Елена Арсеньева - Страсть Северной Мессалины

Люди с соображением мигом поняли, каким образом можно расположить в свою пользу государыню, и только и искали возможности опередить светлейшего на этом поприще, а то и вовсе отодвинуть его в сторону, перехватив приятную монополию и пристроив в постель императрице своего человека.

Григорий Алексеевич, поставщик красавцев, в ту пору пребывал в отъезде. А Екатерина переживала унылый период затянувшегося сердечного одиночества после того, как дала отставку «царю Эпирскому» и лишилась любимой подруги Прасковьи.

И вот обер-полицмейстер Толстой решил прошмыгнуть в образовавшуюся брешь. На одной из прогулок по Петергофу граф вдруг сделал большие глаза при виде стоявшего в карауле красивого офицера-кавалергарда:

– Вы только взгляните, ваше императорское величество! Каков профиль! Каково сложение! Ах, кабы нам сюда Праксителя! Вот с кого Геркулеса [15] Пракситель – знаменитый древнегреческий скульптор; Геркулес, или Геракл, – античный герой, воплощение мужской красоты и силы. бы ваять!

Екатерина повернула голову – и нежная улыбка вспорхнула на ее уста. В самом деле, даст же Бог человеку такую красоту!

– Кто такой? – спросила Екатерина.

Кавалергард молчал, глядя на императрицу остолбенело и восторженно.

Граф Толстой, который загодя учил своего протеже отвечать быстро, громко и четко, солому не жевать (императрица косноязычных не переносила!), сперва облился ледяным потом – вот дурак, все дело провалил! – но тут же заметил, что императрица растрогана замешательством юноши. Какой женщине не в радость видеть, как шалеют от ее прелести! А мальчик явно ошалел.

– Ланской, ваше величество.

– А имя твое как, флигель-адъютант Ланской? – тихо усмехнулась императрица.

«Мать честная! – подавился восторженным восклицанием обер-полицмейстер. – Вот так, с одного взгляда – и уже флигель-адъютант! Далеко пойдет мальчонка!»

– Имя? – растерянно пробормотал Ланской. – Саша… То есть Александр!

– Саша, – мечтательно повторила Екатерина, глядя в его испуганные светло-карие глаза. – Сашенька…

Граф Толстой как в воду глядел: «мальчонка» пошел далеко. Для начала, на обзаведение, он получил десять тысяч рублей. Потом был «утвержден в своей должности» в чине полковника. И это в двадцать два года!

Появление нового фаворита было отмечено не только придворным обществом, но и дипломатами. Всякий, кто подольше жил в такой своеобразной стране, как Россия, где уже почти столетие правили только женщины, а значит, в какой-то степени – их любовники, понимал государственную важность «воцарения» нового фаворита. Лорд Мальмсбюри, английский посланник, мигом отправил депешу своему правительству, сообщая, что «Ланской молод, красив и, кажется, уживчив».

Между прочим, последнее качество было немаловажным! И точно подмеченным. Добродушный, нетщеславный Геркулес (императрица частенько его так и называла) и впрямь умел ладить со всяким. Ему удалось расположить к себе даже Потемкина!

Когда разъяренный светлейший, узнавший о крутом повороте событий, спешно вернулся в Петербург, он готов был проглотить с потрохами и графа Толстого, и его креатуру. Однако понял, что это вряд ли стоит делать. Как бы не подавиться! Ведь Екатерина была столь откровенно увлечена мальчишкой, что вряд ли простит происки против него даже бывшему аманту, тайному супругу и верному другу Григорию Александровичу. Она всегда была безудержна в страстях, а в Ланского явно влюбилась по уши.

Однако просто так смириться и признать свое поражение было никак нельзя – невыносимо для потемкинского гонора. К тому же Ланской, еще плохо разбиравшийся в тонкостях придворных отношений, должен был сразу усвоить: правит бал здесь именно светлейший! И с ним лучше ладить.

Потемкин недвусмысленно дал понять юноше, что запросто может восстановить против него императрицу – и красавчик вылетит вон и из постели Екатерины, и из ее сердца. А не хочешь, чтобы это произошло, – деньги на бочку! Для начала двести тысяч рублей, а потом – купить за полмиллиона одно из потемкинских поместий, которое на самом деле не стоило и половины той суммы.

Неопытный Ланской ошалел снова – на сей раз от ужаса. У него не было таких баснословных деньжищ! То есть он, конечно, разбогател по сравнению с прошлыми временами, когда имел всего-то пять рубашек, о чем с насмешкой доносил своему правительству французский посланник Сегюр, однако слишком любил деньги, чтобы так запросто расстаться с ними… Но угрозы светлейшего он воспринял очень серьезно и решил вывернуться наизнанку, влезть в долги, но условие выполнить. Потому что покидать сердце и постель императрицы ему не просто очень не хотелось, это было для него смертельно, ужасно, невыносимо!

Дело в том, что он влюбился в Екатерину и полюбил ее даже больше, чем деньги.

Ланской, несмотря на всю свою яркую мужественную красоту, принадлежал к породе никогда не взрослеющих мальчиков, которым вечно нужна нянюшка. И в жизни, и в постели. Таких юношей мало привлекают свежие, нераспустившиеся бутончики, от которых дуреют стареющие мужчины. Ланской ценил в женщине тот шарм, который придает опыт – не только любовный, но и жизненный. Так антиквар равнодушно взглянет на сверкающий новодел, однако зальется слезами восторга при виде античной вазы, подернутой патиной времени. Александр Ланской был вечный ученик, готовый восторженно учиться – и обожать свою наставницу. Поэтому он не мог отказать наглым притязаниям Потемкина. Выполнил их, заплатил выкуп за даму сердца – и приобрел нового друга и покровителя.

Когда Екатерина узнала об этой истории, она сначала была готова убить Потемкина. Но спасительная ироничность и умение читать в сердцах людей помогли ей взглянуть на события с другой стороны. Все, что ни делается, делается к лучшему. Если бы не Потемкин, она бы никогда не узнала, как много значит для Саши. Он ведь любит ее – любит! И жажда мщения в ее сердце сменилась полным счастьем.

А на Ланского обрушился водопад монарших милостей.

Теперь он был пожалован в действительные камергеры с армейским чином генерал-майора, шефа кирасирского полка и награжден орденами Полярной звезды, Белого Орла, Святого Станислава, Александра Невского и Святой Анны. В феврале 1784 года Ланской удостоился самого важного придворного отличия того времени – звания генерал-адъютанта при Ея Императорском Величестве. Это звание в то время получали только (и то не всегда) генерал-фельдмаршалы и генерал-аншефы.

Но до 1784 года предстояло еще жить да жить.

Разумеется, весь двор, весь Петербург, весь русский свет были вне себя от любопытства: кто же этот красавец, в одночасье вознесенный на Олимп любви и славы? Честно говоря, императрица и сама хорошенько этого не знала. Она поручила своему секретарю Храповицкому справиться о предках возлюбленного в Бархатной книге, заключавшей в себе генеалогию древних родов. Но, увы, там ничего не оказалось. Ведь отцом прекрасного Александра был отнюдь не представитель старинного рода, а всего лишь кирасирский поручик Дмитрий Артемьевич Ланской, разжалованный из армии за неуживчивый характер, скандальность и самоуправство.