Джуд Деверо - Аромат жасмина

Еще не рассвело, но то, что за ними никто не гонится, видно было хорошо. Может, стоит вернуться в амбар?

Кей уже развернула лошадь, но что-то остановило ее: либо то, что шотландец оставил ей нож, хотя мог запросто забрать его, либо упоминание о Тэлли. А может, это была безграничная вера в него дяди Ти-Си. В общем, она решила не расставаться с ним.

— Наверное, я об этом пожалею, — громко произнесла Кей, снова разворачивая лошадь, но на этот раз чтобы последовать за Алексом.

Она быстро догнала его — вряд ли ей это удалось бы, если бы его жеребец не был так тяжело нагружен. Как выяснилось, шотландец держался в седле не хуже ее: шотландских кузенов.

Алекс испытал неподдельное облегчение, когда Кей поравнялась с ним.

— Я поехала за вами, потому что у вас есть хлеб, — заявила она.

Алекс порылся в складках рубахи, достал ломоть черствого хлеба и протянул его Кей.

Это оказалось не такой уж простой задачей — дотянуться до ломтя, во весь опор несясь на лошади, однако Кей не раз доводилось участвовать в эстафетах вместе с братьями, она умела на полном скаку перехватить эстафетную палочку. Вот и сейчас она ловко выхватила у Алекса ломоть и сразу подумала: «И я должна есть эту грязь?» Если бы она не была так голодна и если бы он не наблюдал за ней, она бы выбросила хлеб. Но так как у нее не было желания злить своего спутника, она просто зубами оторвала кусок от ломтя и, быстро прожевав, проглотила.

— Итак, Кэтрин Эдилин Харкорт, вполне возможно, что вы совсем не бесполезны, — на чистом английском заявил Алекс и поскакал вперед.

Кей так потрясло то, что он знает ее полное имя, что она даже осадила кобылу.

— Догоняйте, мисс! — крикнул он ей. — У нас нет времени на то, чтобы прохлаждаться.

— Прохлаждаться! — процедила сквозь зубы Кей и прожевала последний кусок хлеба. — Вперед, девочка, — обратилась она к лошади, — давай догоним его.

Пять минут спустя она пронеслась мимо Алекса, а через десять была так далеко впереди, что, оглянувшись, не увидела его. В первое мгновение она решила, что потеряла его, но, проехав еще немного вперед, обнаружила, что он стоит за поворотом дороги — и сердится.

— Больше никогда так не делайте. — Он говорил тихо, но тон его был угрожающим. — Я не смогу защитить вас, если не знаю, где вы. Одно дело дразнить мужчину, а другое — подвергать опасности свою кобылу. Вы могли повредить ей передние ноги на этой твердой дороге.

— Я? — переспросила Кей, кружа на лошади вокруг спокойно стоявшего Алекса. — Да вы же сами обогнали меня, следовательно, ваш аллюр был быстрее. Разве вы ехали не по дороге?

— То, как езжу я, вас не касается. Если уж мне суждено защищать вас, вы обязаны мне подчиняться.

Кей охватил гнев.

— Единственный мужчина, которому я подчиняюсь, — это мой отец, и иногда Адам, — заявила она. — Что до вас, то если вам не под силу меня защитить, предлагаю вам присесть на обочине и ждать, когда вас найдет шериф. — С этими словами Кей пришпорила лошадь и пустила ее галопом по дороге.

Ее гнев стал угасать только через три мили бешеной скачки. Пусть, как он говорит, она властная, пусть она надменная, но он еще хуже.

Кей слегка натянула повод и оглянулась. Шотландца видно не было. Ладно, придется признать, что он сказал не такую уж глупость. Братья постоянно твердили ей, что она должна подчиняться им. И ведь она подчинялась. Они не брали бы ее — самую младшую из всех детей да еще девчонку — с собой, если бы она не подчинялась. Но вот Тэлли она не подчинялась никогда!

Когда кобыла оступилась, Кей спешилась и отвела ее в тень дерева. Бедному животному нужно отдохнуть — да и ей тоже. Она прислушалась, но ничего не услышала. На дороге больше никого не было. Кей только сейчас сообразила, насколько голодна. На кобыле было только красивое кожаное седло, в отличие от жеребца, которого нагрузили сумками.

Кей привалилась к стволу. Вдруг до нее донеслись голоса. Она встрепенулась, приготовившись к встрече, но потом сообразила, что к ней приближается группа мужчин. Она оглядела себя. Некогда красивое бальное платье было заляпано грязью, на обрывках ниток болтались хрустальные бисерины. Однако все равно было видно, что платье дорогое. И что красивая кобыла с седлом ручной работы — тоже дорогая. В общем, Кей решила не показывать незнакомцам, что она одна. Она будет прятаться, пока не увидит их и не поймет, кто они такие и что им надо.

Она увела лошадь в заросли у дороги и затаилась. Когда мужчины показались в поле зрения, она обрадовалась, что сообразила вовремя спрятаться. Мужчин было четверо, все грязные и, судя по тому, как они держались в седле, нетрезвые.

— Они пили всю ночь, — произнес голос в самое ухо Кей.

Она испуганно ахнула и, обернувшись, увидела позади себя шотландца.

— Что это? — насторожился один из незнакомцев и, резко дернув повод, остановился и спешился.

— Ничего, — ответил ему другой. — Поехали домой.

— Я что-то слышал, точно тебе говорю.

Первый подошел к деревьям и стал вглядываться в заросли.

Алекс накинул капюшон на голову Кей и, надавив ей на плечи, заставил лечь на землю.

— Йейтс говорил…

— Этот старый врун? И ты поверил, что у него в амбаре ночевали двое убийц?

— А почему бы и нет? Убийца из Чарлстона сбежал со своей подружкой, так почему бы им не спрятаться в амбаре у Иейтса?

— Потому что он может сгореть в мгновение ока. И если они преступники, почему не прикончили Йейтса? Мне самому не раз хотелось его грохнуть.

— У него деньги — откуда, по-твоему, они у него?

— Я всегда считал, что у него водятся денежки. Он слишком скуп, чтобы самому покупать себе пиво. Поехали, домой хочется. Наверное, то была кошка.

Алекс и Кей увидели, как первый с неохотой подошел к лошади и сел в седло. Все четверо двинулись дальше.

Алекс отодвинулся от Кей, а она перекатилась на спину, и внимательно посмотрела на него.

— Вы вольны идти куда пожелаете, — сердито проговорил он. — Я не тюремщик и не хочу, чтобы меня считали таковым. Вы можете уехать в любой момент, но если останетесь со мной, вам придется… — Он замолчал и задумался. Казалось, он решает, как лучше облечь свою мысль в слова. — Хотя бы слушать, что я говорю, и хотя бы немного задумываться над этим.

Кей тут же ощетинилась. Она бы с радостью заявила ему, что немедленно уходит, если бы не слова тех четырех незнакомцев все еще звучавшие у нее в ушах. То, что весть о побеге шотландца так быстро достигла этих мест, пугало. А хуже было то, что ее все еще считают его пособницей.

— Вероятно, у вас нет сестер, иначе вы знали бы, что нельзя требовать от них подчинения. — Кей все еще лежала на земле и смотрела на Алекса.

Он покачал головой:

— Ни сестер, ни братьев. Я единственный сын у отца.