Киран Крамер - Герцоги налево, князья направо

Николас не произнес в ответ ни слова.

— Но я отказываюсь выходить замуж за вас. Даже если останусь без единого пенни. Никто не может решить за меня, за кого выходить замуж.

— Но вы сами говорили, что хотите выйти за герцога Драммонда.

На лице у Поппи появилось выражение отчаяния.

— Это было ошибкой. На самом деле я не имела в виду именно вас. Я ссылалась на некоего воображаемого герцога, о котором рассказывала выдуманные истории наша кухарка. Что касается папы, то я не кусок мяса для бартерной сделки, и если он проклянет вас за то, что вы от сделки отказываетесь, я ему заявлю, что отвергла ваше предложение. — Она весьма выразительно подняла одну бровь. — Что я только что и сделала, не так ли?

— Нет. Ничего подобного. — Николас услышал решимость в собственном голосе и надеялся, что она произведет должное воздействие. — Я намерен придерживаться соглашения, которое заключил с вашим отцом. Мы поженимся независимо оттого, нравится вам это или нет. Даже если мне придется тащить вас в Гретну при помощи пинков и грубых окриков.

— Вы не посмеете!

Ее бравада была возбуждающей.

— Еще как посмею! И ваш отец не сможет уберечь вас от этого. Видите ли, он считает нас прекрасной парой. И я с ним согласен. Вы хороши собой. Адекватно целуетесь.

— Адекватно?!

— Вот именно!

— Ну, так я более чем адекватна для любого мужчины. Вы были бы рады получить от меня еще один поцелуй. Но вы его не получите. О нет! — Поппи усмехнулась с придыханием. — Я от этого отделаюсь. Подождите немного и увидите сами.

— Уж поверьте мне, ожидание будет долгим.

Он прикинул, замечает ли она, что он очарован ею, и понадеялся, что нет. Выдержка. Спокойствие. Беспристрастность. Именно в этом он нуждался, работая на секретные службы, и в том же самом нуждается в отношениях с Поппи. Даже если что-то трепещет в нем, как гончая собака, учуяв запах лисы.

— В настоящее время у меня есть денежные задолженности, — заговорил Николас. — И я не имею желания отказываться от уплаты, тем более что вы принесете мне солидное приданое. Наша помолвка продлится до тех пор, пока я не получу соответствующие условиям денежные переводы. Я, разумеется, имею в виду, — продолжил он с удовлетворенным вздохом, — документально подтвержденные.

— Я не имею представления, о чем вы толкуете.

— Ну хорошо. — Николас пересел на место рядом с Поппи и обнял ее за плечи так крепко, что она не смогла бы высвободиться без борьбы. — Поскольку вы относитесь ко мне с явным предубеждением, позвольте заметить, что я не чудовище. Я предоставляю вам целый месяц на то, чтобы вы привыкли к нашей помолвке, и если вы будете вести себя в течение этого времени как покладистая нареченная, любезно отложу свадьбу на три месяца, и это позволит вам преодолеть ваши, хм, страхи.

Поппи округлила глаза в изумлении.

— Однако в последующие тридцать дней, — продолжал он, — вы сделаете нашу привязанность очевидной для порядочного общества, иначе я в недвусмысленных выражениях объясню вашему отцу, почему мы должны заключить брак немедленно.

Он сунул руку в карман своего смокинга, достал из него женский чулок и вручил Поппи для ознакомления.

— Господи, да ведь это один из моих чулок! На нем даже есть мои инициалы. Откуда он у вас?

— У меня есть кое-какие связи.

— Что?

— Не спешите учинять расправу над вашей прачкой. Она скорее всего уже на пути в Портсмут. Я снабдил ее билетом на пакетбот, отплывающий в Америку.

Поппи размахнулась, чтобы дать ему пощечину, но Николас перехватил ее руку.

— И не вздумайте спасаться бегством. Когда я вас найду, а я найду непременно, мы поженимся в тот же день. А может, будем просто жить во грехе в Сьюард-Холле, это мое фамильное имение, пока не получим специальную лицензию.

Поппи стиснула губы и рывком высвободила свою руку.

— Вы и в самом деле чудовище!

Он убрал чулок обратно в карман и похлопал по нему ладонью.

— Сьюард-Холл прекрасен в это время года. Свежие ветры с Северного моря весной совсем не такие холодные, как зимние с полюса. И там есть подземелье.

Поппи вздрогнула.

— Ладно. Я буду вести себя в течение месяца, как ваша нареченная… со всеми вытекающими из этого последствиями.

— Да не чувствуйте себя такой угнетенной. Мужчинам нравятся недоступные женщины. Уверяю вас, князь Сергей почувствует Вас еще более желанной, чем когда-либо раньше, именно потому, что вы теперь помолвлены. Но с ним у вас нет будущего.

— Это вы так считаете. Я предпочла бы жить в одиночестве, нежели выйти замуж за того, кого я не люблю.

— Я восхищен вашим упорством, но его не следует доводить до предела. — Николас зевнул. — Я и сам такой. Однако наступает момент, когда самое лучшее — за деревьями видеть лес. И теперь он настал, этот момент.

Сердце у Поппи забилось так, словно приготовилось выскочить из груди, когда герцог Драммонд обвил рукой ее талию.

— Что вы делаете? — потребовала она ответа.

— Целую свою нареченную, — пробормотал Николас и прижался губами к ее губам.

Поппи отказывалась думать о том, что этот поцелуй может быть таким же, как сладкий, страстный поцелуй Сергея тогда, в Санкт-Петербурге, шесть лет назад, но тем не менее испытала сильное возбуждение, почти шок.

— Вы… не можете это делать, — пролепетала она, хотя и ответила на поцелуй — не могла не ответить. — Я не давала согласия на ваше предложение. Я ущипнула вас за руку. Это следовало принимать как решительный отказ.

— Но все-таки мы помолвлены.

Губы Николаса, теплые и щекотные, коснулись шеи Поппи.

Она была в смятении. Его губы творили с ней что-то невероятное. И от него пахло, как от мужчины, — накрахмаленным полотном свежей сорочки и еще чем-то непонятным, и это вызывало у Поппи желание вцепиться ему в рубашку и разорвать обе ее полы — правую и левую.

Драммонд рассмеялся и накрутил на палец прядь ее волос.

— Ну что… вы не собираетесь воззвать к моему кучеру о спасении?

— Нет, смешной вы человек. Я могу справиться с вами сама.

Глаза у него так и вспыхнули.

— Верю, что можете, — сказал он, поцеловал шею Поппи в том месте, где часто-часто билась жилка, а потом усадил ее к себе на колени и заключил в объятия.

Как ни странно, ей было хорошо. Удобно. Даже весело.

Надо его чем-нибудь озадачить.

— Может, я закричу, — сказала она.

— Не утруждайте себя, — посоветовал он и поцеловал ее ушко.

Поппи вздернула голову.

— Что случилось с вашим братом? Или это был ваш дядя?

Он ошарашил ее — взял в рот один ее пальчик и пососал его. Господи, это было до невозможности дивно, и Поппи ощутила острое, внезапное желание… чего, она не знала. Но лучше бы он это прекратил.

Итак…