Виктория Холт - Леди-Солнце

Дядя рассказывал и о зеленых во всякое время года лугах вокруг Лондона и в нем самом, о знаменитых источниках, вода которых полезна для здоровья, — Святой источник, Клеркен, Святого Клемента. Было тут и огромное поле Смитфилд, где каждую пятницу — если она не выпадала на какой-нибудь большой праздник — продавали и покупали породистых лошадей. А в северной части города на огромном болоте, которое замерзало лишь в середине зимы, молодые люди устраивали катание на коньках.

В общем, Филиппа заметила, что дяде Джону решительно все нравилось в этой стране, и любовь к ней он искренне хотел внушить племяннице, убедить ее в том, как счастливо сложилась судьба, определившая ей жить в Англии.

В самом центре города Филиппу приветствовал лорд-мэр с советниками.

Здесь состоялась торжественная церемония, во время которой Филиппе вручили золотое блюдо в знак уважения и признательности за ее приезд в страну. Как сказал ей позднее дядя Джон, стоимость этого предмета не менее трехсот марок, но ценнее всего, разумеется, любовь народа, которую этот подарок символизирует.

На следующий день было Рождество. Она встретила его в Лондоне, в Вестминстерском дворце, куда ее с почетом препроводили и где ей предстояло провести три дня.

«Но отчего, — спрашивала она себя все время, — отчего Эдуард не появился, чтобы встретить меня? Приветствовать как свою супругу и королеву?»

Не утешило и то, что во дворце ее поместили в лучших покоях, отделанных с большим искусством и тщанием еще во времена Генриха III, прадеда Эдуарда. А король нынешний, сказали ей, распорядился поселить ее именно в этой части дворца.

Ох, если бы он сам появился здесь!..

Наконец-то у нее полегчало на душе, когда дядя Джон сообщил ей, что, оказывается, король Эдуард сейчас в Йорке с матерью и что им с Филиппой надлежит вскоре отправиться туда.

— Но я все время надеялась, что он встретит меня! — воскликнула Филиппа с чувством, похожим на отчаяние. — Почему он не сделал этого?

Сэр Джон ответил спокойно и рассудительно:

— Дорогая племянница, тебе следует помнить, что ты вышла замуж за короля. И, как бы он ни мечтал о встрече с тобой, у него всегда могут быть дела и обязанности, которыми нельзя пренебречь. Например, сейчас, насколько мне известно, король с головой погружен в создание мирного договора с Шотландией — мир очень важен для страны, и упустить его нельзя. Но король все время думает о своей новобрачной. Ты видела, какой прием тебе повсюду оказывают? Это делается, несомненно, по его распоряжению.

— Значит, приветствия и радость, которую люди проявляют, исходят не от души, а потому, что им было велено? Но вы же сами говорили мне, дядя…

Сэр Джон снисходительно улыбнулся.

— И сейчас говорю: уверен, что народу ты уже понравилась. Теплоту чувств, ту, что льется из глаз и сердец, сразу отличишь от той, что проявляется по велению свыше. Прошу тебя, племянница, развей обиду и будь готова встретить короля с доброй благодарной улыбкой и такими же поцелуями. Ты ведь самая счастливая из всех, моя дорогая. Помни об этом, девочка.

— Я последую вашему совету, дядя, — покорно отвечала Филиппа. — Вы объяснили мне, и я поняла, что была не права и едва не стала несправедливой.

Было еще столько торжеств, столько разных встреч с людьми, которые стремились увидеть ее, поздравить, выразить свои симпатии!..

Промелькнули три рождественских дня, и, оставив жителей Лондона продолжать без нее праздновать бракосочетание их короля с пришедшейся им по душе девушкой из графства Эно, Филиппа с почетным эскортом отправилась на север, в Йорк.

На этот раз возглавил процессию двоюродный брат короля Джон де Боун, граф Гирфордский и Эссекский. И в первый же день нового года они прибыли в Питерборо, где остановились в аббатстве на отдых.

Погода начала портиться, дороги обледенели, дули дикие ветры — и все это, вкупе с количеством багажа, который они везли с собою, делало путешествие настолько медленным, что бедной Филиппе начало казаться, оно никогда уже не кончится. Поэтому она не поверила своим глазам и ушам, когда увидела невдалеке башни огромного собора и ей сказали, что они почти прибыли.

Вскоре дорогу им преградил отряд всадников в латах, сверкающих под бледным зимним солнцем. На сильном ветру развевались знамена, принадлежащие представителям самых благородных родов страны. Эти люди с рыцарями и оруженосцами выехали из Йорка навстречу Филиппе. А впереди всех восседал на прекрасном белом коне юный король — ее Эдуард!

Сердце девушки затрепетало, когда она увидела этого всадника. Он показался ей еще красивее, чем раньше, еще мужественнее, стройнее, выше ростом. Светлые густые волосы, корона на голове — он выглядел не как человек, а как Бог! Восторг и любовь переполняли ее.

Он вырвался вперед, чтобы первым приветствовать ее. Его голубые глаза смотрели ей в лицо, когда он взял ее руку и поднес к губам.

— Филиппа, — проговорил он, — моя маленькая Филиппа, наконец вы приехали ко мне. Как томительно тянулось время!

— Для меня тоже, — отвечала она. — Я надеялась увидеть вас намного раньше.

— Вы такая же, как и тогда, Филиппа. Я немного боялся, что вы переменитесь. Ведь, кажется, целая вечность прошла с тех пор, как мы встречались в лесу и на лужайках Эно. Ожидание истомило меня! Но теперь мы вместе. Обряд венчания состоится немедленно. Больше не станем откладывать. Ни на минуту!

Радость, которую она испытала от этих слов, сделала ее лицо еще более привлекательным, но даже в тот момент она не могла окончательно забыть дни мучительных волнений, когда всем ее существом владел леденящий страх, что не она станет избранницей этого красивого юноши.

— Я очень боялась… — пробормотала она.

— Боялись? — вскричал он. — Меня?

— Боялась, что выбор падет на кого-либо из моих сестер… Что ваш епископ…

Эдуард улыбнулся.

— Этого не могло случиться, — сказал он.

— Очень могло. Ведь Маргарет старшая. И она куда лучше, чем я.

— Епископ не посмел бы так сделать.

— Но почему? Он взирал на всех нас с одобрением, а я… я просто умирала от страха. Ведь ему было поручено выбрать.

Эдуард не мог сдержать смеха.

— О да. Таков обычай, моя Филиппа. Он должен был избрать самую лучшую. Королям тоже приходится подчиняться принятым обычаям. Но если бы вы знали, что я сказал ему перед отъездом! «Епископ, — сказал я, — если хотите, чтобы ваша голова оставалась у вас на плечах, то избранницей должна стать Филиппа. Только она!» Вот как я напутствовал его, и, конечно, он не посмел бы ослушаться.

— О Эдуард! Это действительно так?

— Клянусь, моя любимая! Клянусь всеми нашими свадебными клятвами, гробницей святого Томаса и костями моего покойного отца! Потому что именно девушку по имени Филиппа я полюбил в замке Валенсьен и поклялся тогда и клянусь сейчас, что она, и только она, станет моей королевой!