Линда Миллер - Невеста принца

Здесь, как и в большом зале, приготовления к свадьбе шли полным ходом. Не желая вступать в разговоры и стараясь не привлекать к себе внимания, тем более, что в простом платье и с гладкой косой легко было остаться незамеченной, Анни подошла к умывальнику и старательно вымыла теплой водой с мылом руки. Потом она проскользнула в кладовую и отрезала себе ломоть черного хлеба и маленький кусочек сыра.

В центре стола она увидела закопченный чайник и налила себе крепкого чаю.

— Знаешь, утром увезли бедняжку мисс Ковингтон, — услыхала она, как одна девушка сказала другой.

Анни даже глазом не повела в сторону говоривших, но слушала их внимательно. Она нарезала твердый золотистый сыр на крошечные кусочки и стала их класть в рот одни за другим.

— Сумасшедшая, — ответила ей другая, на вид совершенная простушка, державшая в руках поднос с маленькими кексами, посыпанными сахарной пудрой.

Анни вспомнила снежные утра в Пюджет-Саунд, когда мир был так прекрасен и спокоен, что сердце замирало от счастья. Ее охватило такое сильное желание оказаться там, в безопасности и тепле, под одним из бабушкиных разноцветных стеганых одеял, что у нее даже заболел живот.

Значит, корабль пристал к берегу, как предполагал Рафаэль, и увез мисс Ковингтон. Корабль, конечно же, не ее отца, потому что Патрик Треваррен не уехал бы из Бавии без дочери. Даже если бы он согласился ее оставить, Рафаэль не позволил бы, ведь он спит и видит, как избавиться от нее.

— Что это был за корабль? — услышала Анни свой голос.

Она совсем не собиралась ни о чем спрашивать и рассердилась на себя.

— Из Англии привезли гостей на свадьбу и провизию, — ответила помощница кухарки, которую Анни часто видела на кухне, когда та приносила хлеб или наполняла кувшины свежей водой. — Наверное, корабль будет ждать, чтобы отвезти этих ненормальных обратно после торжеств.

Анни кивнула и стала доедать сыр. Ее удивляло, что друзья и родственники Сент-Джеймсов подвергали себя риску ради свадьбы, пусть даже и королевской. Тут она вспомнила, что Федра не собиралась быть главным действующим лицом на этой церемонии. Принцесса хотела представить в роли невесты Анни.

Она глухо застонала и закрыла лицо руками.

Кто-то тронул ее за плечо.

— Вам плохо, мисс? — послышался нежный голос.

Анни хорошо знали в замке, наверное из-за того, что она ухаживала за больными.

Анни подняла глаза и, узнав Эллен, одну из подружек Кэтлин, покачала головой. Надо следить за собой, а то у нее такой вид, будто она уже готова отдать Богу душу.

— Ей надо поесть сладенького, — заявила кухарка и протянула Анни маленький поблескивающий кекс. Он был таким теплым, ароматным и сладким, что мог соблазнить даже святого во власянице. — Скушайте, и я дам вам еще. Что может быть лучше для восстановления сил?

Анни сомневалась в медицинской пользе сладкого кекса, но ей было приятно, что о ней заботятся, и она проглотила кусочек. Кекс был на редкость вкусным, но не успела кухарка положить ей на тарелку еще один, как у Анни взбунтовался желудок. Она закрыла рот рукой, как ошпаренная выскочила из кухни и ее вырвало на траву возле крыльца.

Кухарка, та самая заботливая душа, которая надзирала за дворцовой кухней в Моровии, вышла следом за Анни с чашкой холодной воды и полотенцем. Пожилая женщина потрогала лоб Анни и вздохнула.

— Это не лихорадка, — заметила она, покачав головой.

Анни прополоскала рот и вытерла лицо тряпкой. Она вся покрылась потом, и у нее дрожали колени. Глаза у нее полезли на лоб, едва ей в голову пришла неожиданная мысль, и она тяжело опустилась на крыльцо.

— Когда у вас были месячные? — сочувственно спросила кухарка.

Анни не помнила. Теперь это было не важно. Она точно знала, что ждет ребенка от Рафаэля, и ее охватила радость, смешанная с отчаянием.

Все еще сидя на ступеньках, она опустила голову на колени.

— Мисс Треваррен! — позвала озабоченная кухарка. — Мне послать кого-нибудь за его высочеством?

Наверное, не осталось ни одного человека, который бы не знал о близости Анни и принца, но Анни уже не мучила себя этим.

— Нет, — ответила она, не поднимая головы. — И, пожалуйста, никому ничего не рассказывайте.

— Будьте уверены, — с некоторой обидой заявила кухарка. — Никто еще не говорил, что Элнора Найес сплетница.

Анни не знала, насколько она может доверять этой женщине. Ее мысли и чувства так причудливо переплелись, что она не могла их распутать.

— Пожалуйста, идите, — попросила она. — Я в порядке.

Кухарка неохотно возвратилась в кухню, а Анни сидела и сидела, опустив голову, до тех пор, пока ее сердце не стало биться ровнее и дыхание не успокоилось. Она не хотела ни с кем разговаривать и не хотела идти в свою комнату, поэтому поднялась, пересекла двор и пошла вдоль стены.

В голове у нее не было ни одной мысли. Теперь самое главное — просто жить.

Неожиданно Анни оказалась возле потайного хода. Он был все так же незаметен за вьющимся виноградом и ветками. Она пробралась через них, отыскала калитку и открыла ее.

Прошло несколько минут, прежде чем глаза привыкли к темноте. А когда привыкли — ее словно молнией ударило. Кто-то побывал в комнате, похожей на пещеру. На опрокинутом деревянном ящике она заметила огрызок свечи, в углу лежал матрас, на котором недавно спали.

Анни испугалась и, чтобы успокоиться, несколько раз глубоко вдохнула воздух. А ведь она до сих пор не рассказала Рафаэлю о тайнике. Не собираясь дважды совершить одну и ту же ошибку, она решила сразу пойти к принцу и исправить свою оплошность.

Тем временем она успела заметить, что дальняя дверь открыта. Анни взяла свечу с ящика, зажгла ее и пошла в глубь пещеры.

Полуотворенная дверь легко открылась, и Анни оказалась в густых зарослях кустов черной смородины. Она заметила, что кто-то начал прорубать дорогу в густой чаще, но задача еще не была выполнена до конца.

Задув свечу, Анни разглядела впереди зеленую поляну и сверкающую гладь моря. Позади послышался легкий шорох. Анни повернулась и оказалась лицом к лицу с Федрой.

— Ты нашла наш тайник, — произнесла она с такой храбростью, что сердце Анни сжалось от жалости. — Я должна была знать, что ты найдешь.

Анни подавила желание поделиться с Федрой своей новостью. Это должно было оставаться в тайне до тех пор, пока она не поговорит с Рафаэлем.

— Так это здесь ты встречаешься со своими тайным возлюбленным? — спросила она без осуждения или насмешки.

Не в Аннином положении бросать камни в ближнего.

— Да, — ответила Федра и скрестила руки на груди в знак того, что она отказывается разглашать тайну. — Не спрашивай меня, кто он, потому что я все равно не скажу.

— Я думаю, здесь можно говорить спокойно. Никто не услышит, кроме мышей.