Виктория Холт - Рожденная для славы

Каково же было мое негодование, когда я узнала, что Роберт собирается драться на дуэли. Конечно, какой женщине неприятно, если мужчины готовы из-за нее вступить в смертельный поединок, но мысль о том, что моего Роберта могут ранить или, того хуже, убить, привела меня в трепет.

Выяснилось, что наутро после игры в Короля Боба Роберт послал сэру Томасу записку, в которой извещал, что скоро лично нанесет визит своему обидчику и захватит с собой увесистую палку, дабы преподать хороший урок. Ответить на подобное послание можно было только вызовом, и Хенидж велел передать графу Лестеру, что ждет с нетерпением его визита со шпагой в руке.

История получилась весьма нелепая.

Я немедленно послала за Хениджем. Во дворце все притихли, ожидая бури. Фрейлины перешептывались по углам, пугливо поглядывая в мою сторону. Эти дуры были уверены, что Роберт вышел у меня из фавора. Я же не допустила бы, чтобы с его головы упал хотя бы волос. Да и красавчика Хениджа мне тоже было жаль.

Неподалеку крутилась Леттис Ноуллз. Я подумала, что вполне можно было бы отправить ее в Ирландию, к мужу, но это означало бы, что я признала свое поражение.

Пока же следовало положить конец дурацкой дуэли.

Хенидж преклонил передо мной колено, предвкушая, что сейчас на него обрушится поток милостей. Кажется, этот болван и в самом деле рассчитывал на мою благосклонность. Должно быть, собирался прикончить Роберта и принести мне его голову на подносе или что-нибудь в этом роде.

— Итак, мастер Хенидж, — ядовито начала я, — вы решили затеять дуэль, хотя вам известно, что я строго-настрого запретила эту преступную забаву.

— Ваше величество, — стушевался сэр Томас. — Я… я всего лишь хотел преподать урок…

— Ага, так вы еще и учитель! Хотели научить графа Лестера хорошим манерам, да? Указы вашей государыни для вас — пустой звук. Вам бы только шпажонкой помахать!

— Ваше величество, но граф Лестер первый стал угрожать мне…

Я поджала губы, всячески изображая презрение. Подняться с колена Хениджу не позволила — пусть все придворные знают, что в моем королевстве дуэлям не место.

— Если вы надеялись подобным разбойничьим образом заслужить мое расположение, то вы ошиблись. Я не потерплю ни драк, ни ссор. Если вам так уж нужно выяснять отношения с кем-то, делайте это при помощи слов.

— Но ваше величество… — жалобно протянул Хенидж.

А я представила, как мой Роберт лежит на траве, истекая кровью, а над ним торжествующе заносит шпагу Хенидж. Невыносимая картина! Я размахнулась и со всей силы влепила сэру Томасу пощечину.

По его расцарапанной щеке потекла струйка крови, и мне сразу стало жалко этого бедолагу. В конце концов им двигала любовь. Пусть даже не любовь, а честолюбие — кто стал бы его за это винить?

— Ладно, мастер Хенидж, вы можете идти. Но учтите, что я не позволю никому бросаться с мечом на моих подданных… Да и себя тоже поберегите.

Он вышел такой сконфуженный, что я крикнула ему вслед:

— Мне не хотелось бы, чтобы мой двор вас лишился, мистер Хенидж! Помните об этом!

Его лицо просияло улыбкой, он с довольным видом поклонился и ретировался. Никогда больше этот человек не осмелится задирать моего Роберта.

Затем я послала за графом Лестером.

Если бы он явился ко мне, пристыженный и виноватый, я наверняка простила бы его. Я спросила бы его напрямую, чем он там занимался с Леттис, возможно, на время запретила бы ему появляться при дворе, а вскоре, конечно же, вернула бы обратно. Однако Роберт был настроен непримиримо. В глубине души я не ждала иного. Безусловно, мне хотелось, чтобы Роберт стал просить прощения, но именно таким, непреклонным и упрямым, я его и любила. Роберт никогда не скупился на комплименты, его страстные речи всегда казались мне несколько преувеличенными, но я всегда знала: этот человек влюблен не только в корону, но и в меня.

На сей раз он был мрачен, высокомерен и несговорчив. Всем своим видом граф Лестер показывал, что ему и сама королева нипочем, а я с подобным отношением смириться никак не могла.

— Итак, вы считаете, милорд, что королевские законы не для вас писаны? — начала я. — Как объяснить вашу ссору с сэром Томасом?

— Я не потерплю, чтобы меня оскорбляли всякие ничтожества.

— О каких это ничтожествах вы говорите? Мастер Хенидж — один из лучших моих придворных.

— Ну, если таково мнение вашего величества…

— Да, таково! И зарубите себе это на носу.

Роберт презрительно передернул плечами, а я подумала: вот что происходит, когда отдаешь одному мужчине столь явное предпочтение. Роберт зарвался, следовало преподать ему урок.

— Я всегда желала вам добра, милорд! — воскликнула я. — Но вы не единственный, кто может претендовать на мою милость. У меня есть и другие слуги. Запомните раз и навсегда, мастер Дадли, в этой стране есть только одна госпожа, а господина здесь нет. Люди, которых я возвысила, могут так же легко оказаться внизу. Моя благосклонность еще недостаточное основание, чтобы вы вели себя так дерзко и вызывающе.

Роберт был явно ошеломлен такой отповедью. Честно говоря, я и сама не ожидала от себя такой резкости. Что поделаешь — я была рассержена и уязвлена. Он стоял передо мной, такой красивый и такой бесконечно далекий. Никогда еще мне не хотелось так сильно обнять его за плечи и пообещать, что стану его женой.

Но суровая половина моей натуры твердо сказала: нет. Разве ты не видела, что происходит, когда передаешь в руки мужчины даже малую толику своей власти? Прав был шотландский посол, когда сказал, что ты не потерпишь с собой другого господина. Это сущая правда.

Воцарилась мертвая тишина. Мы с Лестером холодно смотрели друг на друга.

Потом он тихо и спокойно сказал:

— Ваше величество, прошу вашего позволения удалиться от двора.

— Считайте, что его получили, — тут же ответила я. — Чем скорее вы уедете, тем лучше.

Он немедленно повернулся и вышел, а я чувствовала себя глубоко оскорбленной, возмущенной и бесконечно несчастной.

Как же скучно стало при дворе без Роберта! Все меня злило, все раздражало. Вечером, когда фрейлины приводили в порядок мою прическу, грим и наряд, я все время кричала на них, и от страха они делались еще более неуклюжими, что, в свою очередь, распаляло меня еще больше. Без Роберта бессмысленными казались все эти приготовления: затягивание корсета из китового уса, шнуровка лифа, накладывание бедер, все эти многочисленные юбки, надеваемые одна поверх другой, море кружев, парча и бархат, жемчуг и позолота… Единственным утешением было то, что Леттис Ноуллз по-прежнему находилась при мне, а стало быть, вдали от Роберта. Мне доложили, что граф Лестер удалился в замок Кенилворт, доставшийся ему одновременно с титулом. Роберт занялся обустройством своего нового владения, очевидно, желая превратить его в великолепный дворец.