Сюзан Ховач - Богатые — такие разные

Мною овладело ощущение, что я пришел к себе домой.

«Вот чего я всегда желал, — услышал я собственный голос. — Вот что я всегда пытался найти».

Я повернулся. Она была рядом. Мы обменялись долгими взглядами, и она улыбнулась.

— Добро пожаловать в мой мир, Пол, — проговорила Дайана Слейд.

— А что ваши сопровождающие?

— Они могут подождать.

Мы поднялись наверх. Окна ее комнаты были обращены к озеру. Деревья, словно бахромой, окаймляли воды озера до Броугрэйв Левел в одну сторону, и до дюн Уэксхэма в другую. Задернув гардины, я повернулся и увидел, что она ждет меня в кровати с четырьмя маленькими колоннами для балдахина.

Проснувшись, я подошел к окну и отдернул гардину. Солнце все еще высоко стояло в небе, хотя уже близился вечер, над зеркальной поверхностью озера по-прежнему тоскливо кричали птицы. И все-таки освещение изменилось. Камыш потемнел, синева воды стала более глубокой, и было легко представить себе, как за дюнами, над неугомонными волнами Северного моря, начинала загораться золотая полоска вечерней зари.

Я оделся. Девушка безмятежно спала, и ее длинные ресницы касались щек. Задержав на секунду взгляд на ней, я спустился по лестнице в залу.

Там меня ждал О'Рейли. Он скромно сидел в кресле около двери и читал путеводитель по Норфолкским озерам.

— Все ли в порядке?

— Да, сэр. Мы устроились в западном крыле. Здесь все довольно примитивно, если подходить к этому с точки зрения американских стандартов, — привередливо проговорил О'Рейли, — но я уверен, что нам будет неплохо. Я договорился, чтобы нам принесли еду из деревенского трактира. Здесь нет никакой прислуги, кроме одной старухи, которая показалась мне глуховатой, недружелюбной и немного тронувшейся.

— А! Это, наверное, миссис Окс, — вспомнил я записку Дайаны.

Двадцать лет назад, когда у семьи все еще водились деньги, в Мэллингхэме служили трое подсобных рабочих, три горничные, два конюха, два садовника и экономка, но теперь все обязанности по хозяйству легли на старшего садовника и экономку, мистера и миссис Окс. Миссис Окс заботилась о Дайане, когда та вернулась в Мэллингхэм после смерти матери, но и сейчас она считала себя ответственной за все. Ее муж, получавший пенсию за участие в Бурской войне, по-прежнему занимался садом. Им никто ничего не платил с тех пор, как умер отец Дайаны. Какой-то старик, живший в лачуге на самом берегу озера, прогонял непрошеных посетителей, оберегал природу и отлавливал рыбу — форель, леща и линя, поддерживая тем самым необходимое равновесие.

В доме царило запустение. Большая часть книг, хранившихся в библиотеке, давно была продана, большая часть старинной мебели также ушла на покрытие экстравагантных расходов Гарри Слейда. Комнаты были обставлены разностильной мебелью, стены требовали покраски. Повсюду были следы мышей. Я узнал, что здесь была единственная ванная комната, один ватерклозет, и не было ни телефона, ни электричества, ни газа. Дом был небольшой, всего по пять спален в каждом крыле средневекового «Н», а зал с галереей по площади превышали каждое крыло. Кухни были примитивные, конюшни мало чем отличались от развалин, оранжереи стояли без стекол, заросшие сорной травой. В эллинге вместо яхты пылилась лишь парусная шлюпка, а стойло рядом с рессорной двуколкой занимал единственный пони. За конюшнями пятнадцатифутовые стены окружали участок в три акра, большая часть которого заросла травой. Мне показали выгул для пони, вполне пригодный для устройства теннисного корта, и лужайку для игры в крокет за задней террасой. Когда-то именье Мэллингхэм занимало площадь в несколько сотен гектаров, куда входили и церковь, и деревня, и все окрестные фермы, но за последние пятьдесят лет дома и земля были распроданы. Все, что теперь относилось к поместью, ограничивалось домом, садом и семьюдесятью пятью акрами водной поверхности, камыша и болота, составлявших Мэллингхэмское озеро.

— Я хочу вернуть всему этому жизнь, — сказала Дайана за обедом в тот вечер. — Но, разумеется, не в прежнем виде, ушедшем навсегда в прошлое. Я не намерена быть помещицей, живущей на ренту, получаемую с арендаторов. Но если — и когда — у меня благодаря моему бизнесу появится достаточно денег, я восстановлю и дом, и земельные угодья, здесь появятся и яхта, и автомобиль вместо этой развалившейся двуколки с пони в оглоблях, и прислуга для хорошего ведения дома, и произведения искусства, которые заменят те, что проданы отцом. Я снова соберу библиотеку с ценными книгами, и все это будет так же великолепно, как и двести лет назад, когда Уильям Слейд был членом парламента, а Слейды были знаменитым норфолкским семейством… Миссис Окс, да перестаньте же вы смотреть так, словно вот-вот наступит Судный День! Если бы вы знали, как это меня угнетает!

Старуха как раз принесла летний пудинг.

— Никогда не будет ничего хорошего, мисс Дайана, если здесь будут болтаться иностранцы, — заметила она, избегая смотреть в мою сторону.

— Подумать только! А я так стараюсь как можно чище говорить по-английски! — горестно заметил я, когда старуха вышла.

— Не обращайте на нее внимания — она не верит никому даже из Суффолка.

Закончив нашу трапезу, мы пошли побродить по саду. Над болотами на фоне бледного вечернего неба носились стайки скворцов и чибисов, а в зарослях камыша кричала выпь.

— Не хотите ли взглянуть на мою лабораторию? — предложила Дайана.

— Не больше, чем вы хотели взглянуть на Руанский Апокалипсис.

Мы остановились в аллее. Я подумал, не смотрит ли с неодобрением на нас миссис Окс из какого-нибудь незаметного окна.

— Я превратила в лабораторию часть кухни, где моют посуду, — объяснила Дайана, направляясь в оранжерею, в крыше которой не хватало многих стекол. — Для моих опытов нужна проточная вода. А результаты работы я храню здесь, чтобы их не выбросила миссис Окс. — Дайана подошла к верстаку, с которого были убраны садовые инструменты, и откинула брезент. Под ним оказался ряд бутылок с этикетками, вроде: «Настой от кашля для Перси, по чайной ложке через каждые четыре часа».

Дед и бабка Дайаны по линии отца жили в Индии, а вернувшись в Англию, привезли с собой няньку-индианку для своего маленького сына. Она прожила с ними в Англии двадцать лет и умерла от тоски по родине. Основой для экспериментов Дайаны стали ее косметические рецепты, которые тщательно записывала для потомков бабушка Дайаны.

— Эта нянька изменяла первоначальные индийские рецепты, так как здесь невозможно было получить многие ингредиенты, использовавшиеся в Индии, — объясняла Дайана. — Разумеется, она пользовалась только естественным сырьем, и для приготовления каждого пузырька требовалась целая вечность, но духи были так хороши, что я решила найти рецептуру, которая давала бы такие же ароматы при использовании синтетических веществ. Я хочу начать с духов, как уже писала вам в моей справке. Кремы для кожи представляют собой варианты составов на основе глицерина, но секрет состоит в том, чтобы добиться нужной консистенции и приятного запаха. Вот, понюхайте, — сказала она, поднося к моему носу бутылочку с надписью: «от прострела в пояснице».