Ольга Свириденкова - Венец безбрачия

— Ты можешь хотя бы сказать, кого подозреваешь? — возмущенно вскинулся Николай.

Но Матвей лишь непреклонно покачал головой:

— Пока нет. Но если моя догадка верна, вы скоро все узнаете. А теперь простите, мои дорогие, но мне надо ехать.

И, запечатлев на губах Юлии жаркий поцелуй, он вышел из комнаты.

Вернувшись в Богданово, Юлия, к своей непередаваемой радости, застала там живого и невредимого Матвея. В этот же вечер между ними состоялся долгий, серьезный разговор. Результатом его стало то, что на другое утро Юлия послала Самборскому записку с просьбой как можно скорее приехать к ней. Так как Андрей Евгеньевич находился в Москве, он уже в час дня был в Богданове. Юлия встретила его на крыльце и тотчас увела в библиотеку.

— Ах, дорогой Андрей Евгеньевич! — с волнением заговорила она, как только они уселись на диван. — Вы даже не представляете, какие невероятные события произошли с нами за последние две недели! — и она во всех подробностях поведала ему, что случилось после отъезда Матвея и Николая в Петербург.

— Да, это, действительно, невероятно, — задумчиво промолвил Самборский. — Так покушение на Матвея устроил не Антон? Но, черт побери, кто же тогда?!

Юлия сокрушенно вздохнула и развела руками:

— Не знаю. И, честно говоря, даже ума не приложу, на кого думать. Может быть, это сделал кто-то из моих врагов, а может — кто-то из врагов Матвея. В любом случае, мы решили, что с нас хватит. Мы не будем больше ломать над этим голову, а… — в ее глазах появился заговорщицкий блеск, — просто-напросто последуем примеру Антона.

— То есть, вы собираетесь уехать за границу?

— Да, Андрей Евгеньевич, именно так. Мы решили уехать. И притом, как можно скорее… сегодня же ночью!

Самборский в волнении поднялся с дивана.

— Дорогая моя, но как же… Конечно, я вас прекрасно понимаю и даже считаю, что в создавшейся обстановке это единственно верное решение. И все-таки… Ведь нельзя же вот так, сразу! Надо хотя бы дождаться вашей тетушки: ведь она Бог знает что подумает, когда вернется и не застанет вас дома!

— Да, конечно, не слишком хорошо уехать, не простившись с тетушкой, — со вздохом согласилась Юлия. — Однако боюсь, что, если мы будем медлить, с нами случится еще какое-нибудь несчастье. Поэтому мы поедем прямо сегодня.

— Мы — это кто? — спросил Самборский, глядя на нее с растущей тревогой. — Вы и Виолетта, или…

— Я и Матвей, — докончила за него Юлия. — Только, ради Бога, не подумайте ничего дурного! Перед тем как отправиться в дорогу, мы собираемся обвенчаться.

— Тайно?

— Разумеется. А как же еще в нашем положении?

— И где вы собираетесь венчаться? Здесь?

— Да, в нашей церкви. Священник уже предупрежден. — Юлия немного помолчала, будто набираясь решимости. — Андрей Евгеньевич, у меня к вам две большие просьбы!

— Да, мой ангел, говорите.

Юлия подошла к секретеру и достала из ящика голубоватый конверт.

— Передайте, пожалуйста, это письмо тетушке. Я написал ей, что выхожу замуж, и объяснила причины, по которым решила венчаться тайно. Но вы, пожалуйста, расскажите ей все еще и на словах! Я знаю: она будет убита известием о моем тайном венчании, которое, конечно же, вызовет в обществе море злорадных пересудов. Постарайтесь как-нибудь утешить ее, убедить, что мне не оставалось ничего иного.

— Не беспокойтесь, моя милая, я все сделаю, — заверил Самборский. — Не сомневайтесь: ваша тетушка все поймет и не станет держать на вас зла. А пересуды… Что вам мнение людей, от которых в вашей жизни ничего не зависит?

— К тому же, мне не привыкать, — усмехнулась Юлия. Потом с теплой улыбкой посмотрела на Самборского и добавила: — Андрей Евгеньевич, это моя первая просьба. А вторая… Могу я просить вас, чтобы вы стали моим посаженным отцом?

— Разумеется, мой ангел! — с готовностью отвечал Самборский. — Когда я должен подъехать?

— Приезжайте к десяти вечера. К этому времени я буду полностью готова. Как только стемнеет, пойдем в церковь, а после венчания вернемся сюда. Отметим свадьбу, а потом мы с Матвеем, не дожидаясь утра, под надежной охраной двинемся в путь.

— Под надежной охраной?

Юлия многозначительно улыбнулась:

— Я отобрала несколько человек из дворовых мужиков, чтобы сопровождали нас в дороге. Конечно, путешествовать с такой свитой накладно, но мои средства это позволяют. К тому же тот ужасный человек может выследить нас и снова попытаться убить Матвея.

— Да, мой ангел, вы правы: без надежной охраны никак нельзя отправляться в дорогу, — согласился Самборский. Потом посмотрел на часы и поднялся с дивана. — Ну что ж, дорогая Юленька, я с вами пока прощаюсь. Вам надо собираться, а мне — уладить кое-какие дела.

— До вечера, Андрей Евгеньевич.

— До вечера, мой ангел, — сказал Самборский, благоговейно склоняясь к ее руке.

Около десяти вечера Самборский снова приехал в Богданово. Предупрежденный лакей сразу провел его в парадный зал, где уже собралось немало народа. Кроме Николая и Виолетты, здесь были двое приятелей Матвея: Григорий Азанчевский и еще один офицер в гусарской форме, выглядевший несколько старше. Так как Самборский не был с ним знаком, Юлия тотчас представила их друг другу, а затем, отойдя с Самборским в сторонку, шепнула ему на ухо:

— Азанчевский и Кондырев — служили с Матвеем на Кавказе. Они будут сопровождать нас до Смоленска, поэтому они в походной форме и сапогах.

— Очень хорошо, — протянул Андрей Евгеньевич. — Теперь я за вас окончательно спокоен.

— И я почти спокойна, — ответила Юлия. — Единственное, что меня расстраивает — это то, что я буду венчаться без фаты и подвенечного платья. Но мне некогда было съездить к модистке!

— Пустяки, моя дорогая, — с улыбкой возразил Самборский, — об этом ли сейчас думать? Ваше бальное платье вполне сойдет за подвенечное. Если не ошибаюсь, это то, что вы надевали на бал в дворянском собрании?

— Да, — кивнула Юлия. — То самое, в котором я была на памятном балу… Но, однако, пора идти, — сказала она, заметив, что Матвей делает нетерпеливые знаки. — Половина одиннадцатого — священник уже ждет!

Так как церковь была в десяти минутах ходьбы, туда направились пешком. После обряда венчания, который промелькнул для Юлии как в тумане, вернулись в дом. В большом зале был накрыт стол с шампанским и скромным угощением. Впрочем, все были так взволнованы, что не стали садиться, предпочтя выпивать и закусывать стоя. Да и некогда было рассиживаться: молодые собирались в путь.

Поначалу все чувствовали себя скованно, но после третьего тоста заметно повеселели. Азанчевский принялся травить армейские байки, а его молчаливый товарищ старательно наполнял шампанским бокалы. Наконец Азанчевский так разошелся, что потребовал гитару и, когда горничная принесла ее, с чувством исполнил романс в честь новобрачных. Пел он так хорошо, что все невольно заслушались, а затем разразились аплодисментами.