Виктория Холт - Дьявол верхом

– Вы не верите, что графиня покончила с собой?

Снова то же пожатие плеч.

– Ее смерть произошла слишком своевременно. Теперь граф свободен. Он давно этого хотел. Мы не знаем, что именно случилось, и, возможно, не узнаем никогда, но люди еще не один год будут обсуждать смерть графини. Так и рождаются легенды. Не позволяйте себе впутываться в это

– уезжайте и забудьте обо всем. Вы же не принадлежите к этому разлагающемуся обществу.

– Я обещала остаться с Марго.

– У нее будет своя жизнь, а у вас – своя. Вы оказались замешанной в дела, которых не понимаете. Вы судите о людях по себе, но ведь не все такие честные, как вы. – Его лицо озарила улыбка. – Я хотел бы остаться вам добрым другом, так как по-настоящему восхищаюсь вами. Может быть, я бы даже последовал за вами в Англию, но у меня есть обязанности, и я должен оставаться здесь. Не пренебрегайте моим предупреждением. До сих пор вам везло, но это не всегда может продолжаться.

– Скажите мне, что вы знаете. Кто хочет убить меня?

– Я знаю только, что вы должны подозревать каждого, пока твердо не убедитесь в его невиновности.

– Вам что-то известно?

– Только то, что вы добрая и очаровательная женщина, которой я восхищаюсь и желаю всяческого счастья. Пожалуйста, возвращайтесь в Англию! Еще есть время. Кто знает, быть может, вскоре уже будет слишком поздно.

Я повернулась к Леону и посмотрела ему прямо в лицо. В его голубых глазах светилась неподдельная тревога, а улыбка была не такой веселой, как обычно. Мне очень нравился Леон, и я хотела сказать ему, как мне жаль, что я видела его лицо в окне, когда в комнату бросили камень во время бала.

Меня охватило неприятное ощущение опасности. "Не доверяйте никому", – сказал Леон. Я не должна доверять ни Этьену, ни самому Леону, ни даже графу

– Возможно, – промолвил Леон, с тоской глядя на меня, – когда все будет кончено, я приеду в Англию навестить вас. Тогда мы сможем поговорить о… о многом.

Марго была встревожена.

– А если бы тебя убили? Что бы я тогда делала?

Я не смогла сдержать улыбку. Это замечание было так типично для Марго!

Однако она беспокоилась за меня не меньше, чем за себя. Я часто ловила на себе ее внимательный взгляд.

– Эта история напугала тебя, Минель, – сказала Марго. – Ты выглядишь совсем по-другому.

– Ничего, я приду в себя.

– Готова поклясться, что ты не спала ночью.

– Иногда я дремала и во сне оказывалась на тропинке. Мне показалось, что в кустах я вижу лицо…

– Чье лицо?

– Ничье. Просто лицо.

Но это не вполне соответствовало действительности. Я видела то же лицо, что и за окном во время бала. Это было лицо Леона – и в то же время не Леона. Словно какой-то художник ради злой шутки нарисовал на нем несколько штрихов, исказивших его выражением злобы, зависти и ненависти. Эти чувства я никак не могла связывать с Леоном. Во время нашего недавнего разговора он казался искренне и глубоко озабоченным. Я знала, что ему куда больше, нежели Этьену, свойственна терпимость. Леон видел, что народ серьезно болен, но не верил в разрушение общества. Я считала, что он более других членов семьи способен правильно оценивать ситуацию, и это было вполне естественно, так как именно Леон видел обе ее стороны.

Марго часто говорила о Шарло и о том, как она счастлива, что нашла его. Пребывая в состоянии эйфории, Марго даже радовалась, что открыла подлинную натуру Бесселя. Она не верила в вину Мими, считая, что на нее влияет Бессель, но с удовольствием избавилась бы от них обоих.

– Сколько времени продолжается траур? – спросила меня Марго.

– В Англии, по-моему около года, – ответила я. – Возможно, столько же и во Франции.

– Год – так долго!

– По-моему, нет нужды устанавливать время для траура, – печально заметила я. – Когда теряешь по-настоящему дорогого тебе человека, траур длится всю жизнь. Конечно, постепенно чувство утраты притупляется, но я не верю, что о ней можно вовсе забыть.

– Ты опять думаешь о своей матери. Тебе повезло с ней, Минель!

– Но если бы мама не была такой доброй и понимающей, я не оплакивала бы ее так горько. Иногда мне кажется, что она до сих пор дает мне советы.

– Возможно, так оно и есть. Наверное, это она посоветовала тебе пригнуться, благодаря чему ты и спасла свою жизнь.

– Кто знает!

– Минель, ты выглядишь измученной! – продолжала Марго. – Это непохоже на тебя. В тебе всегда было раз в десять больше энергии, чем во всех нас. Ты должна лечь поспать и постараться не видеть во сне лица в кустах.

Я и впрямь ощущала усталость, хотя сомневалась в необходимости сна. Но мне хотелось побыть одной, поэтому мы пожелали друг другу спокойной ночи, и Марго ушла к себе.

Я лежала в постели, очень утомленная, но тем не менее не могла заснуть. Перед моими глазами во всех подробностях проходили события того дня, начиная с момента, когда я простилась с Габриель, и кончая прибытием к конюшням замка. Я снова ощущала беспокойство при мысли, что за мной наблюдают, и усиливающийся ужас, когда стало ясно, что меня хотят убить.

Услышав звуки у моей двери, я испуганно вскочила и с бешено колотящимся сердцем уставилась на дверь.

Вошла Марго со стаканом в руке.

– Это для тебя, Минель, – сказала она. – Снотворное Ну-Ну, которое поможет тебе заснуть. Я взяла его у нее.

Я поспешно опустила взгляд, подумав о графе, вошедшем в комнату Урсулы. Неужели он взял пузырек из запасов Ну-Ну и вылил его содержимое в стакан жены, прежде чем я увидела его выскользнувшим в дверь на террасу? Но ведь если он это сделал, графиня не заснула бы так быстро, а когда я пришла, она уже почти спала. К тому же Ну-Ну находилась неподалеку. Что же сказали друг другу супруги во время их последней встречи? Покончила ли графиня с собой, и узнаю ли я об этом когда-нибудь? Возможно ли, что граф… Но я не могла даже подумать об этом. Однако так ли уж много я о нем знала? Его чары столь сильно опутали меня, что усыпили чувство здравого смысла, и я была способна лишь подыскивать для него оправдания.

Марго вопросительно смотрела на меня.

– Ты что, еще видишь во сне лица? Выпей это, и утром встанешь как ни в чем не бывало.

– Я выпью попозже, – ответила я. – Лучше останься и поговори со мной.

– Тебе нужно поспать! – твердо заявила Марго и поставила стакан на столик у кровати. Затем она опустилась на стул у туалетного стола, на котором стояли три свечи, хотя горели только две.

– Здесь очень темно, – заметила Марго.

– Одна свеча погасла, когда ты открыла дверь.

– Хорошо, что не все три. Это предвещает смерть. Один из слуг сказал, что в ночь, когда умерла моя мать, в их комнате погасли три свечи – одна за другой.

– Неужели ты веришь в такую чушь, Марго?