Ферн Майклз - Пленительные объятия

Сирена горделиво проследовала мимо Ригана, потом на мгновение обернулась, и на лице ее были написаны ненависть и отвращение.

— Послушай, твоим потом провоняла вся моя спальня, — поморщилась она. — Поторопись убраться отсюда. А если ты не уйдешь сам, я позову слуг и они вышвырнут тебя в окно.

Ван дер Рис, изнемогая от боли, кое-как разогнулся, выпрямился во весь рост и посмотрел на Сирену. У нее на лице играла улыбка. Красавица изящно наклонилась к туалетному столику, взяла небольшое зеркальце в серебряной оправе и бросила его Ригану.

— Мой скромный подарок в память об этой ночи!

Ван дер Рис стал бледным как полотно, едва вытер рукавом кровь со щеки.

— Ты заплатишь за это, — сказал он и посмотрел в зеркало. Его агатово-голубые глаза, сузившиеся от ненависти, превратились в щелочки. — Если ты в самом деле хочешь воевать со мной, я принимаю твой вызов.

— Однако первый бой я, похоже, выиграла. Надеюсь, тебе понравилось, как изящно я запечатлела на твоей щеке свои инициалы. Только представь себе, как твоя невеста пробежит пальцами по этой ране! Впрочем, скажи ей, что «С» обозначает не мое имя, а слово «соблазн», и… соблазни ее! — рассмеялась Сирена, и от этого смеха по телу Ригана пробежала дрожь.

— Чтоб ты провалилась! — прошептал он.

— Ну, чего захотел! — с издевкой ответила Сирена. — Тебе бы сейчас лучше позаботиться о своих грузах и кораблях. Так что… до свиданья, Риган, и смотри не споткнись, уходя отсюда!

Боль в паху была по-прежнему сильной, но ван дер Рис решил не подавать виду. Он выберется отсюда на своих двоих, даже если это будет стоить ему жизни. «А ведь может случиться, что так оно и выйдет!» — с ужасом подумал Риган, почувствовав шум в ушах и страшную резь внизу живота. Голландец крепко сжал зубы и стал спускаться по лестнице, казавшейся бесконечной.

Оставалось преодолеть три последние ступеньки, как вдруг на верхнюю площадку вышла Сирена и окликнула его по имени. Стоило ван дер Рису обернуться, как сеньорита Кордес хладнокровно метнула в него все тот же костяной нож, который, просвистев в воздухе, лишь по счастливой случайности вонзился Ригану в мысок ботинка.

— Я не нападала на твой корабль. Я просто пустила ко дну пиратское судно, совершившее это нападение. По всем морским законам добыча принадлежит мне.

Тут Сирена перегнулась через балюстраду и, заметив экономку, сказала с улыбкой:

— Фрау Хольц, помогите этому господину. Ему, похоже, нездоровится. Проводите его до дверей.

Сирена вернулась к себе в комнату и разрыдавшись, бросилась на постель…

Риган бессильно присел на кровать и схватился руками за живот. Сука, настоящая сука! Ему бы взять ее за горло и давить до тех пор, пока эти злобные глаза не вылезут из орбит. Ему бы сгрести эту мерзавку в охапку и швырнуть о стену.

Риган вспомнил, что помимо всего прочего у него на щеке шрам, и со злостью ударил кулаком по спинке кровати. В ту же секунду он застонал от боли и принялся растирать ушибленную, посиневшую руку.

Преодолевая сильное головокружение, ван дер Рис попытался встать, однако тут же снова рухнул на кровать. Он закрыл глаза, и нестерпимая боль захлестнула его горячей волной. Вне всяких сомнений, Риган мог бы поставить Сирену на место, однако он почему-то всегда позволял ей насмехаться над собой и мучить — порою нечеловечески жестоко… Потому ли это происходило, что он безумно ее любил? До каких же пор терпеть подобные выходки Сирены? Когда же он наберется мужества раз и навсегда положить конец ее бесчинствам?

Риган вновь скорчился от боли. Нет, надо что-то делать, надо принимать решение… Ах, если бы Сирена была более заурядной женщиной, более предсказуемой в своих поступках, тогда… тогда он чувствовал бы себя спокойнее! Ведь, в конце концов, она всего лишь женщина!..

Внезапно в паху закололо столь сильно, что Риган зарылся лицом в подушку, чувствуя, как на глазах у него выступают слезы.

— Сука! Мерзкая сука! — стонал он, колотя кулаками по покрывалу.

Лишь спустя час, в течение которого он выпил полбутылки рома, боль немного утихла, и ван дер Рис уснул. Однако и во сне его преследовала Сирена, размахивающая абордажной саблей…

Пробудился он с чувством мрачной решимости что-нибудь наконец предпринять, чтобы вырваться из этого порочного круга. Она ведь говорила, что любит Ригана, что ее жизнь без него пуста и бессмысленна? Прекрасно! Теперь он поставит ее на место, причем раз и навсегда.

— С меня довольно! — сказал себе ван дер Рис. — Тем более, что в эту игру можно играть и вдвоем.

Обхватив руками колени, Калеб сидел на вычищенной до блеска палубе «Раны» и следил взглядом за бойкой возней рабочих, нанятых лордом Фаррингтоном и теперь выполнявших распоряжения этого на удивление подвижного и всегда аккуратно одетого старика. Юноша внимательно присматривался к тому, как втаскивались на борт обитые зеленым сукном столы, праздничные флаги, гирлянды и вообще все необходимое для переоборудования обычного корабля в плавучий игорный дом. В ясных глазах Калеба появилась тревога, едва он попытался представить себе выражение лица Сирены, когда она увидит, во что превращается ее судно. А в том, что рано или поздно мачеха это увидит, юноша не сомневался: не далее как сегодня утром лорд Фаррингтон сказал ему, что листки с объявлением об открытии их дома уже отпечатаны и весьма активно распространяются среди лондонской знати.

Долгие споры с Обри Фаррингтоном, утихшие совсем недавно, оставили в душе молодого человека неприятный осадок, но он все же был рад одержанной победе. Суть размолвки заключалась в следующем. Лорд Фаррингтон предложил вскрыть корпус судна и в этом месте устроить вход в виде некоего сообщающегося с пристанью портика, чем, безусловно, обрекал «Рану» на то, что она встанет на вечном приколе в гавани и со временем превратится в пошлый, дешевый «поплавок». Калеб сразу же отклонил это предложение, заявив, что отказывается от таких изменений, из-за которых корабль может стать непригодным для выходов в море. Старик в конце концов был вынужден уступить.

Плеск волн, мягкими шлепками ударявшихся в обшивку судна, оказывал на Калеба поистине гипнотическое воздействие. Парень пробежал глазами по верхушкам мачт, потом, облокотясь на планшир, посмотрел в воду и понял, что более всего он хотел бы сейчас выйти на своем корабле в открытое море. Он знал, что эта новая жизнь не для него, но со вчерашнего дня, когда Обри Фаррингтон объявил, что все необходимое для оснащения их дома вот-вот должно прибыть, у Калеба не возникала мысль о том, чтобы бросить начатое дело.

Да, еще вчера Калеб не верил, что согласится на предложение лорда. Сегодня, однако, все это стало реальностью.