Мэдлин Бейкер - Любовь первая, любовь бурная

Несколько секунд спустя она содрогалась в экстазе, а его жизнь пролилась в нее, наполняя и теплотой, и спокойствием, и чувством единства, не похожим ни на что другое…

Какое-то время Шункаха не двигался, а потом перекатился на бок, увлекая ее за собой, ибо их тела все еще были сплетены вместе. Так они и уснули.

Шункаха Люта проснулся на рассвете и посмотрел на Бриану, прильнувшую к нему всем телом. Светлые, словно утреннее солнце, волосы, рассыпались по его груди и рукам как жидкое золото. Индеец захватил локон ее волос между большим и указательным пальцами, приподнял и поднес к губам. Тот был невероятно мягким, и Шункаха закрыл глаза, вдыхая аромат шелковистых волос. Прошлой ночью он сделал ее своей женщиной. Навсегда. И это не походило на то, что он представлял себе, не было похоже ни на что, испытанное им прежде. Она была застенчивой — и все-таки смелой, нерешительной — и все-таки любопытной, скромной — и все-таки страстной.

Он знал раньше других женщин, удовлетворял свои плотские желания в их объятиях. Но прошедшей ночью он впервые действительно любил, в первый раз был близок с женщиной, которая отдавала ему не просто свое теплое роскошное тело. Прошедшей ночью произошло не только соединение их тел, но нечто большее Нечто намного большее.

Шункаха чувствовал к Бриане такую нежность и стремление покровительствовать, уберечь, оградить, спрятать, которых раньше не испытывал по отношению к женщинам. Это наполняло его благоговением, равно как и ответственностью. Теперь она была его женой, которую он должен обеспечивать, защищать и любить…

Индеец открыл глаза и увидел, что Бриана смотрит на него сквозь плотную вуаль ресниц. Ее щеки залились краской, когда их взгляды встретились.

— Ты хорошо спала? — спросил Шункаха.

Бриана кивнула, ощущая свою наготу под одеялом, руку Шункаха, ласкающую ее грудь, и то, как их ноги сплелись вместе. Шункаха нахмурился, принимая по ошибке ее молчание за сожаление.

— Ты жалеешь? — спросил он резко.

— Нет, — быстро ответила Бриана. Она никогда не пожалеет. Любить его, отдаваться ему — самое прекрасное, что она испытала в жизни. Но все это было очень ново. Она была смущена своей наготой и тем, как она отвечала на его любовь. Бриане очень хотелось искупаться, но она не осмеливалась покинуть убежище под одеялом, почему-то опасаясь, чтобы он не увидел ее обнаженную при дневном свете.

Шункаха изучал игру чувств на лице Брианы и усмехнулся, поняв, что она чувствовала себя немного смущенной.

— Ты хочешь искупаться, — это не был вопрос.

Бриана кивнула, благодарная за понимание.

— Я тоже мог бы искупаться, — сказал Шункаха. Он откинул покрывало в сторону и проворно вскочил на ноги. — Идем, — Шункаха протянул ей руку. — Мы будем купаться вместе.

— Вместе?

— Ты теперь моя жена, — напомнил он ей. — Тебе больше не надо сдерживаться или стыдиться. — Темные глаза прошлись по ее телу, такому же нежному, как ее любовь. — Ты прекрасна, Ишна Ви. Ты самая прекрасная женщина, которую я видел.

— А ты очень много видел? — спросила Бриана несколько капризно.

Шункаха Люта усмехнулся, забавляясь ее ревностью.

— Нет, немного.

— Еще одна — и будет перебор, — проворчала Бриана, дотягиваясь до его руки. Она затрепетала от удовольствия, когда его длинные коричневые пальцы накрыли ее ладонь, а потом они уже бежали к водоему.

Бриана завизжала, когда Шункаха поднял ее на руки и понес в пруд, и пронзительно закричала, очутившись в холодной воде.

— Зверь! — закричала она, сильно брызгая в него. Секундой позже они забавлялись борьбой в свежей воде, закончившейся неожиданно, когда Шункаха Люта, оказавшись сзади, обхватил ее одной рукой за талию и крепко-крепко прижал к себе, а его свободная рука ласкала ее груди и бедра.

Бриана расслабилась, прильнула к нему, запрокинув, положила голову на плечо, ноги ее неожиданно обмякли.

— Ишна Ви, — осипшим голосом прошептал он ей на ухо. — Ты и вправду держишь в себе солнце: стоит мне прикоснуться к тебе, как моя кровь превращается в огонь.

Она издала вздох удовлетворения, повернувшись в его руках, ее груди прижались к телу индейца, бедра искали его, лицо поднялось для поцелуя.

Шункаха глухо застонал, взял ее на руки и понес к берегу. У кромки воды он бережно положил Бриану на землю, прикрыл ее своим телом, осыпая легкими, как перышко, поцелуями ее глаза, щеки, уши, нос, рот… и ниже — тонкую шею, изящные ключицы, мягкие выпуклости грудей… и все время шептал ей, какая она красивая… как он любит ее и будет любить всегда… Их тела, все еще мокрые от пребывания в пруду, извивались в восхитительном экстазе, когда они соединились, ноги их сплелись, руки ласкали друг друга. Бриана выгнулась навстречу Шункаха, приподняв бедра, чтобы встретить его. Ногти впились в его широкую спину, когда его женщина в восторге простонала его имя: «Шункаха!» — и почувствовала, как его тепло проливается в нее, наполняя все ее существо…

Обессиленные, они лежали рядом. Холодная вода омывала ноги, солнце согревало спину Шункаха. Он приподнялся на локти, чтобы увидеть лицо своей подруги, все еще пылающее от его любви, глаза, сверкающие, как сапфиры, губы, чуть припухшие от поцелуев. Бриана вспыхнула под его изучающим взглядом.

— Почему ты на меня так смотришь?

— Я не могу ни о чем думать, я хочу только смотреть на тебя, Золотой Волос, — ответил он, а потом усмехнулся. — Может быть, еще только об одной вещи.

Когда Шункаха собрался встать, Бриана удержала его.

— Нет, не уходи еще.

Шункаха приподнял бровь.

— Я… мне приятны твои прикосновения, — сказала Бриана, смутившись.

Шункаха Люта улыбнулся, без меры довольный от того, что она рада принадлежать ему.

Лишь много времени спустя влюбленные разделились. Они снова помылись, не спеша поплавали и потом вернулись в лагерь.

День прошел в блаженстве. Они позавтракали, совершили долгую прогулку, страстно любили друг друга под тенью искривленной сосны, боролись как два медвежонка, вздремнули обнявшись. И проснулись с поцелуем и надеждой, что вся их жизнь будет такой же чудесной.

Дни проходили быстро. Каждую ночь Бриана засыпала с сердцем, полным любви к человеку, бывшему рядом с ней. Шункаха относился к ней как к самой прекрасной женщине в мире. Он никогда не повышал голоса, никогда не становился равнодушным, никогда не осмеивал ее. Бриана постоянно удивлялась тому, как много он знает и легко снабжает их всем необходимым. Она наблюдала, как он мастерил прочный лук из ветки тутового дерева, а из тростника делал стрелы. Шункаха мог рассказать ей, какое животное оставило какие следы, он знал, где можно искать дикий лук, картофель и шалфей, научил ее выделывать Шкуры.