Елена Езерская - Бедная Настя. Книга 2. Превратности любви

— И какой же из всего этого следует вывод? — зло спросил Репнин Корфа, когда улеглись страсти, Анна пришла в себя, и Корф велел Варваре увести Анну в ее комнату и посидеть с ней, как бы еще чего не сотворила. Потом он позвал Григория, наорал на него за недосмотр и приказал тотчас же принести ящик с пистолетами в кабинет. Когда все было исполнено, Корф вернулся к прерванному разговору.

— Вывод? — переспросил он, затягиваясь сигарой. — Из всего случившегося следует вывод, что дама не в состоянии сделать какой-либо выбор сама. И мы должны помочь ей в этом. Или я не прав?

— Похоже, мы оба ей противны. Что не мудрено после всего того, что ей пришлось пережить по нашей милости, — ответил Репнин.

— Тогда, быть может… Вот вам моя рука, и будем считать, что все кончено? Давайте, князь, выпьем по рюмочке коньяка, и все прояснится.

— То есть я уеду, а Анна останется с тобой?

— Давай так — я уеду, а ты останешься в моем имении с ней.

— Нет, ты никогда не оставишь ее в покое!

— Я не оставлю ее тебе!

— Что же, тогда я не вижу иного способа выяснить все до конца.

— Согласен.

— Но имей в виду, даже если мне суждено погибнуть, Анна никогда не ответит на твои чувства.

— Прибереги свои предсказания для дуэли.

— И когда они понадобятся?

— Сегодня же! Сейчас!

— Что же, тогда я немедленно еду за доктором Штерном.

— Хорошо, встречаемся на поляне у старой избушки лесника.

— Я знаю это место, — кивнул Репнин и откланялся. — Честь имею!

«Опять я нажил себе еще одно врага — теперь уже бывшего друга», — с горечью подумал Корф. Он раскрыл ящик с пистолетами и потрогал затвор — оружию все равно, кто и по какой причине из него стреляет. Оно должно четко выполнять свою работу — грязную работу, но оно для того и создано.

Корф закрыл ящик и взял его под мышку. Он оглядел кабинет, взгляд на мгновенье задержался на портрете отца, который, как ему почудилось, укоряющее наблюдал за сыном. Он снова перевернул портрет, чтобы не видеть грустные глаза отца, которые казались такими живыми. Надо же, вспомнил он, Петр Михайлович вернулся! Может быть, и ты, отец, когда-нибудь снова войдешь в эту дверь живым и здоровым. А может быть, я поднимусь к тебе на небеса? Да, пожалуй, это случится скорее и вернее.

Владимир закрыл за собой дверь из кабинета и прошел к себе в комнату. По дороге он сделал крюк и заглянул на кухню. Увидев там Никиту, возившегося с котенком, Корф велел ему разбудить себя через час. Владимир рассчитал — Репнину на все про все часа два. Так что у него есть время немного отдохнуть — собраться с мыслями и сэкономить силы.

Корф прошел к себе и рухнул на постель. Очнулся он от того, что кто-то легко тронул его за плечо.

— Никита? Ты? Уже пора? — Корф перевернулся на спину и замер.

Рядом с ним на кровати сидела Анна, она была простоволосая, в неглиже. И смотрела на него с нежностью и страстью.

— Мне что, это снится? Зачем вы пришли? Что вы хотите? Ты же не любишь меня, я точно знаю! Зачем жертвовать своей честью?

— Откажитесь от дуэли, Владимир Иванович, — прошептала Анна. — Я этого не переживу.

— Хочешь, чтобы я отменил дуэль? Тебя так волнует моя жизнь? Весьма тронут, но не стоит беспокоиться обо мне. Или вас тревожит судьба князя?

— Я думаю о вас обоих.

— Какая всеядность! — зло воскликнул Корф.

— Я не хочу, чтобы кто-нибудь из вас пострадал.

— Но о ком-то ты заботишься больше? — с нескрываемым сарказмом спросил Корф.

— Я прошу вас, я умоляю — не будет дуэли, не будет и ревности, я обещаю, — Анна умоляюще сложила руки перед грудью.

— Но Миша не оставит тебя!

— Оставит! — воскликнула Анна. — Как только узнает, что мы вместе. Я скажу ему, что я с тобой, и он поверит. С тобой на всю жизнь, пока не прогонишь!

— Если бы вы знали, Анна, — с тоской произнес Корф после минутной паузы, — как я мечтал услышать от вас эти слова!

— Почему, почему ты не веришь мне?!

— Откуда мне знать, что, будучи со мной, вы не станете в свободное время думать о Репнине!

— Вся моя жизнь, вся моя жизнь принадлежит только тебе! — Анна наклонилась к Корфу, пытаясь его поцеловать.

— А ведь я всю жизнь только о том и мечтал — лишь ты всегда была рядом! — остановил ее Корф.

— Чего же еще? Я сама пришла к тебе!

— Я не это хочу услышать от тебя.

— Так что я должна сказать, чтобы остановить тебя?

— Ты любишь меня? Скажи! Ты любишь меня? — Корф на локтях приподнялся на постели и прямо посмотрел Анне в глаза, словно пытаясь прожечь ее взглядом, чтобы проникнуть в самую глубину ее души. — Не опускай глаза! Посмотри на меня и скажи мне — любишь ли ты меня?!

Анна вздрогнула и, не выдержав его взгляда, опустила голову.

— Вот видишь! — расхохотался Корф, и его смех был страшен. — Ты сама ответила на свой вопрос. Уходи! Уходи сейчас же! Дуэль состоится… Через два дня, как и намечалось.

Анна, закрыв лицо руками, выбежала из его комнаты. Она чувствовала себя униженной — Анна и впрямь шла к Корфу, как на эшафот. Но ни тогда, когда она пыталась выстрелить в себя, ни сейчас, когда предложила себя Корфу, она не играла — Анна искреннее хотела остановить эту дуэль. Остановить это безумие, которым окружили ее соперники — Корф и Репнин.

В коридоре Анне стало плохо — у нее кружилась голова, и к горлу подступило что-то густое и пряное. Она оперлась рукою на стену и медленно пошла к кухне.

— Анечка! Где ты! — бросилась к ней Варвара. — На минутку только отошла — чайку свежего налить тебе хотела. Куда же ты ходила? Зачем встала-то, бедная?

Варвара подхватила Анну под руки и помогла ей дойти до стула на кухне.

— Вот, садись, садись сюда, девонька!

Варвара, охая и ахая, принялась бегать по кухне — она схватила чистое полотенце и окунула его в ведро с колодезной водой, а потом кинулась с мокрым компрессом к Анне.

— Что же это такое, а? — причитала Варвара. — Важные господа, а ведут себя, как дети малые. И тебя до смертушки чуть не довели!

— Варя, — прошептала Анна, с трудом разлепляя ссохшиеся губы. — Да что же это за любовь такая, которую смертью добывать приходится? Уму непостижимо — драться на дуэли из-за любви. Ой! Не знаю, да пусть хоть оба сгинут, я плакать не стану!

— А вот это ты, девонька, врешь! — покачала головой Варвара, обматывая Анне лоб холодным полотенцем. — Случись беда, сама же первая мучиться будешь. Надо, Аннушка, этого не допустить.

— Так ведь я и так уже почти все перепробовала. Господи, прости, чуть до греха не дошло.

— До какого греха? — нахмурилась Варвара.

— Я… — смутилась Анна. — Я себя предложила Владимиру.

— Ужас-то! Вот ужас, — всплеснула руками Варвара.

— А что же мне было делать, чтобы Мишу спасти?

— А ты о том подумала, что будет, если князь узнает?