Дебора Мей - Яблоня греха

— Это настоящий дворец? Он поражает своими размерами, — заметила Марциана, когда они с мужем поднялись на второй этаж.

— Прежде здесь находился старый особняк, не отличавшийся особой красотой. Мой дед перестроил его, добавив пару этажей и еще одно крыло. Вы сами убедитесь, что комнаты там довольно удобные, — пояснил Генрих. — Раньше здесь бывало довольно людно, но в настоящее время я распорядился не устраивать увеселений и сократил число слуг.

— Я убеждена, что вы правильно поступили. Ведь в доме траур.

— Это не единственная причина, — сухо бросил барон и повел Марциану в открытые двери гостиной.

Стены огромного зала были затянуты кремовым шелком с коричневатым рисунком, с ними гармонировали шторы из золотистого бархата. В воздухе витал легкий аромат дамасской розы, и, оглядевшись, девушка заметила букет ярко-желтых роз в роскошной вазе.

Указав на портрет, занимавший большую часть пространства между двумя высокими окнами, Генрих глухо произнес:

— Это моя мать.

— Она очень красива, — заметила Марциана.

— Моя мать умерла от воспаления легких, когда я был подростком.

— О, извините меня… — она смущенно взглянула на мужа.

— Это было давно… Между прочим, эта маленькая дверь у камина ведет на служебную лестницу. В нашем доме очень много разных переходов, и в большинстве случаев они предназначены для слуг. Поскольку эти лестницы довольно крутые и плохо освещены, я не советую вам ими пользоваться.

Они пошли по длинной галерее, соединяющей старинную часть дома с более новой пристройкой. В огромные окна было видно, как потемневшее небо все чаще и чаще озарялось вспышками молнии. Даже внутри галереи воздух казался пропитанным предвестием надвигающейся грозы.

— Здесь находятся мои апартаменты, — барон указал на украшенные богатой резьбой высокие двери. — Ваша туалетная комната и спальня находятся рядом. Они смежные с моими покоями.

Баронесса почувствовала, как вспыхнули ее щеки. Очень скоро этот человек предъявит свои законные супружеские права. Эта мысль безумно взволновала ее, и Марциана начала дрожать не меньше, чем котенок, спрятавшийся в ее шали. С трудом справившись со смущением, девушка поспешно задала вопрос:

— А где находятся комнаты детей, господин барон?

— На втором этаже центрального здания.

— А классные комнаты? Как я понимаю, ваш племянник учится не в колледже?

— В нашем семействе всегда получают домашнее образование, — пояснил барон и тут же добавил: — Герр Николас, о котором упомянул Недлиц, был последним наставником Людвига. А вот и ваши покои.

— Боже мой! — воскликнула Марциана, увидев тяжелые красновато-желтые гобелены, покрывавшие все стены, пурпурно-золотые портьеры на окнах и точно такой же балдахин над кроватью. На полу лежал красный турецкий ковер с желтой бахромой. Обивка мебели была выдержана все в тех же мрачноватых тонах с претензией на королевскую роскошь.

— Как… здесь… — она запнулась, опасаясь обидеть неосторожным словом хозяина особняка. — Здесь так пышно…

— Честно говоря, лично мне все это не очень нравится. Но Гертруда, покойная жена моего брата, видимо, обожала подобную роскошь. Она переделала эти комнаты по своему вкусу, а раньше здесь все было совершенно иным. Мама предпочитала светлые тона и цветочные рисунки… — Грифенталь подошел к окну и сильным рывком распахнул его. В комнату сразу же ворвался свежий запах приближающейся грозы, и барон внезапно вздрогнул: — Этот запах сирени… Аромат духов моей матери… — он даже оглянулся, словно пытаясь найти прошлое, однако тут же взял себя в руки и произнес обычным твердым голосом: — Если вам потребуется какая-то помощь, вы можете воспользоваться этим колокольчиком. Ваши вещи скоро прибудут, но не стоит волноваться по поводу своего туалета. Во время траура мы не придерживаемся строгого этикета, так что просто приведите себя в порядок, — и с этими словами барон вышел из комнаты.

Марциана сразу же подошла к окну, чтобы вдохнуть побольше свежего воздуха. Ей показалось, что она задыхается в этой спальне.

Из окон открывался великолепный вид на изогнутый каменный мост через реку. Он казался мрачным, поскольку с севера уже надвигались черные тучи. Их приближение возвещалось частыми раскатами грома, а на западных холмах слабо тускнели розовые полоски вечерней зари.

Вспомнив, что ей в самое ближайшее время следует появиться в столовой, Марциана положила Лорелею на подушку и звонком вызвала служанку, чтобы умыться после дороги. Явившаяся на звонок горничная оказалась хорошенькой кареглазой девушкой.

— Меня зовут Анита, госпожа, — присев в поклоне, представилась служанка. Было заметно, что она очень волнуется. — Фрау Марта сказала, что я буду прислуживать вам, пока не приедет ваша горничная.

— Спасибо, Анита. Пожалуйста, пошли за горячей водой.

— Да, госпожа. Что-нибудь еще?

Жалобное мяуканье котенка тут же напомнило Марциане, что она не единственная, кто нуждается в помощи. Баронесса дружелюбно улыбнулась служанке и взяла котенка на руки.

— Это Лорелея. Она немного нервничает из-за новой обстановки. Ты можешь погладить ее, если хочешь.

Девушка застенчиво заморгала ресницами и осторожно пощекотала пушистого зверька за ушком. Котенок тут же замурлыкал.

— Лорелея не привыкла гулять на улице, — объяснила Марциана. — Поэтому ей нужно выделить специальный уголок где-нибудь здесь. Для ее туалета. Ты понимаешь?

Анита тут же закивала головой:

— В туалетной комнате можно поставить коробку с песком.

— Отлично! Надеюсь, что ты сможешь быстро все устроить.

Пока Марциана приводила себя в порядок, Анита не только позаботилась о туалете для котенка, но также сообразила принести Лорелее чашечку с едой. Затем служанка зашторила окна и зажгла свечи.

— Анита, скоро должна приехать моя горничная. Ванда, возможно, продрогнет в дороге, так что предложи ей, пожалуйста, сначала поужинать, иначе она сразу же займется распаковкой вещей.

— Обязательно, госпожа. Я помогу ей во всем.

Марциана заметила, что часы на камине показывают почти семь часов, следовательно, приблизилось время ужина.

— Проводите меня в столовую, Анита.

— Да, госпожа. Ваш котенок останется здесь?

— Да, разумеется. Нужно только плотно закрыть дверь. Лори нельзя позволять бродить по дому, пока она не освоится.

Их путь занял довольно много времени, поскольку ужин был накрыт в столовой правого крыла. За окнами уже совсем стемнело, но во всех комнатах, которые они проходили, горели восковые свечи, и уютно потрескивал огонь в каминах.

У входа гостиную их встретил Недлиц, величественно поклонился и произнес: