Сюзанна Энок - Грех и чувствительность

Встряхнувшись, Элинор направилась к Барбаре, стоявшей у стола с закусками.

— Добрый вечер, моя дорогая, — сказала она, целуя в щеку вторую дочь маркиза Пелтона. — Ты замечательно выглядишь.

Барбара ответила ей тем же, на ее лице было выражение явного восхищения.

— Я посоветовала тебе посетить мадам Констанцу, — прошептала она, — и удивлена, что с Мельбурном не случился удар, когда он увидел тебя. Как ты смогла уговорить выпустить тебя из спальни?

— Он не видел этого платья до тех пор, пока его не увидели все, — ответила Элинор, понизив голос. Не будет ничего хорошего, если кто-то подслушает, где она начала покупать себе платья, только не с тем условием, которое выдвинул Мельбурн по поводу скандала.

— Я так и подумала, — призналась Барбара, хихикнув. — Но ты выглядишь потрясающе. Мне показалось, что Уэнделл Дюмер сейчас начнет пускать слюни.

Элинор усмехнулась.

— Не думаю, что это имеет какое-то отношение ко мне, Бар. На самом деле, я…

— Леди Элинор, — произнес мужской голос позади нее.

Девушка обернулась.

— Мистер Кобб-Хардинг, — произнесла девушка с искренним удивлением. — Я полагала, что вы все еще в Париже.

— Я вернулся несколько дней назад. Первый танец этого вечера вот-вот начнется, а я заметил, что вы не заполнили свою танцевальную карточку. Окажите честь и присоединитесь ко мне на этот вальс?

Не прошло и пяти минут от начала ее приключения, а Элинор уже пригласил на танец партнер, которого Мельбурн точно бы отклонил. Как будто Стивен Кобб-Хардинг виновен в том, что его отец был всего лишь баронет, а семья матери Стивена, Кобб, имела деньги, поэтому и фамилия его писалась через дефис.

— Я в восторге от вашего предложения, — ответила она, принимая любезно протянутую руку.

Оркестр начал играть вальс как раз в тот момент, когда они добрались до свободного от толпы пространства в центре зала. Мистер Кобб-Хардинг положил руку на талию девушки и повел за собой в танце.

— Я пытался придумать способ сделать это в течение года, — признался он, а его светло-голубые глаза смотрели куда-то ниже ее шеи.

Конечно, она не случайно надела платье с низким вырезом. В некотором смысле, даже приятно, что тебя рассматривают как что-то… кого-то другого, а не члена всемогущего клана Гриффинов, даже если при этом замечают только твою грудь.

— Почему же вы ждали так долго?

Наконец-то его взгляд из-под волнистых белокурых волос снова поднялся к лицу девушки.

— Я назову вам три причины, миледи.

Их и в самом деле три.

— Ах! Вообще-то мои братья и я недавно пришли к взаимопониманию. Так что мы с вами можем танцевать всякий раз, как только пожелаем.

Он улыбнулся.

— Это самая лучшая новость, которую я слышал за несколько последних недель.

— Я ничего не знаю об этом, но благодарю…

— Я знаю. И благодарю вас!

Хм. Элинор всегда считала Стивена Кобб-Хардинга привлекательным, и хотя не испытала этого на себе, но слышала о его репутации человека остроумного и обаятельного. Очевидно, ум, относительная бедность и низкое социальное положение среди аристократии делали его слишком… опасным. Ради Бога, у нее же есть мозги. Танцевать с мужчиной еще не означает, что она намеревается выйти за него замуж. Конечно, она здесь для того, чтобы самой найти себе мужа и собственное приключение, но немного умеренного, безвредного развлечения тоже не помешает.

— Не стоит благодарности, мистер Кобб-Хардинг.

— Стивен, пожалуйста. Иногда мне кажется, что люди забывают, что хотели сказать мне к тому времени, как заканчивают произносить мою фамилию.

Элинор хихикнула.

— А я полагаю, что в ней есть что-то особенное.

— После такого комплимента, леди Элинор, позвольте мне поведать вам о том, что до меня дошли неприятные слухи о мужчинах, которые не встретили одобрения у ваших братьев. Сколькими конечностями я рискую?

— Ни одной. Это я вам обещаю. В самом деле, если они хотя бы хмуро посмотрят в вашу сторону, пожалуйста, дайте мне знать, Стивен.

Его низкий смех заставил ее улыбнуться в ответ.

— Мне хотелось бы надеяться, что я смогу нанести вам визит, не прячась за ваши юбки, — он сделал паузу. — Хотя ваши юбки — восхитительны.

Пожалуй, это может стать более чем умеренным развлечением. Стивен, в конце концов, принадлежал к аристократам, и его имя не было связано ни с одним скандалом.

— Благодарю вас. Я пытаюсь изменить стиль, и это платье — одно из нескольких.

— Пожалуйста, продолжайте свои усилия, — Стивен смотрел на нее с отчетливым восхищением в светло-голубых глазах. — Ради Бога, вы прекрасны. И это еще одна вещь, которую я хотел сказать вам весь этот прошедший год.

У Элинор появилось внезапное желание ударить каждого брата в его надменный нос. Уже сегодня вечером она сумела получить больше развлечений и волнений, чем ее братья позволяли ей с тех пор, как ей исполнилось пятнадцать, именно тогда Мельбурн решил, что ей пришло время перестать вести себя как ребенок. Он немедленно положил конец ее верховой езде босиком и фехтованию с Закери, а также многим другим вещам, от воспоминаний о которых у нее выступали слезы на глаза. Прошло шесть лет, и она, наконец-то, снова обрела свободу. Сегодня, благодаря Стивену Кобб-Хардингу, у нее появилось направление, в котором можно идти.

— Тогда, возможно, вы захотите сопровождать меня завтра в Гайд-парк, Стивен?

Его очаровательная улыбка стала шире.

— Одиннадцать часов будет приемлемым временем?

— В одиннадцать часов будет идеально.

— Валентин!

Услышав резкое женское шипение, маркиз Деверилл отвел взгляд от бального зала.

— Леди Френч?

— Лорд Френч чувствует себя не очень хорошо и захочет уехать пораньше, — объяснила Лидия, судя по ее тону, уже не в первый раз.

— Подагра?

Она придвинулась ближе.

— Не имею понятия. Может быть. Так что мы должны торопиться.

Платье бургундского цвета закружилось и снова исчезло в толпе танцующих пар.

— Торопиться? — повторил Валентин, переместив свой взгляд на братьев Гриффин. Ни один из них не танцевал, и ни один не смотрел на сестру. Элинор была права. Произошло что-то значительное. Что-то, что позволило ей натянуть на себя одно из знаменитых декадентских творений мадам Констанцы. И, учитывая результат, он мог только аплодировать перемене погоды в семье Гриффин.

Леди Френч придвинулась еще ближе, настолько, что он мог ощущать ее теплое дыхание на своей щеке.

— Поторопись и дай мне твой член, — прошептала она.

— Мои извинения, Лидия, но этим вечером он мне понадобится в другом месте.

Он практически ощутил, как Лидия завибрировала от внезапного гнева, когда повернулась, чтобы проследить за его взглядом.

— Леди Элинор? Только потому, что она напялила на себя эту тряпку? Ты никогда прежде не смотрел на нее.