Лаура Паркер - Тень луны

— Ты, должно быть, новый садовник. А я леди Джулианна Кингсблад, внучка маркиза Ильфракомбе.

К ее удивлению, он продолжал стоять, опираясь на рукоятку лопаты и молча уставившись на нее.

— Миссис Мид сказала мне, что ты новый работник. Судя по тому, что я вижу, ты знаешь свое дело.

Джулианна без очков не могла как следует рассмотреть его, даже определить, сколько ему лет. "Вероятно, — решила она после некоторого размышления, — он простоват. Те, кто хорошо управляется с животными и работает на земле, бывают немножко чудаковаты. Простодушный человек может испугаться меня".

Улыбаясь, как бывает, когда хотят успокоить ребенка, она двинулась к нему со словами:

— Тебе нечего бояться меня. Я пришла не для того, чтобы уволить тебя.

— А я должен быть благодарен, конечно.

Его сильный акцент делал его речь неразборчивой, заносчивость была несомненной.

Джулианна покраснела, почувствовав себя уже совсем неловко.

— Мне очень жаль, что я напугала тебя, — начала она, полагая, что если у него есть какой-то ум, то он поймет, что она ищет оправдание его грубости. — Я раньше жила в Блад Холле, и розарий был одним из моих любимых мест.

— Срезать вам розу? — спросил он, напрягшись, когда она сделала шаг в его направлении.

— Нет, я просто хотела найти место, где… — Она замолкла прежде чем сказать: "где есть жизнь", поскольку это было слишком личным, чтобы сообщать чужаку.

— Вы дружите с розами? — удивился он.

— Конечно, — ответила она. — Все леди любят розы. — Джулианна подошла к ближнему кусту и прикоснулась ладонью к расцветшей красной розе. — Это просто чудо, что такое может быть в феврале.

Он оказался рядом с ней так быстро и неожиданно, что она даже не заметила его движения. Еще мгновение назад он стоял в нескольких ярдах от нее — и вот он уже рядом и отталкивает ее руку от розы.

— Когда будет осень, тогда сможете свободно трогать их, — презрительно произнес он. — А сейчас человеческая рука может убить их.

Слово "убить" вызвало у нее дрожь. Девушка чуть отстранилась, и тем не менее садовник оставался так близко, что она успела кое-что заметить. Он был на несколько дюймов выше ее, старомодная широкополая шляпа прикрывала глаза, но в плотно сжатых губах она увидела презрение. Кожа на лице желтоватая и натянутая, как у человека, перенесшего тяжелую болезнь. Штаны в нескольких местах заштопаны. Куртка, похоже, никогда не подвергалась чистке с тех пор, как ее впервые надели. От него несло навозом и потом.

Уголки его рта вздернулись вверх, один уголок чуть выше другого. Она знала, что он хочет испугать ее и понимает, что ему это удалось.

— Как тебя зовут? — спросила Джулианна, чтобы он не думал, что обратил ее в бегство.

— Джош. — Он переждал немного и добавил: — Тревелин.

— Хорошо, Джош Тревелин, тебе лучше заняться своей работой. В углах сорная трава, а около калитки вывалилось несколько каменных плиток. Я похвалила тебя за работу, так как считаю, что людей, которые служат у нас, надо поощрять. Но я не потерплю лености или небрежности от слуги, который не знает своего места.

Она заметила, как он отшатнулся, и поняла, что задела его самолюбие. Никогда раньше она не разговаривала со слугами в таком тоне, но этот гордец вывел ее из себя, и она не могла придумать другого способа осадить его.

Девушка смотрела на него, сердце у нее билось чуть быстрее, а он слегка запрокинул голову, и она увидела его глаза. Они были светлыми, ярко-синими, как зимнее небо. Его взгляд, смелый и дерзкий, оглядел всю ее фигуру, отмечая каждую деталь ее туалета. Когда он снова поднял на нее глаза, она прочла в них явное удивление и тут же сообразила, что в его глазах кроется мужское презрение к ней, как к женщине.

— Это ваше право уволить меня, миледи, если ваши призраки не будут против. Это они меня наняли.

Его наглое заявление было как пощечина. Похоже, он хочет, чтобы его уволили. А она неожиданно для себя поняла: если выгонит этого Джоша, то должна будет признать, что поводом послужило его мнение о ней как о женщине.

— Я не несправедливая хозяйка, — сказала она по-прежнему высокомерно. — Я собираюсь жить в Блад Холле постоянно. У тебя будет много возможностей показать себя. Тогда и посмотрим.

И, не давая ему возможности вновь оскорбить себя, Джулианна повернулась и пошла к калитке.

— А я сюда не буду приходить, пока вы не будете посылать привратника с предупреждением о вашем приходе. Здесь еще много работы.

Вопреки собственному желанию она обернулась, щеки ее вспыхнули от негодования.

— Что ты хочешь этим сказать?

Он улыбнулся ей. Это была на редкость привлекательная улыбка, оставившая неподвижным все лицо.

— Если вы опять придете, я заранее уйду отсюда.

— Вот это прекрасное предложение! — отозвалась Джулианна, ужаленная тем, что он не хочет находиться в ее обществе. — Прощай!

— Следующий раз захватите пальто! — крикнул он ей вслед. — Я не буду тратить время и разводить огонь, чтобы согреть вас!

Подстегнутая этим новым оскорблением, но понимая, что если она будет продолжать обмен репликами с ним, то отнюдь не выйдет победителем, Джулианна пошла прочь из сада. Возвращаясь в дом, она уже не чувствовала холодного ветра, ибо гнев сжигал ее, она слышала его смех.

— Кто этот человек в саду? — потребовала она ответа, как только вошла в прихожую и увидела миссис Мид.

Одного взгляда на пунцовое лицо экономки и беспорядок в ее туалете оказалось достаточно, чтобы миссис Мид уронила пачку белья.

— Боже милосердный! Что случилось? Этот парень ничего…

— Конечно ничего! — оборвала ее Джулианна, сообразив, какое направление приняли мысли экономки. — Он просто оскорблял меня на каждом шагу. Кто он?

Экономка отвела глаза.

— Я точно не знаю, миледи. Он не местный парень.

— Это я заметила. У него акцент не корнуэльский и не девонширский. Вы обратили на это внимание?

— Не могу сказать так, — отозвалась миссис Мид, осторожно наблюдая за хозяйкой. — Он грубо разговаривает, но работник он хороший. Сад ожил под его руками.

Джулианна стала стряхивать листья со своей юбки.

— Как давно он здесь работает?

— Немногим более двух недель.

Вспоминая его облик, Джулианна могла восстановить только враждебный взгляд его светлых глаз и заносчивость, редко встречающуюся у простонародья. Она даже не могла предположить, какого цвета у него волосы, или то, красив он или безобразен. В своих мешковатых шерстяных штанах и куртке он казался толстоватым, хотя, поскольку Джулианна была без очков, в этом она не могла быть уверена. При всей своей резкости он вызывал некоторое уважение, не имевшее ничего общего с его внешностью.

— Этот человек слишком много о себе воображает, — сказала она, вновь сердясь на себя, что парень произвел на нее такое впечатление. Она даже была готова вернуться в сад, чтобы обменяться с ним новыми оскорблениями. — Вы представляете, он сказал мне, что если я его уволю, то призраки Блад Холла будут недовольны!