Татьяна Басанская - Звездные ливни

Высока и крута стена города, острые камни чернеют внизу на дне и на склонах глубокого рва. Броситься туда — и конец. Оборвутся тяжкие думы, прекратятся невыразимые муки, и уйдет она в иной мир, где ждут ее отец с матушкой. Один шаг… Купава качнулась над пропастью, но тут же замерла. Впилась пальцами в забороло.

Зачем думать о смерти и небесах, когда здесь в вышине так чарующе пахнет весенний воздух, над головой раскинулось прозрачное, до самых высших глубин, незабудковое небо, по которому катится огненным колесом Ярило-солнце, а внизу под стеной текут и звенят переливами, рассыпаясь по крутым берегам, весенние воды, на лугах зеленеют травы, среди них желтыми и голубыми озерками мерцают цветы, в дальнем лесу отсчитывает годы кукушка, и, перебивая ее, в неоглядной высоте уже зазвенел жаворонок… Как же можно не жить и не любоваться миром…

Держаться, только держаться, терпеть и ждать.

Когда Позвезд зимой привез Купаву и Зареока в Переяславль, девушку поразил княжий терем, стоявший на высоком холме, выше самого города. Своими бесчисленными острыми башенками он пытался дотянуться до самого неба, а слюдяные оконца блестели, как глаза хищной птицы. И в остальном княжий двор Позвезда отличался от тех, которые девушка уже видела в Киеве, Вышгороде и Новгороде: вокруг высокого терема раскинулся пышный сад, и прямо в нем было устроено множество небольших построек, в которых жили дворовые и дружинники. Но самым удивительным было помещение, где круглый год зеленела трава, распускались цветы и бродили диковинные птицы — павлины — с длинными зелеными хвостами, украшенные синими глазками. Даже в отсутствие князя за этим удивительным уголком, где и зимой продолжалось лето, старательно ухаживали слуги.

Встречать князя высыпал, наверно, весь город: бояре и купцы, мастеровые и смерды. Удрученная размолвкой с любимым, Купава смотрела на них печальными глазами и мало что понимала из слов, обращенных к ней. Позвезд велел устроить Купаву и ее сына в лучших палатах, усердно заботиться о них и выполнять любые приказания и просьбы. И с той поры больше не интересовался своими гостями.

Конечно, у него было полно забот и без них: приходилось заново обустраивать жизнь в княжестве, разбираться с тяжбами, выезжать в степь, чтобы напомнить осмелевшим за время его отсутствия печенегам о том, что вернулся хозяин здешних земель. Позвезд почти все время проводил в разъездах, но при этом не забывал устраивать пиршества для местной знати. И ни разу он не пригласил Купаву посетить их, хотя в этих застольях принимали участие жены и дочери бояр.

Впрочем, нельзя сказать, что князь совершенно забыл о ней: он часто баловал Купаву подарками — украшениями и платьями. Во время встреч Позвезд всегда интересовался, довольна ли она своей светлицей, слугами, погодой, а потом вновь исчезал. И ни разу он не заглянул в комнаты, где рос его сын.

Не в силах выдерживать его равнодушие, Купава сохла от тоски. Она плохо спала и часто вскакивала по ночам, если ей снилось, что он входит в ее светлицу. Но ничего не происходило. Иногда она замечала, как Позвезд шутит и заигрывает с красивыми боярышнями. К горлу в такие минуты подкатывало рыдание, но, задыхаясь от ревности, девушка старательно сохраняла безразличный вид.

Она ругала себя, кусала свои руки, била себя по щекам, чтобы выбить из своего сердца измучившую ее любовь к мужчине, который был так холоден к ней. Зачем только она согласилась приехать в Переяславль? Купава уже много раз хотела упросить князя отпустить ее обратно в Вышгород, где под присмотром доверенных людей Позвезда рос в одиночестве Ярок, наследник всего состояния боярина Блюда.

Купава горько оплакала смерть отца и последовавшей за ним матушки. Позвезд распорядился устроить им достойные похороны, чтобы все прошло как должно. Но не позволил Купаве остаться в родном доме. Он объяснил это тем, что окрепшему Яроку следует приобретать самостоятельность, чтобы вырасти настоящим мужчиной и хозяином. В помощь ему князь оставил надежного человека, который должен научить мальчика, как управлять огромными поместьями, как стать требовательным, но справедливым хозяином, научить письму и счету. Купава была благодарна князю за заботу о ее младшем братце, но не могла смириться с тем, что собственный сын Позвезда рос без его внимания.

И все же однажды князь пришел к ней. Во сне. Остановился возле ее ложа, склонился так низко, что она услышала его дыхание и стон, сорвавшийся с его уст. Положил ей на голову руку, такую теплую и нежную… И ей стало так легко и радостно, что от счастья она закрыла глаза… Вот сейчас он прильнет к ней со сладким поцелуем… Но скрипнула дверь, и вновь подле девушки была одна холодная тишина.

Открыв глаза, Купава сразу же отдернула занавеси полога и попыталась рассмотреть свою спальню. Пробивающийся лунный свет обрисовывал каждый предмет, каждый уголок в комнате. Но Позвезда здесь не было. Как же так? Почему он стал таким равнодушным? Когда они встретились в избушке Ласы, князь был совсем иным — он был счастлив, мечтал вместе с ней о будущем, рассказывал о том, как часто думал о ней. Она помнила каждое слово, сказанное ей зимой.

Тяжело вздохнув, девушка взглянула на окно, за которым виднелись тяжелые, темные, похожие на нагромождение скал, тучи. То и дело толщу этих туч прорезывали острые, ослепительно белые стрелы молний, отблески которых тревожно играли на черном, с синим отливом, беспокойном небе, издалека долетали отзвуки далекого грома. Точно такая же тревога звенела в душе у девушки. Окончательно проснувшись, Купава до самого утра так и просидела на своем холодном одиноком ложе, подтянув к подбородку колени и уронив голову на руки. И слушая родившийся дождь, чьи следы на стекле были отражением ее слез.

Позвезд стоял у открытого окна, через которое доносился приглушенный шум ночи — разговор сторожей у крепостной стены и далекое печальное пение. Где-то у самого небосклона пробегают тонкие змеистые молнии, там собирается гроза, первая в эту весну. Беспокойно вспыхивали на небосклоне зарницы, но еще более беспокойные, тяжкие думы терзали сердце молодого князя. Через раскрытые окна в переходы вливается свежий, напоенный запахами цветов воздух, видно, как в темном небе переливаются звезды, но Позвезд уже давно не слышит запаха трав, сияния звезд…

Он полюбил Купаву, когда увидел впервые, в ту ночь, когда спас ее от лесных разбойников. Она лежала на его руках — трепетное, легкое, беззащитное девичье тело, и в нем родилось желание спасти ее, помочь, защитить от всего мира. Позвезд честно пытался ей помочь, и не его вина, что Купава сама все порушила.