Патриция Мэтьюз - Трудный выбор

Но несмотря на некоторые неудобства наряда, Рейчел пребывала в приподнятом настроении. Она как бы переместилась в пространстве и , во времени, попав после грязи и убожества «Конечного пункта» в роскошь «Паровозного депо». Вне здания были грубые и неопрятные рабочие, пионеры, охотники, переселенцы и прочий люд. Внутри же «Паровозного депо» женщины и мужчины были одеты как леди и джентльмены из высшего общества, их речь была правильной, они поражали своей элегантностью Рейчел казалось, что она вернулась в предвоенное время на плантацию Боннеров.

В «Паровозном депо» остановились несколько важных персон с востока. Рейчел знала, что одни из них были представителями «Кредит мобильер», другие — банков или влиятельных газет. Приехали даже двое конгрессменов.

Первый рабочий вечер Рейчел обошелся без происшествий. Поначалу она чувствовала себя неуверенно, но персонал ресторана был вышколенным и опытным, и ей почти ничего не пришлось делать самой. Теперь, когда мыли посуду после ужина — подавался запеченный фазан, — она стояла в стороне и наблюдала. Но вот последний из важных гостей покинул обеденный зал, и Эвелл Рэнкин подошел к ней, чтобы поболтать. Он курил длинную тонкую сигару, источавшую легкий приятный аромат.

— Ну, тебе понравился первый вечер, моя дорогая?

— Очень понравился, мистер Рэнкин.

— Знаешь, нам с тобой нужно кое-что изменить, — сказал он, вынув сигару изо рта.

— Что именно? — с некоторой тревогой спросила она.

— Ты называешь меня мистером Рэнкином, — улыбаясь, пояснил он. — Для друзей я Эвелл, и я очень надеюсь, что мы с тобой подружимся.

— Вы мой работодатель, — неуверенно возразила она.

— Разве я не могу быть одновременно твоим работодателем и твоим другом?

— Думаю, можете, — не смогла сдержать улыбку Рейчел.

— Вот и хорошо, — ласково произнес он. — Тогда договорились. А теперь, прежде чем ты вернешься домой, я намерен пригласить тебя на прогулку.

— На прогулку? — насторожилась она. — Куда?

— О, всего лишь небольшая вылазка в прерию, чтобы показать тебе несколько местных пейзажей. Рейчел рассмеялась:

— Эвелл, я только что проехала сотни миль по прерии. Поверьте, там нет ничего примечательного, на что стоило бы смотреть.

— Но здесь есть, — важно заявил он. — Надеюсь, ты позволишь показать тебе.

— Я… не знаю. Мне действительно нужно домой.

— Неужели тебе так не терпится вернуться к дяде? Джулиус Дивер не произвел на меня впечатления интересного человека.

Рейчел была удивлена его проницательностью, но решила не показывать этого.

— Очень хорошо, — тихо согласилась она. — Но только помните — ненадолго.

— Обещаю. Всего лишь короткая прогулка. Мы можем отправляться прямо сейчас. Сегодня тебе здесь больше нечего делать.

— Я должна переодеться.

— В этом тоже нет необходимости.

— Но я могу замерзнуть, — запротестовала она, непроизвольно прикрывая ладонью открытую верхнюю часть груди. Рэнкин кивнул, и его голубые глаза загорелись.

— Понимаю, что тебя беспокоит. Но теплая шаль поможет тебе. И у меня есть бизонья шкура, в которую можно завернуться. Тебе будет достаточно тепло, поверь.

— Очень хорошо, — нерешительно произнесла Рейчел. Она предупредила персонал, что уходит, и последовала за Рэнкином. У дверей стоял легкий двухместный экипаж, запряженный большим и красивым вороным конем. В ярком свете луны блестящая черная шкура коня отливала серебром.

Рэнкин подсадил ее в коляску и сел сам.

— Ну вот, устраивайся поудобнее.

Он дал Рейчел шаль, а когда она завернулась в нее, поднял полог из бизоньей шкуры, подоткнул шкуру вокруг, и Рейчел стало очень тепло, несмотря на то что от их дыхания в холодном воздухе весенней ночи образовались облачка пара.

— Куда мы направляемся? — спросила Рейчел, когда Рэнкин чмокнул губами и лошадь резво побежала по дороге.

— Осматривать достопримечательности, — коротко ответил Рэнкин, не вдаваясь в подробности.

Некоторое время они ехали молча. Наконец Рейчел сказала:

— Я все еще расстроена из-за Мэри.

— Расстроена? — Рэнкин посмотрел на нее, удивленно вскинув бровь. — Отчего же?

— Ну, потому что вы расстались с ней из-за меня. Я знаю, что она была небезразлична вам, и чувствую себя виноватой.

— Я же объяснил тебе, что все равно уволил бы ее. А что тебя заставляет думать, что она мне небезразлична?

— Ну, вы были… Я имею в виду, вы говорили… — Рей-чел почувствовала, что ее лицо заливает румянец.

— Понятно, — произнес Рэнкин. — Я знаю, что ты хочешь сказать, моя дорогая.

Он накрыл ладонью ее руки, как бы придавая большую выразительность своим словам. Рейчел сознавала, что его жест таит в себе гораздо больший смысл, и от этого прикосновения под бизоньим пологом она почувствовала себя смущенной и взволнованной.

— Понимаю, Рейчел, ты выросла в утонченной обстановке и очень чувствительна. Поэтому постараюсь объяснить тебе все так, чтобы не оскорбить тебя.

— Вы… вы не обязаны мне ничего объяснять, — поспешно сказала Рейчел. Она почти не слышала своих слов, потому что все ее чувства сосредоточились на прикосновении его руки, а в ушах стоял гул.

— У мужчины есть определенные потребности, — продолжал он, не обращая внимания на ее протесты. — Понимаешь, мужчины имеют больше общего с животными, чем женщины, и они не способны противиться определенным… ну, скажем, искушениям. Женщины вроде Мэри, способные удовлетворить их физические потребности, легко доступны, однако не могут дать мужчине всего того, что ему требуется. Для этого нужны такие женщины, как ты.

— Надеюсь, вы не думаете, что я займу ее место? — спросила она.

— Нет, нет. Конечно, нет. Это было бы оскорбительно, — учтиво возразил он. — С тобой, Рейчел, подобные отношения были бы гораздо большим, поскольку ты многое можешь дать мужчине.

— Я предпочла бы поговорить о чем-нибудь другом, — нервно сказала она и вырвала руку из его пальцев.

— Разумеется. Приношу свои извинения, если расстроил тебя, Рейчел.

Он остановил экипаж, и Рейчел заметила, что они находятся рядом с железнодорожным полотном.

— А теперь взгляни сюда, — сказал Рэнкин, показывая на север. — Правда, прерия чудесно выглядит при свете луны?

Раскинувшаяся перед ними равнина простиралась во все стороны, насколько хватало глаз, — от горизонта до горизонта, — и вся отливала серебром. Слегка колышущийся огромный травяной массив очень походил на море, и Рейчел казалось, что можно спрыгнуть с коляски и окунуться в волны прибоя.

— Изумительно, — прошептала она. — Мне приходилось видеть Мексиканский залив, и я думала, что на свете больше нет таких просторов, но это производит не меньшее впечатление. Здесь так много… так много свободного пространства.