Елена Езерская - Бедная Настя. Книга 6. Час Звезды

Месье Корнель был рад оказать протеже графа услугу — де Морни, стоявший за спиной всех политических успехов своего брата Луи-Наполеона, набирал силу и власть буквально на глазах. И в городе, гордившимся своим родством с Бонапартами (именно здесь нашла свой приют семья будущего императора Франции, бежав с охваченной междоусобной войной Корсики), считалось за честь содействовать наполеонидам. Тем более, для тех, кто находился с ними в прямом или черезколенном родстве — месье Корнель был дальним родственником брата жены Этьена Клари, единственного сына в семье известного марсельского негоцианта, одна из дочерей которого, Жюли, стала женой старшего брата Наполеона — Жозефа, а вторая — несостоявшейся невестой самого Буонапарте.

Вот почему месье Корнель, разглядев в идущей по тротуару женщине незнакомку, приходившую к нему с письмом от графа де Морни, решил остановиться и оказать ей помощь.

Коротко осведомившись о ближайших планах мадам Жерар и уловив растерянность в ее взгляде, месье Корнель предложил подвезти Анну до гостиницы, в которой она остановилась. Анна вздохнула — какая гостиница, когда она даже не знает, где остались ее вещи из перевернувшегося экипажа. И, с трудом преодолев косноязычие, вызванное сильнейшими волнением и усталостью, Анна рассказала месье Корнелю обо всем, что случилось с нею этим утром. Но, несмотря на сбивчивость ее повествования, он сумел догадаться, где находится тот злополучный перекресток, и велел кучеру ехать в квартал Панье.

По дороге, занявшей совсем немного времени, месье Корнель неназойливо поинтересовался у Анны, намерена ли она продолжать поиски мужа, и, получив подтверждение, доверительно сообщил, что ее надежды на воссоединение с ним не столь уж беспочвенны.

— Что вы хотите этим сказать? — Анна испытующе взглянула в лицо своего спутника.

— Видите ли… — месье Корнель заговорщически понизил голос: как будто кто-то мог их услышать в этот момент! — Вам, полагало, известно, что большинство бунтовщиков наказаны высылкой в наши заморские колонии в качестве каторжан. Согласно закону о ссылке все осужденные по этому делу должны быть закованы в цепи и отправлены на острова Нукагива и Баитуаль из Маркизских островов в южном Океане… Нет-нет, не пугайтесь заранее! — Месье Корнель ободряюще улыбнулся. — Вы же знаете — законы создаются для того, чтобы их нарушать. И в каждом правиле есть исключение. Так вот, в порядке именно такого исключения по договоренности с моим будущим родственником на Мартинике (его дочь обручена с моим младшим сыном), часть заключенных переводится в его распоряжение. И, уж не знаю, почему — благодаря стечению обстоятельств или участию в этой истории известной нам особы — но ваш супруг оказался именно в той партии осужденных, которые отправились через Атлантику на плантации Мартиники.

Анна воспрянула духом: райская Мартиника — это совершенно иное дело, нежели негостеприимные, жаркие острова, кишащие аборигенами-людоедами. Она обратила к месье Корнелю свой взор, в котором сквозь слезы уже светились радость и надежда. И тот едва удержался от невольной усмешки — теперь понятно, почему де Морни пошел на такой риск, оказывая содействие этой женщине: да она просто была хороша собой и наделена особым магнетизмом, позволяющим всегда привлекать к себе мужчин любого возраста и положения.

Правда, в таком случае, вряд ли стоило рассчитывать на серьезное вознаграждение с ее стороны. Теперь месье Корнель сомневался, что у мадам Жерар есть средства, способные компенсировать заботу сильных мира сего о ее супруге. Но и в этом случае месье Корнель все равно оказывался в выигрыше — помогая мадам Жерар, он оказывал услугу де Морни, а это имя что-то да значило в сегодняшней Франции. К тому же по городу упорно ходили слухи о том, что вернувшийся в политику на волне реакции Луи-Наполеон (подразумевай — де Морни!) скоро станет первым лицом в государстве. И, быть может, вернутся счастливые дни Империи, прославившей Францию…

По рекомендации месье Корнеля Анна поселилась в доме его старого друга месье Венсана — негоцианта, державшего в первом этаже магазин тканей. Собственного говоря, это была не только лавка. У месье Венсана можно было почитать свежие газеты, выпить кофе и приобрести антиквариат и дорогие восточные безделушки — не те примитивные кустарные украшения, которыми наводняют город осевшие в нем арабы, но изящные коллекционные штучки, которыми жены судовладельцев и купцов любят украшать свои гостиные и будуары.

Дом месье Венсана стоял в самом центре гавани, на полпути от того района, который был недавно прославлен пером господина Дюма-отца, несколько лет назад напечатавшего в газете «Лё Журналь де неба» свой роман о графе Монте-Кристо. Знамение времени — на смену галантным кавалерам прошлых лет, в которых читалось преклонение перед троном и властью династии Бурбонов, пришли авантюристы и современные нувориши, разбогатевшие при странных и не всегда законных обстоятельствах.

Марсельцы гордились своей причастностью к большой литературе, и месье Венсан с удовольствием, стоя на балконе, рассказывал принятой по поручению месье Корнеля квартирантке, откуда и куда шел Эдмон Дантес, вернувшийся из своего путешествия на остров Эльба. Конечно, замком Иф можно пугать только детишек и впечатлительных иностранцев. Бывший военный гарнизон лишь недолгое время служил для настоящих преступников тюрьмой, окончательно упраздненной во время недавней революции.

Поначалу Анну смущала широта, с которой месье и мадам Венсан принимали совершенно незнакомую им женщину, хотя и рекомендованную важным городским лицом. Месье Корнель объяснил месье Венсану свою просьбу приютить мадам Жерар в таких туманных выражениях, что тот немедленно посчитал парижанку весьма важной особой, которая, тем не менее, желала бы оставаться инкогнито. Месье Корнель сказал, что их неожиданная гостья пробудет в Марселе до весны, когда в Атлантике завершится сезон штормов, и первым же подходящим рейсом проследует к своим родственникам, проживающим постоянно на Мартинике.

На прямой вопрос месье Венсана — почему мадам Жерар не может быть принята в доме самого месье Корнеля — тот с такой же прямотой объяснил: его младший сын скоро женится, и месье Корнель, как человек старых традиций, считает невозможным проживание в их семье еще молодой и незамужней женщины. Месье Корнель велел Анне всюду объявляться вдовой, но она из суеверия отказалась и просила просто считать ее одинокой.

Жене Венсана Анна рассказала, что долгие годы жила при своем опекуне, который считал ее замужество невозможным, а теперь, после его смерти, узнала, что у нее есть родственники за океаном, и намеревается соединиться с ними. Мадам Венсан посочувствовала бедняжке и устроила ее жизнь в их доме с максимальным удобством, предоставив Анне одну из трех светлых комнат, выходивших окнами на улицу и располагавшихся над залой. Две других занимала мадам Вив — недавно овдовевшая двоюродная сестра мадам Венсан, которой врачи рекомендовали морской воздух и теплый Прованс, легко излечивавшие не только физические, но часто и душевные недуги. Что вскоре подтвердило и время, проведенное Анной в Марселе.