Наталия Вронская - Колокола любви

Побеседовав с хозяином о том и о сем, граф был препровожден в гостиную, где его представили Лизе. Петр Петрович отправился дать некоторые хозяйственные распоряжения, попросив девушку занять гостя.

Впрочем, гостя развлекать особенно не требовалось. Он сам был довольно говорлив и счел своим долгом потешить молодую девушку рассказами из собственной жизни. Граф рассказал о Париже, который посетил совсем недавно, о родной Варшаве, о своем путешествии. Лиза слушала его с удовольствием, заметив, что мать ее была родом из Польши.

— Вот как? — удивился граф, но расспрашивать не стал, не заметив в собеседнице желания к откровенности.

Лиза же, задумавшись о чем-то о своем, раскрыла миниатюру с портретом матери, которую всегда носила на руке и в рассеянности положила ее на стол. Граф Ольшанский уставился на нее во все глаза.

— Позвольте, — сказал граф. — Позвольте, но я, кажется, был знаком с этой дамой. А откуда у вас ее портрет? — при этих словах он посмотрел на девушку.

— Это портрет моей матушки, Марии Олсуфьевой.

— А-а… А я знал вашу матушку, и довольно хорошо, — просто заметил он. — Также был знаком и с ее семейством. Она ведь урожденная Курцевич, а то семейство в былые времена было весьма известно и богато. Правда, когда я знал их, они уже были бедны… Колесо фортуны! — прибавил граф.

— Вы путаете, — улыбнулась Лиза. — Девичья фамилия моей матушки была Вежховская.

— О нет, моя дорогая. Это вы путаете, и мне довольно странно это обстоятельство! — воскликнул граф. — Вежховской она стала, когда вышла замуж. То была фамилия ее первого супруга, которого я тоже хорошо знал.

— Вот как? — изумленно воскликнула Лиза. — Стало быть, маменька была уже замужем до знакомства с моим батюшкой?

— Да. Но ко времени знакомства с господином Олсуфьевым, которого я помню довольно смутно, она овдовела. Но все же странно, — прибавил пан Ольшанский, — что вы не знали этого! Удивительно! Да и то, что вы носите фамилию Олсуфьева…

— Но почему? Что ж тут странного, — изумилась Лиза. — Отчего бы мне не носить фамилию моего отца?

— Но помилуйте, дитя мое, — рассмеялся граф. — Вас ввели в заблуждение! Вы вовсе не дочь Павла Григорьевича. Ваш отец — пан Томаш Вежховский, первый супруг пани Марии.

— Что? — пораженная такой новостью Лиза слова не могла вымолвить.

— Да, именно так. Пан Томаш — ваш отец. И я прекрасно помню тот день, когда вы родились, и как были рады ваши родители. Но также я помню и день, когда пан Томаш скончался и в каком бедственном положении он оставил вашу матушку…

— Но почему?.. Почему?.. — бормотала Лиза.

— Вы спрашиваете, почему вы не носите имени вашего отца? — спросил граф. — Все очень просто. Павел Григорьевич удочерил вас, вы даже были крещены в православие. Об этом почти никто не знал и до сих пор не знает. Все происходило в такой тайне… Но не специально, а случайно. Ваши родители были так влюблены друг в друга, что ни о чем не думали, им все казалось вполне естественным и обычным… Думаю, что вы потому и не знаете о своем отце… Может, мне не стоило вам об этом говорить… — вдруг заволновался пан Ольшанский.

— Нет, нет! — воскликнула Лиза. — Боже! Какое счастье, что вы мне все рассказали! Но… Есть ли доказательства моего происхождения? Как можно удостоверить, что я дочь пана Вежховского?

— Думаю, — ответил удивленный граф, — это довольно просто сделать. Ваша матушка неожиданно скрылась из Варшавы, но ее друзья и те, кто знал ее саму, ее родителей и ее первого супруга пана Томаша, должны быть живы и все прекрасно помнят… Да и я могу подтвердить ваше происхождение. Но помилуйте! Для чего вам это нужно? Зачем? Вы русская барышня, у вас тут прекрасное будущее… Зачем вам признавать себя полькой?

— Вы не понимаете, не понимаете… — прошептала Лиза и вдруг выбежала вон, оставив изумленного графа в одиночестве.

Лиза вихрем взбежала наверх. Она знала, что Владимир должен быть у себя. Девушка остановилась у его двери и стала стучать в нее. Дверь распахнулась, и изумленный Владимир, не успев даже ничего сообразить, уже подхватил ее в свои объятия. Лиза не раздумывая бросилась ему на шею и крепко обняла его.

— Лиза, Лизанька… — бормотал он в растерянности. — Ты с ума сошла?

— Люблю, люблю… — шептала она. — Тебе не надо никуда уезжать… Я знала, я чувствовала… — Она посмотрела ему прямо в глаза и вдруг, не сумев сдержаться, стала его целовать.

Он, не раздумывая ни секунды, отвечал на ее поцелуи, все нежнее и крепче прижимая к себе.

— Да что случилось? — наконец удалось вставить Владимиру.

Лиза, вдруг отпрянув от него, пристально глянула ему в лицо и сказала:

— Всякие препятствия между нами устранены… Их и не было никогда!

— Как? — Он боялся поверить этим словам. — Говори… Говори же! — Он схватил ее за плечи.

Лиза рассмеялась:

— Ты видел этого графа, что приехал в гости к твоему отцу?

— Да, — все еще ничего не понимая, ответил Владимир.

— Так вот: этот замечательный человек рассказал мне, что мы с тобой — не брат и сестра. Мы вообще не родственники! И никогда ими не были и быть не могли!

— Что? Не верю… Ты бредишь. — Он вглядывался в ее лицо, пытаясь усмотреть признаки безумия, которое, как ему казалось, овладело ею.

— Мать моя была два раза замужем. И первый муж ее был какой-то поляк Томаш Вежховский. Я всегда думала, что Вежховская ее девичья фамилия, но это фамилия ее первого мужа!

— И?..

— И я дочь этого пана Томаша!

— Как? Как такое может быть? Ты же носишь фамилию…

— Да! Но пан граф сказал мне только что, что Павел Григорьевич лишь удочерил меня. И даже крестил в православие, но… Но я не его родная дочь, — прошептала она, протянув к Владимиру руку.

Он и верил, и не верил. Но когда ее ладонь коснулась его щеки, то все сомнения отпали.

— Неужели правда? — спросил Владимир. — Да, правда, — тут же ответил он себе сам.

Ничто теперь не мешало им быть вместе, никакая тайна, никакое несчастье не грозило им больше! Объятия их сделались еще теснее, поцелуи еще жарче…

— Я так люблю тебя, — шепнул Владимир.

Лиза взглянула на него и улыбнулась:

— Я знаю…

Когда чувства молодых людей стали известны родителям Владимира, то поначалу их охватил ужас. Но когда им стало известно происхождение Лизы и было к тому же подтверждено поначалу словами графа Ольшанского, а затем и иными свидетельствами и даже документами, то и Дарья Матвеевна, и Петр Петрович даже обрадовались такому повороту событий. Конечно, любовь — это прекрасно само по себе. Тем более что смотреть на молодых людей было одно удовольствие, ибо обоюдные чувства их не вызывали сомнений. Тут, конечно, Дарья Матвеевна угадала и причину всех этих происшествий последних дней — и желание Владимира уехать на Кавказ, и бледный вид и переживания Лизы.