Анна Князева - Треугольник страсти

Саше стыдно, однако восторг оттого, что это происходит с ней, пересиливает неловкость, и она обмякает под этими смелыми ласками. Ей хорошо, ей так хорошо…

— Барышня, да вы меня не слушаете!

Очнувшись, Сашенька с боязнью взглянула на свою служанку. Еще не хватало, чтобы Клава догадалась, о чем она думает!

В тот же момент девушка услышала за дверью торопливые шаги матери и мысленно поблагодарила Клаву за то, что та вырвала ее из непристойных мечтаний. Матушка вполне могла по затуманенным глазам дочери догадаться, о чем та помышляет. Анна Владимировна всегда отличалась особой прозорливостью.

Но на этот раз маменька не вглядывалась в выражение лица дочери. Распахнув дверь, она выкрикнула с порога:

— Дмитрий Оленин вызвал Мишу Орлова на дуэль!

Сашенька вскочила и бросилась к ней. Сердце ее заколотилось так, что, казалось, вот-вот выскочит из груди.

— Как, мамочка? Как он посмел?

— Сопляк! Мальчишка! — Анна Владимировна была вне себя. Руки ее то сжимались, то заходились во взмахе отчаяния. — Клава, пошла вон!

Подскочив, служанка опрометью бросилась из комнаты. А Сашенька стояла растерянно и никак не могла до конца поверить в происходящее.

— Да точно ли это? Маман, откуда вы узнали о дуэли?

— Мишель обратился к Сержу с просьбой выступить его секундантом. — Она с сомнением посмотрела на дочь. — Хотя это довольно сомнительная роль для Сержа. Выступать секундантом отцу той, из-за кого эта дуэль затеяна…

— Да почем вы знаете, матушка, что из-за меня? — вспыхнула Сашенька.

Ей было и страшно, и стыдно, однако нельзя было не признать: ее самолюбию льстило, что двое мужчин будут стреляться из-за нее. Хотя как только она подумала, что один из них вполне может убить другого, ее постыдная радость тотчас померкла.

— Этот молодой мерзавец, говорят, отличный стрелок. — Анна Владимировна едва зубами не скрипела от злости. — Не дай Бог, он ранит Мишеля! Или…

— Нет! — вырвалось у Саши.

— Что — нет?

Мать смотрела на нее испытующе. Саша вдруг поняла, каким леденящим страхом обдало ее душу, когда она только на мгновение вообразила, что Михаил Антонович может погибнуть. Из-за нее погибнуть! Да как же можно это допустить?!

— Он не убьет господина Орлова… не убьет… Если я попрошу об этом…

— Каким образом, интересно знать, душа моя, ты собралась уговаривать Оленина отказаться от своего замысла?

— Я не знаю… пока не знаю. Но я постараюсь уговорить его.

— Смотри, не увлекись слишком, уговаривая! — В голосе Анны Владимировны зазвенел металл.

— Мама! Что вы такое говорите?

Сашенька прекрасно понимала, что у маменьки были все основания опасаться за нее. Еще ночью девушка проклинала свою неодолимую тягу к Оленину и просила Михаила Антоновича простить ее отвратительную выходку. Но стоило Сашеньке узнать, что желания их с Дмитрием оказались взаимными и, ради того чтобы только прикоснуться к ней, он, рискуя головой и репутацией, пробрался ночью в их дом, она совершенно лишилась головы… Мысль о том, что из-за минутного раскаяния, выплеснувшегося на страницы письма, она упустила целую ночь счастья, казалась девушке невыносимой. Если бы Дмитрий не нашел этого проклятого письма, все было бы иначе. Прочитав его, он напридумывал себе бог весть что…

— Ведь дуэли запрещены, — лихорадочно соображала Сашенька вслух. — Значит, он пострадает в любом случае.

Анна Владимировна схватила ее за плечи.

— Что?! Ты о ком это говоришь, интересно знать? Уж не об этом ли проходимце Оленине? О его будущности заботишься? Он задумал убить Мишеля Орлова, а она, видите ли, опасается, что его арестуют! Да его на каторге сгноить мало!

— Мама! Да ведь никто никого не убил еще…

— А ты только того и дожидаешься?

— Я как раз надеюсь помешать этому. Что вы, маман, как вы можете думать про меня такие вещи?

Оставив ее, мать проворчала:

— Да уж не знаю, что и думать про тебя… Совсем ты, душа моя, ума лишилась. Не разбираешься в мужчинах, так хоть мать послушай! Дмитрий Оленин — пустоцвет. Ты с ним настрадаешься, даже если он в жены тебя возьмет. А по моему разумению, у него и в мыслях нет жениться на тебе. Иначе он давно бы уже сделал предложение, как любой приличный человек. Вот помяни мое слово, наплачешься ты от этого красавчика! Обесчестит он тебя да и бросит.

Анна Владимировна и сама не понимала, в какой момент в ее душе возникла такая ненависть к Оленину. То, что она наговорила ему, встретив в саду, уже забылось ею. И теперь честь дочери стала для него важнее всего на свете. Микульчиной казалось, что у нее осталось одно-единственное сокровище, которое она обязана оберегать с неистовством Цербера.

— А Мишель пострадает из-за того лишь, что уступил твоей прихоти покататься с ним верхом. И чего тебе приспичило ехать?

— Мама, да ведь вы же сами меня везде с Михаилом Антоновичем отправляли! Я с ним и по гостям каталась, и по городу гуляла…

Сашеньке вдруг живо представились картины их гуляний по вечернему Петербургу. Глянцевый блеск Невы в лунном свете… Дыхание Летнего сада… Потрясенное лицо Орлова… Как он любовался ею! Как она нежилась в его восхищенных и чуть застенчивых взглядах! Да будет ли кто другой смотреть на нее с такой же любовью? Дмитрий? Но разве Оленин любит ее, если Сашино дружеское письмо к Михаилу Антоновичу вызвало у него такую вспышку гнева?

Закрыв лицо ладонями, Сашенька осела в кресло и заплакала навзрыд, чувствуя себя совершенно запутавшейся, не способной разобраться в собственных чувствах. Ах, если бы Агриппина напрямик сказала, с кем из двоих ее ждет счастье! И зачем она предоставила ей самой разбираться в этом? Как же все это мучительно и неприятно.

Прижав к себе голову дочери, Анна Владимировна ласково погладила ее волосы.

— Глупышка ты моя… Неужели и тебе довелось пройти это испытание?

— Какое испытание, мама? — всхлипнула Сашенька и подняла заплаканное лицо.

Вытерев ей слезы ладонью, мать негромко пояснила:

— Испытание выбором. Когда оба кажутся достойными, но предпочесть нужно одного.

— Значит, и у вас так было? — прошептала Саша, потрясенная откровенностью матери.

Анна Владимировна вздохнула.

— И страдала так же, и плакала… Это мужчинам кажется все просто: первая красавица, богатая наследница. Кого полюбила, за того и вышла. Только моя душа разрывалась между двумя кавалерами, которые к тому же были лучшими друзьями.

Оцепенев от ужаса, Саша вдруг осознала, что Орлов потерян для нее навсегда. Невозможно ведь и думать о том, чтобы нанести такой удар матери. Конечно, Анна Владимировна уже много лет назад сделала свой выбор в пользу Микульчина — что же теперь обижаться. Но Сашенька поставила себя на место матери и поняла, насколько неприятной оказалась для той сложившаяся ситуация.