Джулия Куинн - Ее тайный дневник

— Что-то не припоминаю, чтобы ты предрекла этот брак.

— Глупости! Я все знала заранее. Ты была в Шотландии, а в письме я не могла всего тебе сообщить… Это выглядело бы как-то… убого.

Миранда не понимала, почему про это невозможно написать. Нечаянная беременность, как ее ни назови, другой не станет. Но в отношении брака Оливия оказалась-таки права — Миранда шесть недель провела в Шотландии у дедушки с бабушкой, а Билли Эванс в это время женился.

— Идем завтракать? — спросила она.

Судя по всему, ей не избежать появления в столовой, а кроме того, Тернер прошлой ночью выпил лишнего, и, если в этом мире сохранилась справедливость, сегодня утром он будет прикован к постели с головной болью.

— Пойдем, но после того, как Мария тебя причешет, — объявила Оливия. — Мы не должны быть застигнуты врасплох. Сейчас твоя задача выглядеть красивой. Ох, не смотри на меня так. Ты намного прекраснее, чем думаешь.

— Оливия!

— Нет-нет, я неточно выразилась. Красивая я, а не ты. Красивая и скучная. У тебя другие достоинства.

— Длинное лицо.

— Не совсем. Оно уже не кажется таким длинным, как в детстве.

Оливия склонила голову набок и замолчала.

Странно. Чтобы подруга не нашлась что сказать?

— В чем дело? — спросила Миранда.

— Я думаю, что ты просто выросла.

То же самое ей сказал Тернер много лет назад.

«В один прекрасный день ты вырастешь и станешь красивой, а не только умной, как сейчас».

Миранда ненавидела себя за то, что до сих пор помнит эти слова. И зато, что от этих слов ей хочется плакать.

Оливия, увидев, как она изменилась в лице, обняла ее:

— Ох, Миранда, как я тебя люблю! Мы будем самые лучшие из сестер. Не дождусь этого дня!

Когда подруги появились к завтраку, в животе у Миранды уже начало бурчать. Они опоздали на полчаса, и она поклялась никогда больше не тратить столько времени на прическу.

— Доброе утро всем! — весело поздоровалась Оливия, взяв тарелку с буфета. — Где Тернер?

Слава Богу, что его нет! Миранда молча произнесла благодарственную молитву.

— Полагаю, что он еще не встал, — ответила леди Радленд. — Бедняжка. Перенес такое потрясение!

На это никто ничего не сказал — в семье не любили Летицию. Молчание нарушила Оливия:

— Надеюсь, что он не слишком голоден. Вчера он с нами тоже не ужинал.

— Оливия, у него только что умерла жена, — напомнил Уинстон. — И не просто преставилась, а сломала шею. Так что прояви хоть немного понимания и терпимости.

— Я его люблю и поэтому беспокоюсь о его здоровье, — с раздражением ответила та. Она была сердита на своего брата-близнеца. — Взрослый мужчина вот уже который день не ест ни крошки.

— Я велела отнести поднос с едой к нему в комнату, — положила конец перебранке леди Радленд. — Доброе утро, Миранда.

Девушка вздрогнула. Она наблюдала за Оливией и Уинстоном и забыла поздороваться.

— Доброе утро, леди Радленд. Надеюсь, вы хорошо спали, — поспешно исправилась она.

— Насколько эго было возможно, — вздохнула графиня и выпила глоток мая. — Какие трудные времена! Но я должна поблагодарить тебя за то, что осталась у нас. Эта такая поддержка для Оливии.

— Я была рада чем-то помочь, — ответила Миранда.

Она последовала примеру подруги и подошла к буфету, чтобы положить еду себе на тарелку. Вернувшись к столу, девушка обнаружила, что Оливия оставила для нее пустой стул рядом с Уинстоном.

Усевшись, Миранда оглядела Бевелстоков — они все смотрели на нее с улыбкой: лорд и леди Радленд по-доброму, Олиния пристально, а Уинстон…

— Доброе утро, Миранда, — с теплотой в голосе произнес он.

А его глаза глядели на нее…

С интересом?

Боже, неужели Оливия права? Он действительно смотрел на нее как-то по-особому. Миранда почувствовала себя неловко. Уинстон почти что ее брат, и он не может думать о ней так, словно… Да и она тоже. Они слишком хорошо знают друг друга.

— Ты останешься в Хавербрейксе на все утро? — спросил он. — Я подумал… не могли бы мы покататься верхом после завтрака?

Великий Боже! Да, подруга не ошиблась.

— Я… э… я еще не решила. Возможно, я уеду.

Оливия лягнула ее под столом.

— Ой!

— Ты не подавилась макрелью? — участливо спросила леди Радленд.

Миранда покачала головой:

— Простите. Это… всего лишь маленькая косточка.

— Вот почему я никогда не ем рыбу, — заявила Оливия.

— Миранда, Так мы поедем верхом? — проявил настойчивость Уинстон.

Он улыбался ей открытой мальчишеской улыбкой, которая, несомненно, способна разбить тысячи девичьих сердец.

Девушка осторожно переместила под столом ноги подальше от Оливии и сказала:

— Я не привезла с собой костюм.

— Можешь взять мою амазонку, — со сладкой улыбкой предложила Оливия. — Она будет тебе велика совсем чуть-чуть.

— Значит, решено, — сказал Уинстон. — Будет здорово — поскакать наперегонки. Мы не ездили вместе уже целую вечность.

Миранда заставила себя улыбнуться. С ним так легко, даже сейчас, когда девушку поставили в тупик его намерения.

— Ты прав. Я всегда жила в Шотландии, когда ты приезжал из школы домой.

— Но сегодня ты здесь! — радостно сказал Уинстон.

Миранду поразило то, как он похож на Тернера в юности. Сейчас Уинстону двадцать, он всего на год старше брата, когда она влюбилась в него. Вернее, когда они впервые встретились. Она не влюбилась в него, она просто подумала, что влюбилась. Сейчас она это поняла.

11 апреля 1819 года

Чудесная: прогулка верхом в компании Уинстона. Он очень похож на брата… Если бы тот был по-прежнему добрым, отзывчивым и не потерял чувства юмора.

Тернер спал плохо, что было неудивительно — теперь ему редко удавалось выспаться. Наступило утро, он проснулся раздраженным и злым — в основном на себя самого.

О чем, черт возьми, он думал? Целовал Миранду Чивер… Эта девушка — почти его младшая сестра. Да, он был зол и, возможно, выпил немного лишнего, но это не являлось оправданием такого низкого поведения. Летиция убила в нем много качеств, но — о Господи! — он все еще джентльмен.

Он даже не испытывал к ней влечения. Тернер знал, что такое желание, знал это выворачивающее нутро ощущение, когда одержим обладанием женщиной. А что он чувствует к Миранде? Он не знает, но только не это чувство.

Во всем виноваты эти большие карие глаза, Они видят все. От их взгляда ему становилось не по себе. И так было всегда. Даже ребенком Миранда казалась не по годам разумной. Когда он стоял перед ней в отцовском кабинете, то чувствовал, что она видит его насквозь, А она всего лишь девчонка, едва вышедшая из классной комнаты, и тем не менее она видела его насквозь. Это его взбесило, а ответ… ответ был таким, какого он заслуживал, и казался ему в тот момент единственно подходящим.