Патриция Грассо - Выйти замуж за маркиза

Блейз поморщилась и закатила глаза. Ее светлость, несомненно, в ярости из-за своих мехов, но холостяки отсрочили неминуемый выговор. Существовали только две вещи, которые ее мачеха любила больше мехов, — драгоценные украшения и герцог.

— Мачеха просила передать, что ты можешь похоронить все ее меха, — сообщила Рейвен, удивив сестру, — потому что папа обещал купить ей взамен новые.

При мысли о других убитых животных Блейз нахмурилась. Она не предвидела такого неприятного поворота событий, их мачеха оказалась хитрее лисицы.

— И не ковыряйся в своей еде, — добавила Рейвен. — Твой будущий муж может узнать о твоих вкусовых пристрастиях и после произнесения брачных обетов.

— Я не каннибал. Или дражайшая мачеха предпочитает, чтобы я съела мясо, а потом меня стошнило?

— Дорогая, общество неодобрительно смотрит, когда блюют при всех, — протяжно произнесла Рейвен, копируя мачеху. — Употребление в пищу мяса, рыбы и птицы не каннибализм.

— Ты не говорила бы так, если бы могла общаться с животными, — сказала ей Блейз.

— Я понимаю, но большинство людей не разговаривает с животными.

— Животные не разговаривают, — возразила ей Блейз. — Я общаюсь с ними, а не занимаюсь разговорами.

— Ты обладаешь редким даром.

— Для одной женщины это дар, для другой — проклятие. Разрезать мясо на кусочки и двигать их по тарелке — для меня все равно что съесть свою порцию. Неужели не понимаешь?

— Великолепная мысль.

Рейвен повернулась к двери, но Блейз дотронулась до ее локтя.

— Мои веснушки очень заметны?

— Ты видишь веснушки, — ответила ей сестра, — а я — волшебные пылинки, которые делают тебя еще краше.

— Не знала, что у тебя поэтический дар, — сказала Блейз, открыв сестре дверь.

— Дорогая, твои веснушки могут войти в моду, — произнесла Рейвен, выходя в коридор. — Предсказываю, еще до окончания сезона скачек многие леди будут рисовать веснушки на своих носах.

— Посоветуй мне, как приобрести власть над джентльменом?

— Будь доброжелательной. Чаще улыбайся. Тогда станешь самой желанной.

— Разве я могу все это запомнить?

— Будь такой, какая ты есть, — посоветовала Рейвен, — и джентльмены будут стараться привлечь твое внимание.

Если вести себя как обычно, решила Блейз, ни один джентльмен не станет ухаживать за ней, и она сможет сосредоточиться на скачках.

Блейз сомневалась, что кто-то из джентльменов, приглашенных на обед, будет ухаживать за ней ради более близкого знакомства с ее отцом. Ее мачеха начала свое сводничество с самых богатых, пользующихся наибольшим успехом в обществе кандидатов.

— Допустим, я буду пользоваться у джентльменов успехом, но не смогу никому из них отдать предпочтение.

— Прекрасное поведение, — пошутила Рейвен. — Мачеха будет строем водить перед тобой неженатых джентльменов, пока кто-нибудь из них не завоюет твою симпатию.

«Старая ведьма, пожалуй, хочет избавиться от меня», — подумала Блейз.

Спустившись с лестницы, они направились в сторону гостиной.

— Когда мачеха похвалит твое поведение, — прошептала Рейвен, — скажи ей, что следуешь ее примеру.

— Хочешь, чтобы я солгала? — уточнила Блейз.

— Ложь во спасение еще никому не навредила, — ответила Рейвен.

— Твое предчувствие в отношении Пегги тебя не обмануло, — сообщила сестре Блейз. — Пег отказывается идти в дырки, чтобы вырваться вперед. Маркиз Эйв предложил помочь мне решить эту проблему.

— Росс Макартур — богатый, титулованный и красивый, — одобрила Рейвен. — И он любит животных.

— Откуда ты знаешь?

— Не все ли тебе равно? — с легким раздражением в голосе ответила Рейвен. — Доставь себе удовольствие, прими предложение маркиза. Иначе Пегги не выиграет ни одной скачки.

— Ты уверена?

— Уверена.

Рейвен вошла в гостиную, Блейз не оставалось ничего другого, как войти вместе с ней.

Уют гостиной нравился Блейз гораздо больше, чем строгая официальность лондонского особняка герцога. Стены кремового цвета служили великолепным фоком для портретов и гармонировали с обюссонским ковром в золотистых, кремовых и голубых тонах. Мягкие стулья, диваны и кресла с дорогой обивкой были удобно расставлены в комнате.

Над камином белого мрамора висел портрет нынешней герцогини, а на боковой стене в укромном уголке — портрет родной матери Блейз; на нем Габриэль Фламбо выглядела юной и беззаботной.

Иногда Блейз сидела одна перед портретом матери и вела с ней разговор. Все ее разговоры начинались словами: «Мама, я так виновата…»

Сейчас отец и мачеха стояли у камина и беседовали с четырьмя джентльменами. Блейз узнала Александра Блейка, маркиза Базилдона, жениха сестры; маркиз Эйв стоял спиной к двери, как и два других джентльмена — один темноволосый, второй блондин.

— О, вот и две мои очаровательные падчерицы, — объявила герцогиня.

Взгляды всех мужчин обратились в их сторону, Блейз стало досадно, что мачеха произнесла эти слова. Блейз не привыкла привлекать внимание.

— Будь поприветливее, — шепнула Рейвен.

Блейз улыбнулась и пошла навстречу гостям. Увидев фортепиано, она мысленно взмолилась, чтобы никто из джентльменов не попросил ее что-нибудь сыграть. Она все равно откажется, поскольку играть не умеет.

— Ты замечательно выглядишь, Брэт, — сказал Блейк ее сестре и перевел взгляд на нее. — Как поживаешь, Веснушка?

Макартур усмехнулся. Жених сестры ожидал от нее язвительного ответа, но она проигнорировала его поддразнивание.

— Алекс, ты совсем ребенок, — улыбнулась Блейз как ни в чем не бывало. — Не сомневаюсь, ты завидуешь моей неповторимой красоте.

— Согласен с вашей самооценкой, миледи, У вас редкая красота, — подал голос князь Ликос.

— Ваша светлость, — повернулась Блейз к князю Ликосу Казакову, — не знала, что вы сегодня будете у нас.

— Я несколько раз просил называть меня по имени, — сказал Ликос, склоняясь к ее руке. — Я настаиваю на этом.

— Ликос, — пробормотала Блейз.

Присутствие князя удивило ее, хотя ей следовало знать, что мачеха будет подыскивать ей кого-нибудь знатного и богатого, пусть даже иностранца.

Черноволосый, с голубыми глазами и резкими, угловатыми чертами лица, князь Ликос Казанов был драгоценностью, которую стоило приобрести. Выбор мачехи определили его титул и огромное состояние. Войди в семью третий князь, это ошеломило бы всех и еще десятилетия вызывало бы зависть.

Но ее отец, как подозревала Блейз, предпочитал Макартура, шотландца. В прошлом году она узнала, что отец видит Шотландское нагорье в романтическом свете, тогда как мачеха была прагматиком. Светловолосый джентльмен, разумеется, пустое предложение, рассчитанное на то, чтобы сбить с толку Блейз.