Элоиза Джеймс - Когда герцог вернется

— Та самая собака? — спросила она у Хонейдью.

— Именно так, ваша светлость, — ответил он. — Покойный герцог просил изображать его собаку в разных позах.

— Чудесная картина, — заметила Исидора. — А художнику за нее заплатили?

— Да, — с некоторым удивлением ответил Хонейдью.

Исидора удовлетворенно кивнула.

— Герцог в библиотеке? — спросила она.

— Он работает. К моему огорчению, горничные обнаружили целую кипу писем в одном из буфетов в господской спальне, — промолвил Хонейдью. — Боюсь, в них тоже немало неоплаченных счетов.

— А мать герцога?

— Ее светлость редко выходит рано утром, — ответил дворецкий. — Обычно она проводит это время в молитвах.

Исидора попыталась представить герцогиню молящейся, но это у нее не получилось. Она вошла в самую большую гостиную.

— Желтый салон, — сообщил Хонейдью.

По правде говоря, когда-то он был желтым, цвета сливочного масла, но сейчас обивка выцвела и превратилась в серо-кремовую. Пропорции комнаты оказались восхитительными. На верхней части стен еще сохранились карнизы, покрытые выцветшей позолоченной и голубой штукатуркой.

— Разумеется, сюда нужны новые портьеры, — сказала Исидора. — Этот диван вроде бы неплох, так что ему всего лишь нужна новая обивка. Но я очень сомневаюсь, что всю работу можно выполнить здесь, да еще быстро. Может, отправим мебель в Лондон? Помнится, герцогиня Бомон обращалась в мастерскую мистера Джона Седдона.

Хонейдью засиял от удовольствия.

— Совершенно с вами согласен, ваша светлость. — Он понизил голос. — Осмелюсь ли я предложить, чтобы вместе с мебелью мы послали туда и деньги за работу? А то, боюсь, у покойного герцога была репутация человека, который не любит платить.

— Мы заплатим вдвое больше, — пообещала Исидора. — Но я хочу, чтобы мебель обили как можно быстрее. — По правде говоря, чем больше она думала о прошлой ночи и о поцелуе… — Мне кажется, нам хватит десяти дней, чтобы в доме все заблестело, Хонейдью. Что скажете на это?

Улыбка на лице дворецкого тут же погасла, он явно немного огорчился.

— Мне трудно представить, что это возможно, — признался он.

— А мне легко представить. Деньги творят чудеса, — сказала Исидора. — У нас найдется телега для всей этой мебели?

— Да, ваша светлость, — кивнул дворецкий. — Найдется, вот только…

Исидора лучезарно улыбнулась ему.

— Я абсолютно доверяю вам, — заявила она.

Хонейдью взял себя в руки и кивнул.

— Я постараюсь сделать все, что в моих силах, — проговорил он.

— Тогда давайте внесем в список эти желтые диваны и вот этот большой… — Она не договорила. — Боже, неужели это арфа?

Хонейдью кивнул.

— Да, только у нее не осталось ни единой струны, — сказала Исидора. — Вот что, давайте составим два списка. Одну часть мебели отправим прямиком в Лондон, снабдив инструкцией о том, что следует отремонтировать, а что — обить. Остальную, включая арфу, пусть отнесут на чердак. Также нам понадобится штукатур: комната очень неплохая, но ее стены в плачевном состоянии, так что их необходимо привести в порядок. Да и позолоту с голубым на потолке необходимо освежить.

Хонейдью сделал пометку на своем листе.

— Да, ваша светлость.

— Слава Богу, это зеркало не разбито, — облегченно вздохнула Исидора, останавливаясь перед встроенным в стену высоким зеркалом. — А чей это портрет сверху, на медальоне?

— Это его светлость, — ответил дворецкий. — В детстве, — добавил он. — Кстати, на люстре недостает всего одной нитки стеклянных бусин с перламутровым отливом.

— Запишите и это, — кивнула Исидора. — Мне безумно нравятся новые стулья с вышивкой на обивке, Хонейдью, и в этой комнате они будут смотреться отлично… Что скажете о ткани с цветущей вишней на бледно-желтом фоне, Хонейдью?

Внезапно дверь у них за спиной отворилась. Исидора оглянулась. В дверях застыла вдовствующая герцогиня. Она постарела и вся как-то сморщилась, но ее глаза не утратили задиристого выражения, которое Исидора так хорошо запомнила.

Исидора тут же склонилась в таком глубоком реверансе, что едва не опустилась на пол. Надолго застыв в этой почтительной позе и не поднимая глаз, она проговорила спустя несколько мгновений:

— Какая честь, ваша светлость. Я не решилась побеспокоить вас в столь ранний час.

— Хонейдью, — сказала герцогиня, — я уверена, что у вас полно дел.

Исидора повернулась к дворецкому.

— Если вы сможете договориться о повозке, о которой шла речь, я скоро подойду к вам, — сказала она.

Герцогиня устроилась на одном из диванов, и Исидора к ней присоединилась.

Свекровь не стала тратить время на светские приветствия.

— Мы всегда терпеть не могли друг друга, — мрачно проговорила она, — однако нужда заставляет, так что нам надо научиться действовать вместе.

— Рада видеть вас в таком добром здравии, ваша светлость, — промолвила Исидора.

Старшая из женщин раздраженно взмахнула рукой.

— Мое поколение не привыкло обращать внимание на такую болтовню, — заявила она. — Тебе абсолютно наплевать на мое здоровье, зато мой сын тебя интересует — как и меня. Ты провела с ним хоть какое-то время? — прищурившись, осведомилась она.

— Да, — кивнула Исидора. — Вчера вечером мы ужинали вместе с Годфри.

Лицо герцогини смягчилось.

— Годфри — хороший мальчик, — сказала она. — С другой стороны, мой старший… — Герцогиня покачала головой. — Наше поколение не привыкло ходить вокруг да около, поэтому я тебе прямо скажу: Симеон ненормальный. Сначала я думала, что мне следует скрыть это от тебя, чтобы это не довело тебя до аннулирования брака, но потом я поняла, что разговоры о мозговой лихорадке — не дело для мужа и жены. Если бы мой муж сошел с ума, я бы об этом узнала, так что тебе тоже следует об этом знать.

Исидора откашлялась.

— Он действительно весьма оригинально мыслит, — заметила она.

— Мой сын ненормален, — бросила герцогиня. — Он безумец. И тебе придется испытать немало унижений, если не расторгнешь брак.

Поначалу Исидора считала так же.

— Но, — продолжала мать Симеона, — он же герцог! Это факт, и этого у него никто не отнимет, выглядит ли он как обычный воришка или нет. — Она наградила Исидору ледяным взглядом. — С другой стороны, ты еще можешь найти себе другого мужа. Но, позволю себе заметить, человека с таким же титулом тебе не встретить. Ты же итальянка и все такое, так что барон — это предел твоих возможностей.

Исидора почла за лучшее не отвечать на эти слова.

— Он герцог, благодаря чему и ты тоже герцогиня, — не унималась мать Козуэя. — А быть герцогиней — дело не такое уж обычное. Ты принадлежишь к числу самых высокопоставленных людей на свете. У тебя за спиной люди могут судачить о странных склонностях твоего мужа, но в лицо они тебе не скажут ни слова. Но кто знает, что именно они будут говорить у тебя за спиной?