Анна Соколова - Тайна Царскосельского дворца

Тот, прямо и дерзко глядя в глаза отца, попросил его сказать, куда девалась внезапно исчезнувшая камер-юнгфера принцессы, поставленная к ней герцогом и пропавшая без вести после однодневной отлучки из места своего служения.

Герцогиня жадно вслушивалась в слова сына. Ей припомнилось, что несколько времени тому назад она слышала что-то подобное.

— Нам-то что до этого? — подозрительно спросила она сына.

— Вы спросите у отца, — продолжал вконец расходившийся молодой Бирон, — куда и с кем, собственно, уезжала эта бедовая камер-юнгфера накануне своего таинственного исчезновения, как она провела последние часы своего тревожного существования и когда, и по чьему распоряжению приехала поздно ночью назад во дворец в Сарыни. Ведь во дворец она вернулась, это не подлежит сомнению, и только тут теряются следы этой безвременно погибшей авантюристки.

— Что тебе сделала эта… бедная немка? — произнес Бирон голосом, которому тщетно старался придать твердость.

— «Бедовая», а не «бедная», — со злым смехом поправил его сын.

— Да. Но чем она помешала тебе?

— Помешала-то она, положим, не мне, а кому-нибудь повыше меня стоящему! Но не в этом дело, а в том, что в ее гибели повинен не кто иной как тот вероломный соблазнитель, — он подчеркнул это слово, — с которым эта Регина провела последние часы своей жизни.

— И кто же был этот соблазнитель? — тревожно осведомилась герцогиня.

— Ну, об этом вы у своего супруга спросите.

— Ты — дерзкий мальчишка! — крикнул Бирон.

— И не дерзкий, и не мальчишка! Я никогда не говорил вам ни слова обо всей этой романтической истории до тех пор, пока вы с такой непомерной строгостью не отнеслись к моим маленьким увлечениям. И вот, когда я увидел себя под огнем такой строгой и неумолимой критики, тогда я и позволил себе покритиковать других. Ну, теперь покойной ночи! Желаю вам мирно и безошибочно разобраться во всех этих щекотливых делах! — прибавил принц Петр, церемонно раскланиваясь со своими родителями.

Но он ошибся в своих расчетах. Особо бурного объяснения между Бироном и его женой не произошло. Напротив, герцогиня, всегда и во всем видевшая впереди всего свой личный интерес, серьезно призадумалась над этой «виной», которая тяготела над ее мужем относительно императрицы, и озабоченным тоном осведомилась, что это за история такая, на которую намекал их сын, и каким образом мог оказаться прикосновенным к ней герцог.

— Это ты на старости лет по девичьим, что ли, шляться вздумал? — порывисто рассмеялась она. — Нашел время!.. Мало тебе того, что тебе судьба послала?

— Это тебя-то? — насмешливо переспросил Бирон.

— Не обо мне речь! Ты хорошо понимаешь, о ком я говорю.

— Ну, и предоставь каждому самому о себе заботиться!

— Да ведь ты, расстраивая государыню, самого себя и нас всех вместе с собою губишь, безумный ты человек!

— Оставь! — крикнул Бирон, выходя из комнаты и прямо, внутренним сообщением, направляясь на половину императрицы.

Он застал государыню в полудремоте и, войдя без доклада, на что ему раз навсегда было предоставлено исключительное право, испугал задремавшую Анну Иоанновну. Однако не обратив на это внимания, он приступил к ней с серьезным вопросом.

Он в упор и настоятельно спросил ее, известно ли ей, куда год тому назад девалась без следа пропавшая камер-юнгфера принцессы Анны Леопольдовны.

— Какая камер-юнгфера? Что тебе надо? — вздрагивая со сна, осведомилась императрица.

— Вы прекрасно знаете, о ком я говорю с вами, — тем же властным и настоятельным тоном продолжал герцог. — Я спрашиваю вас, куда девалась бесследно пропавшая Регина Альтан? Вы отлично слышите и понимаете мой вопрос, и я требую на него немедленного ответа!

— Если она, по твоим словам, «бесследно» пропала, то как же ты «требуешь», чтобы я навела тебя на следы этой пропажи?

— Не играйте словами! Я требую — слышите ли вы? — требую, чтобы вы ответили мне, где Регина?

— Там, куда ты отослал ее после своего любовного свидания с нею! — гордо поднимая голову, ответила императрица.

— Я никуда не отсылал ее; она отправилась домой, в сарынский дворец.

— Там и ищи ее, если она тебе опять понадобилась!

— Это опять-таки не ответ. Я требую ответа!

— А я требую того тона, которым ты должен говорить со своей государыней! — ответила Анна Иоанновна. — Ты понял меня? Всему есть мера, и ты перешел эту меру!.. Ты требовать вздумал, а предъявлять ко мне требований не может и не смеет никто в мире!

Бирон побледнел и до крови закусил губы.

— Так вам не угодно ответить мне?

— Нет, не угодно!

— Стало быть, я должен принять свои меры для того, чтобы добиться истины?

— Принимай, если можешь. Желаю тебе полного успеха!

— И вы… лично вы… ничего не скажете мне?

— Ни-че-го! Ты слышал мой ответ?

— Стало быть, в государстве есть люди, выше меня стоящие и облеченные доверием выше того, каким я до сих пор был облечен?

— Нет, но есть люди, которые преданы мне бесповоротно и приказа, данного им мною, никогда не выдадут!..

— Хорошо!.. Так лишите же меня своего доверия раз и навсегда и отпустите меня с семьей туда, откуда вы вызвали меня, или…

— Или что? Возвратить тебе твою любовницу? — зло усмехнулась императрица. — Я, при всей власти и могуществе, дарованных мне Богом, бессильна сделать это. Покойники в живой мир не возвращаются!..

— Стало быть, Регина в могиле?..

— В могиле? Нет!.. Этого я не сказала!..

— Что же, она в заточении?

Императрица пожала плечами.

— Да, это выражение близко к правде…

— В таком случае я освобожу ее! Слышите ли, освобожу во чтобы то ни стало и вопреки всем вашим приказаниям и ухищрениям ваших клевретов!

— Нет, — покачала головой государыня, этого ты не сделаешь… Освободить ее ты не в силах.

— Что ж она, за семью замками что ли заперта, за каменными стенами, под стражей находится?

На лице императрицы все яснее и яснее выражалось чувство злобной мести. Такой Бирон еще никогда не видел ее.

— Ты все ближе и ближе подходишь к правде! — с расстановкой произнесла она. — Знаешь, у детей есть такая игра, в который один спрячет указанный предмет, а другие должны отгадать, куда он спрятал его. Отгадка идет по клавикордам. Чем ближе подвигаются к тому месту, где спрятан предмет, тем громче играют на клавикордах, а чем дальше от него отходит отгадывающий, тем тише раздается музыка. Ну, вот и мы с тобой так, словно в прятки играем!.. И ты, надо отдать тебе справедливость, довольно-таки догадлив! Ты все ближе подходишь к делу!

— Мне не до шуток, ваше величество. Я спрашиваю вас о жизни человека.

— Я уже сказала тебе, что поздно вести речь о жизни этой немки! Из списка живых ее имя вычеркнуто навсегда.