Жанэт Квин-Харкин - Пленённая мечтой

— Да… — медленно сказала она. — Но как же Селия, как же миссия?

— Она прекрасно жила и до того, как я приехал сюда. Проживет и дальше. Я взрослый человек, Грейс. Я не хочу, чтобы вся моя жизнь протекала под диктатом другого человека. Я сам хочу выбирать. Я хочу иметь жену и семью. Я хочу тебя, Грейс. — Он помолчал и добавил: — Конечно, сначала тебе нужно поправиться. И я должен быть уверен в принятии тобой решения…

— Отлично, — сказала она.

— Решай, прошу тебя, — сказал он и вышел из палаты.

В тот же день Эгги принесла к ней в палату огромный букет цветов.

— Доктор Бэнкс разрешил, — сказала она.

— Какие красивые! От кого они?

Эгги улыбнулась.

— Прочти, там есть бумажка. В коридоре у нас уже целая оранжерея. А фруктов столько, что впору открыть лавку. И шоколад и все, что только душеньке угодно.

— Но от кого все это?! — смущенно переспросила Грейс.

— Вся округа тебя хочет отблагодарить, — сказала Эгги, занося еще цветы. — То, что ты сделала для людей, — это великая помощь. Все это очень ценят. Когда разнеслась весть о том, что ты разбилась, люди чуть не подрались из-за того, кому оплачивать твои медицинские счета, кому взять расходы на починку самолета. — Она положила очередной букет на подоконник. — Здешняя традиция — помогать соседям. Для тебя задумали большую вечеринку, когда ты поправишься. Думаю, можно будет легко совместить ее со свадьбой.

Не дождавшись ответа, она оставила Грейс в окружении красивых букетов.

Постепенно силы возвращались к Грейс. Она уже позволяла себе не только сидеть на стуле у окна, но и совершать небольшие прогулки по больнице. Эгги продолжала преданно ухаживать за ней, и Грейс уже становилось из-за этого неловко.

— Я же освободила тебя от работы в Кэрнсе! — говорила она.

— И пыталась тем самым избавиться от меня? — был ответ.

— Ты прекрасно знаешь, что это не так… Просто… Я боюсь, что они запрягут тебя здесь уже после моего выздоровления.

Эгги засмеялась.

— Если сказать по правде, то я думаю остаться здесь и сама. Пятьдесят здешних холостяков на одну незамужнюю женщину — это ли не причина?

— О, Эгги! С твоей стороны это было бы сказочно, если б ты и вправду осталась здесь! — воскликнула Грейс. — Иметь верного друга на расстоянии меньше чем в пятьсот миль — это очень много!

— Теперь, я думаю, у тебя появится целая масса верных друзей, — ответила Эгги. — И каждый сделает для тебя все на свете и еще будет не удовлетворен.

Слова Эгги оказались правдой. На Грейс обрушился целый поток телеграмм, в которых выражалась искренняя признательность. Они шли со всего залива. Похоже, Грейс и впрямь стала чем-то вроде местной королевы.

Она лежала на кровати, усыпанная благодарственными посланиями и душистыми цветами, чувствовала возвращение жизненных сил и… размышляла. В этой крохотной уютной комнатке она была отрезана от реальной жизни и поэтому получила возможность бесстрастно осмыслить всю свою жизнь с тех пор, как она встретилась с Брюсом. Она думала и вспоминала спокойно, как будто листала книгу чьей-то чужой жизни. Когда ее думы подошли к настоящему, в памяти на первый план вышел Гордон. Он терпеливо выхаживал ее, сидел сутками возле кровати, он страстно желал и делал все, что мог, чтобы она выжила. Ее внезапно захлестнула волна жаркой любви к этому человеку. Он мог быть сильным и одновременно нежным. Он будет любить ее, заботиться о ней до конца жизни. Она понимала, что не станет отныне колебаться. Она имела мужество честно признаться себе в том, что с Брюсом все кончено. Она стояла на пороге новой жизни, и нужен был только легкий толчок, который заставил бы ее вступить в эту жизнь.

— О чем задумалась? — спросил вошедший Гордон, увидев ее стоящей у окна.

— Странно, — проговорила она, поворачиваясь к нему. — Прежде чем мы встретились, я уже любила в своей жизни двоих мужчин. Один обращался со мной как с королевой, но был связан условностями. Другой ничего на свете не боялся и не признавал никаких правил. Мне кажется, ты сочетаешь в себе качества обоих в более мягком варианте.

Он ничего на это не ответил, а только наклонился и нежно поцеловал ее в лоб.

— Я подумал, что тебе следует об этом узнать, миссис Барклей, — проговорил он затем. — Здесь тебя ожидает сержант полиции. Они думают, что отыскали обломки самолета Брюса.

Спустя несколько дней она попросила Нобби показать ей то место в заливе. Они летели над спокойными, сверкающими водами. Ничто не напоминало о пролетевших недавно штормах. Затем Нобби снизился над небольшим островком, потонувшим в густой зелени. Там, на бело-песчаном пляже, действительно валялся хвост голубого самолета. По нему ползали детишки аборигенов. Увидев приближающийся самолет, они в страхе попрятались в кусты.

— Хотите, чтобы я сел там? — спросил Нобби.

Грейс покачала головой.

— Нет, — тихо проговорила она. — Это самолет Брюса, я знаю. Он разбился в заливе, а волны выкинули на берег обломки. Все ясно.

— Значит, достаточно? — сказал Нобби.

— Да, Нобби, — ответила Грейс и добавила: — Давай домой.

Она оглянулась и кинула прощальный взгляд на голубой хвост. Дети уже снова стали на него карабкаться. Брюс слишком часто показывал смерти язык и однажды смерть рассердилась. А может, просто истощилось его везение. Он всегда жил неистово и открыто. Она знала, что каждый день своей жизни будет вспоминать о нем, каждый день жизни ей будет недоставать его… Но она также знала, что с Брюсом все кончено и что у нее все еще только начинается.

Она решительно отвела глаза от печальных останков и стала смотреть вперед. Самолет стал углубляться в воздушное пространство материка. Внизу тянулись поблескивающие водой речки и красноватая земля.

Такая большая страна!.. Самолеты делают ее меньше, сближают людей, дают возможность вовремя протянуть им руку помощи… Она подумала о словах старого Макфарлейна и о войне, о своем брате и Фредди, о Брюсе и обо всем том, что в итоге привело ее в эту страну. И она знала, что имеет шанс внести свои изменения в ее жизнь, свой вклад. Она будет помогать и исцелять в таких ситуациях, когда раньше это было невозможно.

— Гидроплан, — произнесла она вслух. — Брюс был прав насчет гидроплана. Надо иметь самолет, который мог бы садиться не только на твердую землю. Люди болеют не только в спокойную погоду, но и в шторма.

— Пардон, миссис? — проговорил Нобби, оглядываясь на нее.

— Я говорю о летающем докторе, — отозвалась она. — Мы должны уметь добираться до пациентов в любую погоду, в любой сезон.

— Летающий доктор? Какой летающий доктор?

— Гордон. И я. Это то, что мы собираемся делать вместе. Я уверена, Брюс одобрил бы. Он всегда одобрял мечту. И на этот раз мечта точно воплотится в реальность. И не просто воплотится, а многое изменит. Гордон указал этот путь.