Маргарет Пембертон - Лев Лангедока

Мариетта больше не могла слушать. Она не пошла в кухню за стаканом и водой, а вышла во двор на солнышко. Маленький аббат совершенно прав. Они с Леоном никогда не будут чувствовать себя счастливыми, зная, что Элиза находится всего в нескольких милях от них, что она одинока и что сердце ее разбито.

Был момент, когда она, восторженно приняв объяснение Леона в любви, подумала, что Элиза найдет утешение в привязанности герцога, который просто боготворит ее. Лихорадочные выкрики Элизы лишили Мариетту этой надежды, Леон — вот подлинное счастье Элизы. Она ждала его шесть лет, и Леон испытывал к ней нежность. Если ее, Мариетты, не будет рядом, эта нежность может перейти в любовь. У нее есть время вернуться в Шатонне до приезда Леона и сообщить герцогу о своем решении уехать. В таком случае будет сохранено не только счастье Элизы, но ни одному человеку не придется рисковать жизнью, отправившись в Монпелье с целью убить охотника за ведьмами.

Она осторожно увела свою кобылу подальше от дома, однако не пускала ее в галоп до тех пор, пока не оказалась настолько далеко, что топота конских копыт не услыхал бы ни Леон, ни аббат. Она приняла верное решение, но оно не доставило ей ничего, кроме боли. Никогда больше не увидеть Леона. Не услышать его голос, не почувствовать его прикосновение… это было поистине жестокой правдой. Однако так и должно быть. Иного выхода нет.

Герцог, который уже был в седле и дожидался появления Леона, уставился на Мариетту в изумлении.

— Где Леон? — спросил он с нескрываемым страхом. — Что с Элизой?

— С Элизой все хорошо, хотя она еще слаба, — ответила Мариетта, спешиваясь. — Я хочу обратиться к вам с просьбой, Анри. Пожалуйста, передайте Леону мой прощальный привет.

— Прощальный привет?

Герцог смотрел на нее с недоверием.

— Да. На то имеются мои личные причины, вполне серьезные. Но у меня еще есть дело, которое я должна закончить до отъезда. Но нужно поторопиться, иначе не справлюсь с этим до возвращения Леона. — Она говорила с такой твердостью, что спорить явно не имело смысла.

Герцог молча смотрел ей вслед, пока она не скрылась за дверью замка.

Что такое, черт побери, произошло в Лансере? И где, опять-таки черт побери, Леон?

Мариетта поднялась по лестнице и проскользнула к себе в комнату. Лиф платья был уже закончен. Со слезами на ресницах, Мариетта бережно взяла в руки его и еще несколько ярдов блестящего тонкого шелка, специально приобретенного для этого случая. Горничная Элизы вполне способна скроить и сшить из шелка юбку, а потом присоединить ее к лифу. И тогда Элиза получит желанное свадебное платье.

Анри растерянно заморгал, когда Мариетта вышла из дома, неся с собой только кружево и несколько ярдов шелка. Ни еды, ни вина, вообще никаких запасов. Она села на лошадь и обратилась к герцогу с прощальными словами:

— Если Леон откажется вернуться в Версаль, передайте королю, что ему будет гораздо больше пользы от пребывания Леона здесь, в Лангедоке, где то и дело происходят разные беспорядки. Преданный человек, способный по первому приказу подготовить боеспособный полк, стоит гораздо большего в Лангедоке, чем в Версале. Король — человек разумный. Он поймет и оценит правильность такого решения. И еще, Анри… — Голос у нее дрогнул: — Скажите Леону, что я покидаю его не потому, что не люблю, а потому, что люблю его слишком сильно.

После этого она повернулась спиной к герцогу, к замку, ко всему, что стало для нее жизнью и душой, и поскакала на лошади прочь, через подъемный мост и дальше — по аллее из подстриженных деревьев.

Она пересекла дорогу на Лансер, поднялась по склону холма и, натянув поводья лошади, остановилась под кривой смоковницей. После чего вперила взгляд на дорогу, проходившую внизу. Ждать ей пришлось недолго. В облаке пыли Леон во весь опор гнал Сарацина по направлению к Шатонне.

— Прощай, бесценная любовь моя, — прошептала она и, пришпорив кобылу, понеслась в Лансер. Какая-то незнакомая ей лошадь под богато украшенным седлом в полном одиночестве стояла во дворе. Аббата нигде не было видно. Тяжело дыша, Мариетта спешилась.

Держа в руках свой дорогой подарок, она взбежала вверх по лестнице и вошла в комнату Элизы. Та спала, и светлые волосы обрамляли ее лицо золотым ореолом. Очень осторожно Мариетта положила свой дар в ногах постели. Она отдала все, что могла, и Леон это поймет. Каждый раз, как он будет видеть это платье на одной из своих дочерей или внучек, он будет вспоминать о ней и о тех счастливых часах, что они провели вместе.

На цыпочках Мариетта вышла из комнаты и направилась к лестничной площадке.

Небольшая интерлюдия Мориса с Селестой позволила ему узнать все, что он хотел. Колдунья, которую он искал, была гостьей Льва Лангедока, а Морис был достаточно осведомлен о репутации этого господина, чтобы схватить ее прилюдно и объявить ведьмой. Подобный поступок послужил бы причиной его собственной гибели. Он должен завладеть ею подальше от неспокойного юга, подальше от владений этого воителя с горячей кровью, к тому же любимчика короля Людовика.

Но где? Леон был хозяином обширной округи. Известие о сожжении в Тулузе, Нарбонне или даже Ниме скоро дойдет до его ушей. Нужно найти место более отдаленное. Он должен увезти ведьму Рикарди туда, куда Лев Лангедока и не вздумает заглянуть.

Ответ оказался таким простым, что он даже рассмеялся. Это Эвре. Он отвезет ее обратно в Эвре. Там уж никто не станет спорить с тем, что она ведьма, все в это верят. Морис спросил, может ли он познакомиться с мадемуазель Рикарди, и Селеста бесхитростно ответила, что сегодня это невозможно: Мариетта должна быть в Лансере и ухаживать за его больной родственницей — в последние несколько дней она проводила там много времени. Морис не слишком торопился проведать свою кузину, но девушку, которая за ней ухаживает, ему надо было увидеть как можно скорей.

Лишь покровительство богов уберегло его от столкновения с Леоном на полном скаку. Он заметил клубы пыли заблаговременно, на таком расстоянии, что, повинуясь шестому чувству, успел свернуть с дороги под деревья. Встречным всадником точно был Леон. Они ни разу не встречались, но кто еще мог так искусно управлять конем на огромной скорости и выглядеть таким грозным.

Морис подождал, пока всадник скроется из виду, и только после этого покинул укрытие. Леон был настоящим воителем, об этом свидетельствовала вся его подтянутая, мускулистая стать. С подобным противником Морис не имел намерения сталкиваться в открытом бою.

Мадам Сент-Бев спала, когда он приехал, и, к его вящему огорчению, экономка сообщила, что мадемуазель Рикарди уехала из Лансера полчаса назад. Домоправительница была этим недовольна. Мадемуазель Рикарди очень нужна в Лансере как сиделка, но сегодня она пробыла здесь едва ли пять минут.