Виктория Холт - Сердце льва

Они произвели друг на друга очень благоприятное впечатление. Малек-Абдул обладал почти такой же изысканностью манер, как его брат. Он был остроумен, находчив и отважен. Ричард не переставал изумляться тому, что общество людей, которых он раньше считал дикарями, ему так приятно.

Малек-Абдул ловко обходил все скользкие моменты, и простодушный Ричард был совершенно уверен в его искренности. Он воспрял духом, ему показалось, что мирный договор вот-вот будет подписан.

Когда они заговорили о музыке, Ричард кликнул своего любимого менестреля, Блонделя де Нелля, и тот ублажал Малек-Абдула своим дивным пением. Затем Малек-Абдул позвал сирийских танцовщиц и музыкантов, которые, в свою очередь, принялись услаждать взор английского короля.

Все прошло великолепно.

Когда Малек-Абдул вернулся к Саладдину, тот сообщил, что Конрад Монферратский пытается вступить с ним в переговоры за спиной Ричарда.

— Этот человек — изменник, — с брезгливостью сказал Саладдин. — Но все равно давай его выслушаем. Он воспылал ненавистью к Ричарду, потому что Ричард поддерживает Ги де Лузиньяна. И пообещал восстать против английского короля, ежели мы посулим ему Сидон и Бейрут.

— И что? Ты согласишься?

— Я бы не доверял ему, как доверяю Ричарду. Но встретиться с Монферратом стоит, а ты, брат, потихоньку передай Ричарду, что Монферрат строит ему козни. Таким образом мы одним махом убьем двух зайцев: побудим Ричарда поскорее заключить мирный договор и дадим ему знать, что Монферрат — предатель.

Вот почему весть о тайной встрече Конрада Монферратского с Саладдином вскоре достигла ушей Ричарда. Мотивы его были ясны. А коли так, то Конрад не мог более считаться другом Ричарда. Они и раньше не были особенно близки, но Конрад хотя бы признавал Ричарда предводителем крестоносцев, единственным предводителем после отъезда Филиппа.

Ричард прекрасно понимал логику Монферрата. Конрад точил на него зуб за то, что он договорился с Филиппом сделать Ги пожизненным правителем Иерусалима. Из-за этого воцарение Монферрата сильно откладывалось, а могло и не наступить вовсе.

Но разве Саладдин пойдет на переговоры, поняв, что в рядах христиан назревает раскол? Вряд ли… Зима была на носу, передышка в боях требовалась как воздух. Ричард долго ломал голову, как выйти из создавшегося положения, и пришел к единственному выводу: выдать Джоанну замуж за Малек-Абдула. Только такой брак может скрепить союз двух правителей. Эта мысль ему понравилась. Овдовевшей Джоанне все равно надо было подыскивать мужа. И не будь Ричард так поглощен войной, он наверняка уже занялся бы этим.

А Малек-Абдул пришелся ему по душе.

Такого обворожительного, культурного, благородного человека не каждый день встретишь, думал Ричард. Да от него любая женщина будет без ума!

Ричард вспомнил, что его собственная мать была когда-то влюблена в сарацина, которого тоже звали Саладдином. Он был родственником этого султана. При дворе даже поговаривали о свадьбе. Если уж мать не прочь была стать женой высокородного мусульманина, то почему Джоанна будет упираться?

Он решил посетить Аккру и поговорить с сестрой.

Кроме того, ему нужно было съездить туда, чтобы положить конец побегам из армии. Крестоносцы толпами сбегали из войска и перебирались по морю в Аккру. Переход по пустыне настолько измучил их, что они позабыли все свои клятвы.

Через несколько дней Ричард уже появился в городе. Во дворце началась радостная суета. Беренгария и Джоанна устроили пир, на который пригласили лучших музыкантов.

Но Ричард слушал их вполуха. Он был явно чем-то озабочен.

— Я ненадолго, — предупредил он. — Вскоре мне придется вернуться. Вы поедете вместе со мной.

Беренгария просияла.

— Ты скучал по мне? — с надеждой спросила она.

— Конечно, хотя и был доволен, что не взял тебя с собой. Поход был очень тяжелым, а я не желаю, чтобы ты выносила тяготы. Да и потом, оставшись здесь, вы избавили меня от лишних тревог. Бог свидетель, у нас и так было достаточно треволнений.

— Ричард всегда печется о нашем благополучии, — с любовью глядя на брата, сказала Джоанна.

Ричард был уверен, что ему удастся без труда убедить Джоанну выйти замуж за Малек-Абдула, но на всякий случай решил не заводить об этом речи до приезда в Яффу. В Аккре у него было полно других дел: нужно было пристыдить и вразумить дезертиров.

Король обошел город, громко обличая тех, кто дал клятву освободить Гроб Господень, а потом нарушил ее.

— Такие люди предстанут после смерти перед лицом Создателя, — заверял Ричард, — и устыдятся своих черных дел. Бремя их грехов будет настолько тяжким, что они не смогут даже разогнуться…

Ричард говорил так красноречиво и убедительно, что вскоре ему удалось склонить к возвращению в Яффу почти всех дезертиров.

Пополнив поредевшие было ряды солдат, он наконец приступил ко второму делу — переговорам с Джоанной.

При этом присутствовали Беренгария и малышка-принцесса, которая не разлучалась с ней ни на мгновение. Девочка тихонько сидела в уголке и вышивала.

— Джоанна, — начал Ричард, — я долго размышлял о твоем положении и намерен обсудить его с тобой. Ты потеряла супруга. Хочешь ли ты второй раз выйти замуж?

Джоанна изумленно вскинула на него глаза.

— Ну… смотря за кого… Если он мне понравится…

— Я знаю, — перебил ее Ричард, — что ты была счастлива в первом браке. И наверняка не откажешься от второго. Особенно если твой муж будет знатен и хорош собой.

— Но ты же не можешь найти мне такого… здесь! — ужаснулась сестра.

Ричард поцеловал ее в лоб.

— Почему не могу? Могу! И уже подобрал.

— Но кто он? — с тревогой вскричала Джоанна.

— Малек-Абдул, брат Саладдина.

От изумления Джоанна потеряла дар речи, а Ричард торопливо продолжил:

— Он высокороден и обладает прекрасными манерами, красив, умен…

— Но он же магометанин! — взмолилась Джоанна. — Сарацин! Как тебе только пришло в голову предложить мне стать женой такого человека?

— Дорогая, тобой владеет распространенное заблуждение. Ты считаешь этих людей дикарями. Но уверяю тебя, это совсем не так. Они храбры, культурны, умеют поддержать беседу… Да от такого жениха любая женщина будет без ума!

— Только не я! — упрямо выпятила подбородок Джоанна.

— Тебе, наверно, нужно время, чтобы свыкнуться с этой мыслью…

— Ничего подобного! Говорю тебе: я не выйду за сарацина! Это мое последнее слово.

— Джоанна, ты ведешь себя неразумно. Ты поверила россказням невежд. А я знаю этих людей лично. Я сидел за одним столом с Малек-Абдулом. Он умен, обходителен. Им любая женщина может гордиться.

— Дочери Генриха Английского и Альенор Аквитанской этот сарацин — не пара!