Бертрис Смолл - Плененное сердце

29 марта 1461 года

Вой ветра почти заглушал предсмертные крики. В непроглядной пелене густого снега враг был неотличим от друга. Хоть весна уже и наступила, но стояли жестокие холода, какие бывают только в Нортумбрии. Король и несколько еще оставшихся у него советников сгрудились на краю поля битвы и стояли так, пока один, по-храбрее, не потянулся к узде королевской лошади, чтобы увести ее. Двое других потянулись за ними. Это был конец, конец правления.

Самые мудрые уже поняли это. Осознали. И теперь размышляли над тем, как бы сохранить головы и состояния, когда на трон вступит новый монарх, из рода Йорков, и уже подсчитывали, много ли врагов и друзей у тех, кто заслужил благосклонность нового короля. Кто из них окажется настолько влиятельным, что сможет спасти или уничтожить их?

Те же, кто остался верен королю, с болезненной ясностью понимали: их ждет изгнание. И молились про себя о благополучии семей, которых, возможно, больше никогда не увидят.

— Все кончено, — тихо сказал король, чьи глаза подозрительно блуждали: верный признак того, что приближается очередной приступ безумия.

— Да, повелитель, кончено, — последовал столь же тихий ответ.

— Мы победили? — нерешительно осведомился король.

— Думаю, нет, повелитель, но, пока идет снег, трудно сказать наверняка, — откровенно ответил придворный.

— Где королева? Королева точно знает, победили ли мы! Королева всегда знает, что происходит, — разволновался король, из последних сил цепляясь за остатки рассудка.

— Сейчас мы ее найдем, повелитель, но нужно спешить, чтобы сторонники Йорков нас не захватили.

«И прежде чем один из нас не сообразит предать тебя, чтобы спасти собственную шкуру», — подумал спутник короля, заметивший, что трое или четверо из свиты уже исчезли. Что же, скатертью им дорога, изменникам!

— Они убьют меня, — обреченно пробормотал король. — Убьют, чтобы оправдать содеянное. И убьют моего сына, совсем еще ребенка, ибо он законный наследник трона Англии. Но я знаю, моя жена Маргарет будет драться как тигрица, чтобы защитить наше дитя.

Генриха VI еще не окончательно поглотила тьма безумия. Но немногие следовавшие за ним знали: пройдет совсем мало времени, и злые духи швырнут его в пучину собственного ада. Его разум просто недостаточно силен, чтобы справиться с ужасными переменами в судьбе.

Они спешили через свирепую метель к королеве Маргарите и маленькому принцу, которые прятались на ближайшей ферме. Пока не кончится буран, им нужно как можно ближе подойти к границе! Только тогда король и его семья будут в безопасности, да и то временно. Сэр Удолф Уоттесон, который ехал с ними, предоставит всем убежище. Хотя бы на несколько дней. Пока известия об исходе битвы не дойдут до Лондона, где сейчас находился новый король. Пока не будет отдан приказ и солдаты не явятся на север, чтобы арестовать Генриха Плантагенета, его жену и сына. С Ланкастерами покончено.

Королева поняла — все потеряно. По крайней мере, на ближайшее будущее. А может, и навсегда… но нет! Нет, пока они живут и дышат, пока их сын остается здоровым и сильным, Йоркам не удастся украсть наследие Эдуарда Плантагенета! Не удастся, пока жива она, Маргарита! Эдуард Йорк сменит их на троне?! Немыслимо!

— Мадам, нам пора ехать, — сказал сэр Удолф Уоттесон королеве.

Маргарита Анжуйская кивнула.

— Да, — коротко обронила она по-французски.

При этом она даже не оглянулась: все должны быть готовы следовать за своей госпожой, ибо это их долг. Никак нельзя, чтобы их сейчас схватили, и, кроме того, если их схватят, что станется с немногими оставшимися им верными подданными? Их преданность заслуживает большего, чем плен и смерть от рук йоркистских предателей.

Королева покрепче закуталась в тяжелый, подбитый мехом плащ и подняла капюшон.

— Вперед, — приказала она, переступая порог.

Снег по-прежнему не унимался.

Пятнадцатилетняя Аликс Гивет последовала за хозяйкой, обнимая за плечи своего отца.

— Тебе тепло, папа? — прошептала она.

В ее зеленовато-карих глазах плескалось беспокойство.

— Все хорошо, малышка, — утешил он. — Ты слишком тревожишься обо мне.

— Ты — все, что у меня осталось, папа, — ответила Аликс.

Солдаты помогли отцу сесть на коня, потом и ее подняли в седло. Девушка ехала верхом по-мужски: так было проще. Беглецам не до церемоний.

— У нас будет по крайней мере несколько дней отдыха, прежде чем снова придется пуститься в путь, — ответил Александр Гивет. — Мне нужна небольшая передышка, чтобы согреться и оправиться, малышка. Думаю, поездка окажется тяжким испытанием.

— Но куда же нам деваться, папа? — спросила Аликс, взявшись за поводья. — Ведь нас выгнали из Англии.

— Королева попросит убежища у своей дальней родственницы, Марии Гелдернской, королевы Шотландии. Она обязательно согласится принять нас. А потом нам, возможно, удастся пробраться во Францию. Ты наконец увидишь Анжу. Там у нас осталась родня. И я сумею найти для тебя хорошую партию, так что ты будешь в безопасности, когда я уйду навсегда.

— Я не хочу выходить замуж, папа. Я хочу остаться с тобой, — возразила девушка, следуя за маленьким отрядом на север, где бушевал буран.

Отец усмехнулся.

— Твой долг — стать женой и матерью, малышка, чтобы у твоего папы в старости было теплое место у очага, — пошутил он. — Если только ты не собралась в монастырь.

— Нет, папа, я не предназначена для церкви, — отозвалась Аликс.

— В таком случае мы должны найти тебе доброго и благородного мужа, который примет нас обоих, — заключил Александр Гивет. — Или мне придется найти славную богатую вдову, которая согласится взять и тебя. Но две женщины в одном доме — это не слишком хорошо. И кроме того, я вряд ли могу жениться еще раз после стольких лет, прожитых с твоей мамой.

— О, папа, почему только мама умерла? — всхлипнула девушка.

— За последние три года сердце ее совсем ослабело, — пояснил отец. — Тяготы и невзгоды королевской четы в эти два месяца оказались для нее слишком тяжким бременем. Я бы отвез ее домой, в Анжу, но она и слышать ничего не хотела. Она любила свою госпожу, ведь они дружили с детства. Преданность друг другу была их главным качеством. — Он тяжко вздохнул. — Мне очень не хватает ее, малышка. Бланш де Флери для меня — единственная на свете женщина.

Голос его слегка дрожал. Воспоминания нахлынули на почтенного доктора.

Александр Гивет встретил Бланш де Флери при дворе графа Анжуйского. Двор никогда не задерживался надолго в одном месте, поскольку граф Рене, который считался также номинальным королем Неаполя и Сицилии, и его жена, герцогиня Лоррен, были правителями без трона. Младший сын мелкого анжуйского дворянина, Александр стал врачом. Привезенный ко двору отцом, питавшим надежды добиться должности для сына, он получил место при дворе Иоланды Арагонской, матери графа, которая воспитывала его вторую дочь — Маргарет. Тогда ему было двадцать два года.