а она это хорошо знает.

— Ты в порядке? — спросил он.

Антонелла скрестила руки на груди:

— А что со мной может быть?

Он пожал плечами:

— День был трудный. И, я уверен, ты не привыкла перевязывать раны, принцесса.

— Ты ошибаешься.

Его ладонь обхватила ее запястье. Она затихла, сердце заколотилось быстро‑быстро — и в этот раз не от страха. Пальцы Кристиано скользнули по ее пальцам. Затем он погладил руку Антонеллы.

— Ты интересная женщина.

— Не особенно.

— Ты, конечно, Романелли, и дамочка избалованная и испорченная, но у тебя есть и другая сторона. Крайне загадочная сторона.

Антонелла выдернула руку:

— Во мне нет ничего загадочного, Кристиано. Я испорченная принцесса, искушенная, опытная, как ты не устаешь повторять. Я повидала жизнь.

— Где? В Милане или в Риме? Или на подиуме? Или, может, один из твоих любовников бросился на скалы, когда ты решила расстаться с ним?

— Разумеется, — согласилась она, стараясь говорить как можно легкомысленнее.

Не успела Антонелла сообразить, что происходит, как Кристиано вплотную придвинулся к ней. Она попятилась и прижалась к стене. Он уперся руками в стену по обе стороны от нее, не давая ускользнуть. Она немедленно ослабела от желания.

— Мне просто необходимо понять, что же именно в тебе сводит мужчин с ума, — промурлыкал он. — Ты позволишь мне, Антонелла?

— Я… я не думаю… что… — Она умолкла. Несмотря на внутренний голос, требующий не допускать этого ни при каких обстоятельствах, веки девушки, затрепетав, опустились.

Его губы коснулись ее губ. Это так потрясло ее, что она ахнула. Кристиано счел это приглашением. Язык его скользнул по ее языку. Он застонал от восторга и прильнул к ее губам.

Неосознанно ее руки двинулись вверх и обвили его шею. Она целовала мужчин и раньше, разумеется, но ей еще никогда не хотелось большего. Боже, как восхитительно от него пахнет — мужчиной, потом, кровью и пряностями. Возбуждающее сочетание.

Рот Кристиано был ненасытен — и, поразительным образом, ее рот тоже. Может, потому, что они чуть не погибли? Трудно сказать. И ей было все равно. Она отклонилась назад, чтобы ему было удобнее целовать ее. Стон вырвался из груди Антонеллы, когда его руки скользнули вверх и пальцы очертили контур груди. Антонелла мысленно умоляла его о ласке и в то же время понимала, что это немыслимо. Она не может отдать свою девственность монтеросскому кронпринцу! Это невозможно!

Кристиано тем временем приподнял ее и усадил на туалетный столик, не прерывая поцелуя. Затем он притянул Антонеллу поближе, платье ее задралось, когда ноги обвились вокруг него. Их тела соприкоснулись, дрожь пробежала по ней. Единственным, что разделяло их, был клочок ткани.

Антонелла переживала неведомые доселе ощущения. Искры желания пробегали по нервным окончаниям, восхитительное давление нарастало внутри нее и требовало освобождения. Появилось стремление узнать, что будет дальше, пережить бесподобное единение, о котором она так много слышала. Пережить именно с этим мужчиной.

Поцелуй не прерывался ни на секунду, стал еще интенсивнее. А потом его руки легли на ее обнаженную кожу. Большие пальцы гладили внутреннюю сторону бедер, эластичный край трусиков. В любую секунду он может преодолеть тонкий барьер из шелка и кружев, прикоснется к ней так, как еще не прикасался ни один мужчина.

Это напугало Антонеллу. Тревожные звоночки зазвонили громче. Это заходит слишком далеко. Слишком быстро. Она готова заняться сексом? С этим человеком? На туалетном столике в ванной комнате? О боже, что она творит?!

Внезапно перед ее мысленным взором предстало прекрасное обнаженное тело Кристиано, сливающееся с ней…

Но об этом не может быть и речи. Она должна остановить его. Пока не поздно.

— Кристиано, нет, — выдохнула Антонелла, когда он наконец оторвался от ее губ, заскользил по подбородку и шее. Большой палец пробрался под трусики, дотронулся до самого укромного местечка. — Пожалуйста, остановись. — Девушка схватила его за запястья.

И он остановился. Отклонился назад, в замешательстве глядя на нее.

— Я не могу. — Конечно, этого недостаточно, но она не в состоянии объяснить. Да он и не поймет. — Не могу.

Тень расстройства промелькнула на его лице. И, как ни удивительно, смирение. Мужчины часто после одного поцелуя пытались убедить Антонеллу, что ей следует пустить их к себе в постель. И ни один так просто не сдавался. А вот Кристиано отступил. Ей хотелось заплакать. И все же она испытала облегчение. Это неправильно — хотеть его. И бесполезно.

— Потому что я монтероссец, разумеется.

Ее горло сжалось.

— Нет, не поэтому.

Кристиано провел рукой по волосам. Она видела, насколько он возбужден.

— Тогда почему, Антонелла? Я знаю, когда женщина хочет меня. А ты хочешь. Так же как и я хочу тебя, да поможет мне Бог.