Виктория Холт - Сердце льва

Когда посланцы Филиппа удалились, Ричард рухнул на постель. Он был совершенно обессилен, но на губах его блуждала довольная улыбка.

Значит, он все-таки нужен Филиппу в Аккре! Бедняга не может захватить город без его помощи. Будь у него надежда на успех, Филипп не побрезговал бы нарушить клятву и узурпировать великую победу. Ведь тот, кто вернет христианам их святыню, покроет себя неувядаемой славой и на земле, и на небесах!

А это заветная мечта любого крестоносца…

Однако появление французских посланников свидетельствовало еще и о том, что Филипп соскучился по Ричарду.

Ричард тоже соскучился по Филиппу. Он представлял себе, как они осаждают и захватывают Аккру. Много лет назад, когда отец Ричарда был еще жив, а сам Ричард оказался заложником Филиппа, они везде появлялись вместе: вместе скакали верхом, вместе гуляли, играли, спали и мечтали о славных подвигах, которые им удастся совершить в крестовом походе.

С тех пор многое изменилось. Ричард перестал быть заложником французского короля. Они были теперь равны, и в их отношениях возникло неизбежное соперничество. Разве может английский король искренне любить французского, когда они оба претендуют на владение Нормандией? Филипп не мог смириться с утратой этого края.

Их вражда имела под собой естественные основания, и в то же время они не могли друг без друга. Как говорится, «врозь скучно, вместе тесно»…

Но зато будоражит кровь.

Назло Филиппу Ричард решил еще немного задержаться на Кипре.

Он обсудил свое намерение с Ги, с которым очень сблизился за последние месяцы.

«Филипп будет меня ревновать к нему», — довольно усмехался Ричард.

Филипп уже восстановил против себя этого человека, поддержав Конрада де Монферрата. Любопытно, почему он так поступил? Наверное, в интересах Франции. Филипп всегда печется о благе Франции. А он, Ричард, почти не думает о своей стране. Он с удовольствием передал бразды правления в опытные руки своей матери.

— Ги, — сказал Ричард, — остров целиком наш. Исаак закован в серебряные цепи, его дочь под опекой королев, народ благоденствует, живя в мире. И пока Исаак будет под замком, мы можем спать спокойно. Осталось только назначить людей, которые бы управляли Кипром в мое отсутствие.

— Вы правы, сир, — согласился Ги. — У вас есть кто-нибудь на примете?

— Да, я подумываю о том, чтобы поставить соправителями двух англичан, чье усердие заслуживает самых высоких похвал. Это Роберт Турнгемский и Ричард де Кемвилл.

— Я тоже обращал на них внимание. Мне кажется, они будут служить вам верой и правдой.

— Стало быть, ты одобряешь мой выбор?

— О да, милорд.

— В таком случае приведи их сюда. Они должны будут оказывать гостеприимство крестоносцам, которым вздумается передохнуть по пути в святую землю на этом острове.

— Вы и без того уже много сделали для христианского мира, милорд. За одно покорение Кипра крестоносцы будут вам благодарны по гроб жизни.

— А вот французский король считает иначе. Он упрекал меня в том, что я здесь прохлаждаюсь и забочусь лишь о расширении собственных владений.

— Французскому королю не дает покоя ваша слава.

— Возможно. Но я не собираюсь исполнять его приказания, хотя он неустанно напоминает мне, что он мой сюзерен.

— Милорд, вне всякого сомнения, напомнил ему, что быть английским королем не менее почетно, чем французским? И что слава английского короля растет с каждым месяцем?

— Разумеется, Ги. Итак, мы тронемся в путь только после того, как я оставлю здесь своих губернаторов. Надо будет хорошенько загрузить корабли провиантом. Благодатное тут место! Не остров, а рай земной. Право, я с удовольствием остался бы на Кипре навсегда, но пора продвигаться вперед. Мне не терпится начать осаду Аккры.

— Не сомневаюсь, милорд, что эта осада продлится недолго.

— Буду стараться, — бодро ответил Ричард.

Через несколько дней он совершенно поправился и поспешил дать пир в честь покорения Кипра. Когда король проезжал по улицам города, жители выбегали из домов и радостно приветствовали своего нового повелителя. Исаак им давно опротивел, а строгий, но справедливый Ричард пришелся по душе.

С Беренгарией Ричард встретиться не спешил. Он прислал ей письмо, в котором сообщал о подготовке к отъезду и обещал приехать, как только немного освободится.

Когда же встреча наконец состоялась, Ричард рассеянно обнял жену и тут же завел разговор о том, что каравелла скоро двинется в путь.

Беренгария с обожанием посмотрела на мужа и сказала, что мечтает поскорее пуститься в плавание. Ведь теперь, когда они женаты, она поплывет на его корабле!

— Ты даже не представляешь себе, Ричард, как мы в тот раз волновались! — воскликнула Беренгария. — Мы же не знали, где ты… жив или мертв…

Ричард задумался.

— Мне кажется, тебе не следует плыть со мной на одном корабле, — после долгой паузы промолвил он.

— Но я хочу! Я хочу быть с тобой, Ричард!

— Ты хорошая жена, — снисходительно произнес король. — Однако брать тебя с собой было бы неразумно. Что, если ты уже носишь под сердцем нашего ребенка, будущего короля Англии?

— Ричард! Мы так мало были вместе… — жалобно прошептала Беренгария.

— Ничего, этого бывает достаточно. Я не теряю надежды.

— Но, может…

Ричард улыбнулся одними губами. Глаза его были холоднее льда.

— Я король, Беренгария. На мои плечи возложена тяжелейшая ноша. Подумай хотя бы о покорении Кипра. Ты только представь себе, что отныне голодные, измученные борьбой со стихией моряки смогут обрести на Кипре надежный кров, получить пищу. Как они будут благодарить английского короля!

— Да, но почему мы не можем поплыть вместе, Ричард? — не отставала от него Беренгария.

— Потому что слово короля — закон. Я не могу подвергать вас с Джоанной опасности, которой может подвергнуться мой корабль. Наше путешествие становится все более опасным. И если враги нападут на нас в море, их удар прежде всего придется по моему кораблю.

— Ах, Ричард! Позволь мне поехать вместе с тобой. Никакие опасности не могут сравниться с тревогой, которую мы испытываем в твое отсутствие.

— Я же сказал «нет», Беренгария! Ты должна мне повиноваться. Не печалься, с тобою будет Джоанна… Джоанна и маленькая принцесса с Кипра.

«Он не хочет меня, — грустно подумала Беренгария. — Но почему? Что во мне не так?»

Июньское солнце нещадно палило, точно стараясь испепелить английский флот — сто пятьдесят кораблей, которые направлялись в Аккру. Корабль, на котором плыл Ричард, все время шел впереди. Ричард ревниво следил за тем, чтобы никто не смел его обогнать. Флотилия старалась держаться поближе к выжженному зноем берегу. И чем дальше корабли уходили от Кипра, тем веселее становился Ричард, предвкушая скорое прибытие в Аккру. Перед отплытием он узнал, что Филипп снял осаду. Ричарда это привело в ужас. К счастью, как потом выяснилось, слухи оказались ложными.