Филиппа Грегори - Избранное дитя, или Любовь всей ее жизни

Его глаза все время следили за мной, особенно в те минуты, когда я смотрела в камин. Я была под наблюдением.

Мисти давно стояла в нашей конюшне. Уже на следующий день после пожара Ральф привел ее домой, нагруженную маленькими подарками от детей Экра. Они сплели для меня венки из бумажных цветов, сделали несколько букетов из веточек с бутонами, как обещание скорой весны, и даже, собрав несколько фартингов, купили для меня в Мидхерсте коробку конфет. Но Ральф не позволял им прийти навестить меня. Мои домашние сказали ему, как и всем остальным посетителям из Экра, что сейчас я отдыхаю и вскоре отправлюсь в Бат.

Мое место на земле занял Ричард.

Каждый день он выводил Принца из конюшни и отправлялся в Экр посоветоваться с Ральфом о планах на этот день. И Ральф — непроницаемый и непостижимый Ральф — принял эту перемену как следствие моего желания. Он знал, что Ричард терпеть не может коров и овец, но январь спокойное время года, и на земле мало работы в эти дни. Самое срочное, что нужно было делать, — это ремонтировать западную стену церкви и затем как можно скорее восстанавливать пять разрушенных коттеджей.

Ричард был знаком с этими проблемами лучше, чем кто-либо другой. Он досконально изучил все каменоломни в округе и точно знал стоимость добычи камня в каждой из них и стоимость доставки. Ричард сам нарисовал планы новых построек, вернее, перерисовал их из одной своей книжки по архитектуре. Ричард был тем, в ком люди нуждались эти месяцы для того, чтобы вернуться к нормальной жизни.

Мой кузен назначил несколько человек восстанавливать крыши на домах Куперов и Смитов и каждый день приезжал из Дауэр-Хауса посмотреть, как подвигается дело. После обеда, когда уже начинало смеркаться, он отвозил рабочих в Буш, где выставлял им по кружке эля за свой счет.

Он также ни забывал ни женщин, ни детей. Когда заболел Малыш, Ричард в нашей карете отвез его, чтобы показать дяде Джону, и затем привез его обратно, тепло укутав от простуды и напоив лауданумом. В его карманах всегда были целые связки лент для хорошеньких девушек Экра, он вел себя как милостивый сквайр и никому не отдавал предпочтения. Клари все еще была лидером молодых людей в деревне, и самая красивая и яркая лента всегда доставалась ей. Только Тед Тайк был единственным, кто находил в себе силы противостоять обаянию Ричарда. Он отказывался пить с ним и никогда не снимал картуз перед моим кузеном.

— Он ужасно груб, — говаривал Ричард, его улыбка сияла вновь обретенной уверенностью. — Но это неважно. Я управлюсь с деревней и без благословения этого Теда Тайка.

Все было так, будто бы в ту ночь пожара я умерла. Я умерла, и мое место занял Ричард. Умерла и уже забыта.

Мама и дядя Джон велели Страйду отказывать всем посетителям. Им всем говорили, что я нездорова и нуждаюсь в отдыхе. Если кому-то требовалось что-то узнать о земле, его отправляли к Ральфу. Если требовалось узнать что-то о строительстве новых коттеджей, то — к Ричарду. Все делалось так, будто бы меня здесь уже не было, я уехала в Бат и никогда больше не вернусь.

Мама знала, что я несчастна, но она не пыталась мне ничего объяснить, а сама я была слишком обессилена, чтобы задавать ей вопросы. Самым худшим из всего этого было для меня видеть, как они следят за мной, но еще страшней была память о том сне. Словно я посмотрела в волшебное зеркало и увидела свое собственное лицо, искаженное болью страданий, и свое будущее, в котором не было ни нового Холла, ни восстановленного Экра, лишь только одиночество, боль и страх. И нежеланный ребенок, которого предстояло убить.

Если бы я могла отдохнуть, если бы они оставили меня одну, я бы воспряла духом и не была такой странной. Но за мной все время следили их тревожные, любящие глаза, и ни мама, ни дядя Джон не скрывали своего желания поскорей отправить меня отсюда, из моего дома, в изгнание. Я знала, что дядя Джон написал письмо своему другу доктору, и ответ пришел в тот же самый день, когда пришло сообщение о том, что комнаты для нас уже сняты.

— Мы можем ехать хоть завтра, — сказала мама дяде Джону за завтраком.

— И доктор Филлипс будет к вашим услугам, — подтвердил дядя Джон.

Оба они тщательно избегали смотреть на меня. Я, держа глаза опущенными, боялась сказать что-нибудь. В комнате повисло гнетущее молчание.

— Мне пора, — радостно объявил Ричард. И мы все посмотрели, как он отодвинул свой стул и пошел к двери, задержавшись, только чтобы поцеловать на прощание маму. — Куперы и Смиты могут сегодня же переезжать обратно, а я собираюсь начать работу над остальными тремя коттеджами. Сэр, вы не будете возражать, если я отложу возобновление занятий в университете до тех пор, пока не закончу здесь ремонт коттеджей?

— Разумеется, — одобрительно кивнул дядя Джон. — Никто не смог бы справиться с этой работой так быстро и успешно, как ты. Экр — это твоя забота.

Ричард радостно улыбнулся.

— Я так рад помочь этим несчастным людям, — сказал он. — Но думаю, мы не позволим Джулии вернуться домой из Бата, пока она не даст обещания не разрушать больше нашу деревню. Я согласен, были времена, когда я сам заявлял, что хочу стереть Экр с лица земли, но я не собирался делать это в середине января и в грозу.

Все трое рассмеялись, но только Ричарду доставила удовольствие эта шутка. Я же постаралась растянуть губы в неискреннюю улыбку, но сама понимала, как она нелепа, так как глаза мои были полны слез. Ричард был единственный, кто ничего не заметил. Послав мне воздушный поцелуй, он повернулся было к двери, но, глянув на меня, обратился снова к маме:

— Не могли бы мы сегодня пообедать попозже? Мне не управиться до вечера.

— Конечно, — и мама улыбнулась его энтузиазму. — Мы пообедаем позже, если ты так занят, Ричард.

— Дело прежде удовольствия, — рассмеялся он, не забывая следить, как я воспринимаю это. — Заставить Экр работать стоит мне целого состояния, потраченного на ленты.

Я сидела молча, опустив глаза, пока Джон и мама подтрунивали над флиртом Ричарда с деревенскими девушками. Я понимала, что он сказал это, чтобы расстроить меня, и ему это удалось. Он пришелся по душе всем в Экре, и мне это было обидно. Ричард снова попрощался, и вскоре мы услышали, как его башмаки застучали по лестнице вниз и раздался стук закрываемой двери.

Воцарилось неловкое молчание.

— Ты успеешь приготовиться к завтрашнему дню, Джулия? — спросила мама мягко. — Нет необходимости брать с собой много платьев. Я собираюсь купить тебе там новые наряды.

Что я могла сказать, кроме «да»? Я кивнула и вышла из комнаты, прежде чем они вслух подметили резкий контраст между моим веселым, здоровым кузеном и мной.

Звезда Ричарда всходила. Он был поддержкой мамы и даже дяди Джона. Ральф Мэгсон поручал ему те дела, с которыми он раньше обращался ко мне. Ричард был также совершенно необходим при строительстве коттеджей. Словом, в эти холодные дни он был нужен каждому как глоток воздуха. Он пытался сделать как можно больше, он испытывал свою силу.