Патриция Мэтьюз - Трудный выбор

Беда, однако, состояла в том, что бизоньи стада все труднее было обнаружить, и в своих поисках ему приходилось забираться далеко в глубь прерий. Именно поэтому он очутился здесь, вдали от железной дороги, в самом центре бушующей грозы.

Ослепительная вспышка молнии прорезала небо, и в ярком белом свете Хоуки увидел впереди индейские вигвамы. Кто в них? Отряд охотников, которые сочтут его присутствие нежелательным? Или дружественно настроенные индейцы?

Хоуки очень надеялся, что там окажутся друзья, предложат ему поесть и переночевать в сухом месте. Но если индейцы настроены враждебно… Что тогда? Правда, в данный момент он не представляет для них никакой опасности — не стреляет в бизонов, и с ним нет вооруженных людей. «Худшее, что они могут сделать, — решил Хоуки, — это прогнать меня. Вряд ли они посчитают доблестью захватить грозовой ночью одинокого, промокшего до костей бледнолицего».

— Давай, лошадка, — сказал он. — Поедем туда, где нам дадут чего-нибудь поесть и выделят сухое место, где можно поспать, — я надеюсь.

Вспышка молнии осветила индейский поселок, и Хоуки заметил на одном из вигвамов синюю эмблему, которую невозможно было не узнать, — лошадь и копье. Он широко улыбнулся: это был личный тотем Предназначенного-для-Лошадей.

— Эй, в лагере! — крикнул Хоуки на языке сиу. — Друг нуждается в помощи!

Пологи нескольких вигвамов открылись, и он заметил теплое мерцание костров внутри, уловил густой аромат похлебки из бизоньего мяса.

— Кто говорит на нашем языке? — откликнулся низкий голос.

— Это я, Копье-в-Боку, — ответил Хоуки. — Я приехал повидаться со своим старым другом Предназначенным-для-Лошадей.

— Хо, Копье-в-Боку! Иди сюда, друг мой. Я здесь! Полог одного из вигвамов раскрылся еще шире, и Хоуки увидел в проеме фигуру высокого осанистого человека, приветственно размахивающего рукой, показывая, что он может войти.

— Где табун? — спросил Хоуки.

— Не утруждай себя, Копье-в-Боку. Моя дочь привяжет твою лошадь.

— Твоя дочь? Резвая Лань? Но она еще слишком молода для такой работы.

— Хо, подожди, пока не увидишь ее! — сказал Предназначенный-для-Лошадей.

Из вигвама выскользнула тень и торопливо побежала под дождем к лошади Хоуки. Резвая Лань оказалась гибкой девушкой ростом по плечо Хоуки. Не говоря ни слова, она взяла его лошадь и повела в загон. Хоуки нырнул в вигвам, радуясь, что наконец спрятался от дождя.

— Рад видеть тебя, друг, — сказал Предназначенный-для-Лошадей. Это был высокий, чуть выше Хоуки, индеец с широкими плечами и мощной грудью. Он положил руку на плечо друга.

— Мне тоже приятно встретиться с тобой, дружище, — ответил охотник на бизонов. Он не знал, сколько лет индейцу, но полагал, что тот на несколько лет старше его.

В центре вигвама горел огонь, почти весь дым от которого уходил в отверстие в потолке. Но все же немало его скопилось внутри вигвама, и у Хоуки уже начинало щипать глаза, першить в горле и груди. Он знал, что скоро привыкнет. Ни Предназначенный-для-Лошадей, ни остальные в вигваме, казалось, ничего не чувствуют.

Хоуки огляделся. Огонь отбрасывал неяркий красноватый свет, даже тусклый от дыма, и в вигваме было очень темно. Но охотнику удалось разглядеть жену хозяина. Тихую Речку, и спящего в колыбели младенца.

— Кто это? — тихо спросил Хоуки, указывая на ребенка. Предназначенный-для-Лошадей улыбнулся и опустился на землю, жестом приглашая гостя последовать его примеру. У пола дым беспокоил меньше, чему Хоуки весьма обрадовался. Он взял в руки блюдо с жарким, которое протянула ему Тихая Речка.

— Это мой сын. Каменный Орел, — с гордостью произнес Предназначенный-для-Лошадей. — Прекрасный, сильный мальчик с голосом громким, как раскаты грома. Он будет могучим охотником.

— А девочка, что увела мою лошадь? — спросил Хоуки. — Неужели это действительно Резвая Лань?

— Да, — кивнул индеец и снова улыбнулся. — Она выросла сильной и красивой на радость мне и ее матери. Следующей весной молодые воины принесут ей подарки.

— Еще две весны, — сказала Тихая Речка.

— Это ее шестнадцатая весна, женщина. Ты хочешь всю жизнь держать свою дочь при себе? Я же говорил тебе, что на нее уже заглядываются. Если мы сейчас не дадим ей своего согласия, то боюсь, что она распорядится собой по своему усмотрению. Что мы тогда получим за нее? Ничего — вот что я тебе скажу. Мы потеряем дочь и не получим за нее никакого выкупа.

В этот момент предмет обсуждения вернулась в вигвам и застенчиво посмотрела на Хоуки.

— Ты помнишь Копье-в-Боку, дочка? — спросил Предназначенный-для-Лошадей. — Он четыре года жил с нашим народом.

— Я помню его, — ответила девушка.

— Неужели это ты, Резвая Лань? — удивился Хоуки. — Когда я видел тебя в последний раз, ты была мне по пояс.

Он поднял ладонь над полом, показывая, какого роста была в то время девушка.

— Тогда я была маленькой девочкой, — сказала Резвая Лань. — Теперь я женщина.

Девушка промокла под дождем, пока привязывала лошадь Хоуки, поэтому, развязав небольшую сумку, достала из нее сухую одежду. Без малейшего смущения она стянула платье через голову и развесила его сушиться у огня, затем надела сухое. Несколько мгновений ее обнаженное тело оставалось полностью открытым глазу. Хоуки почувствовал, что в горле у него пересохло, и отвел взгляд, но все же успел заметить, что Резвая Лань действительно красивая женщина.

— Ты забрался гораздо дальше на юг, чем обычно, Предназначенный-для-Лошадей. Почему? — спросил Хоуки, поглощая жаркое. Он брал еду пальцами, как это принято у индейцев, затем с наслаждением облизывал их и причмокивал губами, чтобы показать, как ему нравится угощение.

— Я слышал о Железном Коне, который тащит за собой много домов, — сказал Предназначенный-для-Лошадей. — Мне говорили, что он изрыгает огонь и дым, несется быстрее ветра и едет по железной тропе. Мне рассказывали, что это — дело рук бледнолицых.

— Да, Предназначенный-для-Лошадей. Железная тропа называется рельсами, а Железный Конь, который тянет за собой вагоны, — поездом.

— Я бы хотел увидеть эту штуку, — сказал индеец.

— Зачем?

— Я привык видеть все своими глазами. На такую вещь действительно стоило бы взглянуть.

Хоуки управился с жарким, отставил свое блюдо и улыбнулся Тихой Речке.

— Ты по-прежнему творишь чудеса с едой, — сказал он, еще раз улыбнулся в подтверждение комплимента и взглянул на друга. — Ты прав. На это стоит посмотреть. Но многие индейцы не хотят видеть, как скачет Железный Конь. Они боятся его и нападают на него.

— Знаю, — кивнул Предназначенный-для-Лошадей. — Мне рассказывали, что Железный Конь убивает бизонов, оленей и ланей. Это плохо для наших племен — животные нужны нам, чтобы жить.