Жанэт Квин-Харкин - Пленённая мечтой

— Да, это страна больших сюрпризов, — согласился он. — Здесь необходимо все время быть начеку, иначе проиграешь. — Тут он запнулся и сделал паузу, после чего проговорил: — Простите меня. С моей стороны это было очень нетактично, ведь вы недавно потеряли мужа…

— Мой муж лучше чем кто-либо знал о том, что это требовательная страна. Он знал, что идет на риск, вылетая в тот день. Но я подозреваю, что ему даже нравилось подвергать свою жизнь постоянной опасности, — ответила она.

— Лично мне больше по душе мир и покой, — сказал Гордон.

— В таком случае удивительно, как с таким взглядом на вещи вы выбрали жизнь в этой стране, — сказала Грейс.

Он не стал объяснять, а она и не настаивала. Она оглянулась на него. Ветер гулял в его белокурых волосах и на него падали отблески бури, которые подчеркивали открытость и резкие черты его лица.

«Красивый мужчина», — подумала она.

Он без труда смог бы покорить сердце любой эдинбургской девушки. Тем более непонятно то, что он выбрал в жены немолодую и невзрачную женщину. Зачем?

Они пролетали над местностью, где было видно больше воды, чем суши. Разбухшие речки изрыгали наносы со своего дна и разбрасывали их вдоль всего русла, заросшего мангровыми деревьями. Вскоре им удалось разглядеть внизу дорогу. Они полетели вдоль нее. Дорога вскоре исчезла под водой, которая затопила ее на протяжении более мили.

— Впереди дым! — крикнул вдруг Гордон. — Смотрите!

Они увидели дым большого костра, и вскоре их взорам представилось печальное зрелище случившейся аварии.

— Боже, неужели это все сделала одна вода?! — вскричал потрясенный доктор.

На затопленной дороге лежал перевернутый грузовик, со всех сторон облепленный наносами из грязи, листвы и поломанных сучьев и веток деревьев. Вокруг машины радужно поблескивала вода — это вытекло горючее.

— Кажется, я вижу место, где они хотят, чтобы я приземлилась, — крикнула Грейс, показывая доктору на участок заболоченной от наводнения местности, более или менее очищенной от мангровых побегов и наносов. Грейс покружила над местом посадки, критически изучая его.

— Люди все время преуменьшают длину линии, требуемой для посадки самолета. Да еще эти мангровые деревья впереди… Даже если я смогу сесть, не знаю, как стану взлетать!

— Прошу вас, попробуйте, — взмолился Гордон. — Пострадавшие ждут нас! Вы отличный пилот! Если кто и может это сделать, так только вы!

Она быстро взглянула на него. Он с тревогой смотрел вниз, где уже виднелись крохотные фигурки людей, отчаянно размахивавших руками.

— Хорошо, я попробую, — сказала она наконец.

Она отлетела в сторону моря, затем повернула и направила самолет параллельно речному руслу. Теперь и она видела людей, которые сгрудились около перевернутого грузовика и с надеждой смотрели в небо. Ветер дул сзади. Грейс прилагала все усилия к тому, чтобы держать самолет ровнее, одновременно сбрасывая скорость, насколько возможно. Наконец колеса чиркнули по твердой поверхности, самолет встряхнуло, он подпрыгнул, колеса коснулись земли еще раз, вновь оторвались… Грейс посадила самолет и теперь, скрипя зубами, тормозила его. Машина остановилась в нескольких дюймах от громадного валуна. Гордон тут же выпрыгнул из кабины и бросился навстречу потерпевшим аварию. Их было четверо. Грейс видела, что они страшно оборваны и окровавлены, как будто раненые, поступившие с поля боя. Они махали руками в сторону грузовика и потащили туда Гордона.

Когда доктор вернулся к Грейс, у него было бледное лицо и мрачное выражение на нем.

— Плохи дела, — проговорил он тяжело. — Грузовик придавил человека, и мы никак не можем вытащить его оттуда. Боюсь, придется отнимать ему ногу.

— Разве нельзя подрыть почву под ним и таким образом вытащить из-под машины? — содрогнувшись от ужаса, спросила Грейс.

Гордон отрицательно покачал головой.

— Займет слишком много времени, которого у нас нет. Кроме того, это опасно. Он в очень скверном состоянии. Нога все равно практически расплющена. Если в самое ближайшее время ему не сделать переливание крови, то погибнет.

— Но вы же не можете делать операцию в таких условиях?

— У меня нет другого выхода, — твердо сказал он. — Если нам удастся быстро освободить его из страшного капкана и отправить в больницу — у него еще будет шанс.

Он уже склонился над своей врачебной сумкой. Вдруг Грейс ударила в голову мысль, что она уже наблюдала подобную сцену раньше. Она мысленно вернулась на поле боя 1918 года… Вокруг грязь и смерть… И капитан Уэзерби говорит: «Кто-то должен это сделать». Ей вдруг захотелось скрыться от всего этого, как и тогда. Но она понимала, что сейчас ей предоставляется второй шанс.

— Я была санитаркой во время войны, — сказала она быстро.

— Правда?! Великолепно! Первое, что необходимо сделать для несчастного, — это вскипятить воду. Эти водители-дальнорейсовики возят с собой запас питья, и есть надежда на то, что оно уцелело. После этого займитесь, пожалуйста, другими пострадавшими — до того времени, когда я сам к ним подойду.

Грейс сделала все, о чем ее просили. Через несколько минут она уже очищала раны пострадавшим. А те из них, которые требовали хирургической штопки, она закрывала на первое время марлей.

После этого она подошла к Гордону. Он уже разложил все свои инструменты на резиновой простыне и пытался подсунуть такую же простыню под раздавленную ногу бедняги. Грейс опустилась рядом с доктором на колени.

— Я могу чем-нибудь помочь? — спросила она тихо.

— Можете, — хрипло ответил Гордон.

Грейс склонилась над потерпевшим и увидела устремленный на нее взгляд молодых испуганных глаз.

— Вода почти закипела, доктор, — сказала она. — Инструменты уже можно стерилизовать?

— Что вы хотите со мной сделать, доктор? — спросил юноша. — Вы меня вытащите отсюда?

Гордон положил руку на плечо паренька.

— Буду с тобой откровенен, Джони, — сказал он. — Я собираюсь отрезать у тебя поврежденную ступню. Все равно от нее тебе уже не будет пользы. Сам видишь, что с ней стало. Другого выхода у нас с тобой нет.

Грейс увидела, как юноша закусил нижнюю губу.

— Дайте мне сначала стакан виски, — попросил он Гордона. — Мне и так ужасно больно… Новых мучений я не вынесу!

— Не волнуйся, сынок, — сказал Гордон. — Ты ничего не почувствуешь, потому что я усыплю тебя.

Грейс коснулась руки юноши.

— Все будет хорошо, Джони, — сказала она ласково. — Когда ты проснешься, уже будешь на пути в больницу.

— Спасибо, сестра, — сказал он.

Она почувствовала, как он сжал ее руку… Затем Гордон закрыл его лицо марлей с хлороформом, и юноша отпустил Грейс.

— Нам нужно работать быстро, — сказал Гордон. — Он очень ослабел. Дорога каждая минута.