Бетти Лаймен-Рисивер - Обретение

Метнувшись в сторону, Роман вдруг понял, что скатывается с крутого склона, опасно скатывается на самое дно, задевая на пути острые камни и узловатые корни, больно впивавшиеся в тело. Резкое приземление чуть не вышибло из него дух, но он, превозмогая боль, поднялся на ноги, хватая ртом воздух. Он обрадовался, когда понял, что при падении не выпустил из рук ружье, но даже не успел перезарядить его, как из темноты на него с улюлюканьем набросился индеец, снова сбив с ног.

Они сцепились. Роман, полуоглушенный падением, защищался чисто инстинктивно, пока острая боль от удара ножом в руку возле плеча не привела его в чувство; дернувшись в сторону, он попытался схватить лежавшее на земле ружье. Он уже чувствовал его ногами… дотянулся до него и, описав им полукруг, со страшной силой обрушил приклад на голову индейца над самым его ухом. Тот упал как подрубленное дерево.

А Роман уже несся дальше. Все его чувства были напряжены до предела из-за терпкого вкуса опасности, которую он познал с детства, он даже ликовал внутри. Они, конечно, могут его убить, но он заставит их как следует потрудиться!

Наконец Роман понял, где находится: во многом он должен быть благодарным за это своему падению. Теперь он знал, что возвращается к ручью — на гладкую тропинку, что вела в лагерь. Бегущие вместе с ним по небу облака позволяли ему легче растворяться в тенях. Индейцы уже скакали за ним на лошадях — он слышал их ржание и топот копыт. Если он станет убегать от них на открытом пространстве — ему конец!

Роман, замедляя бег, нырнул в густые заросли. Он знал, что у него остается только один шанс — спрятаться. Разведчик слышал их, слышал, как они прочесывали заросли, как звали друг друга. Однажды его могли настичь, его могло коснуться копыто лошади, когда один особенно храбрый воин проскакал через густые кусты с длинным шестом в руках. Роман неподвижно лежал на земле, не обращая внимания на колючки черной смородины, царапавшие щеки.

Шест дважды прошелся рядом, не задев его, и индеец поскакал дальше.

Роман осторожно полз вперед. Через ветви он видел перед собой ручей. Тело убитого им индейца должно лежать где-то рядом… Он отчетливо слышал преследователей. Если ему удастся добраться до спрятанной лошади — у него появится шанс!

Рана на руке начинала ныть, и он чувствовал, как пропитывается кровью рукав. Роман пошарил вокруг себя, пока не наткнулся на то, что искал, — комок прохладного, сырого словно губка мха. Он крепко прижал его к ране, поморщившись от боли; пот крупными каплями выступил на лбу. Он всегда носил на поясе один-два кожаных ремешка. Отвязав один, он при помощи зубов обвязал его вокруг рукава, чтобы не ерзала эта целебная мшистая масса.

Роман ждал, когда из облаков выйдет луна и когда ее снова закроют тучи, чтобы, выскочив из своего укрытия в густых кустах, перебраться через ручей на другой берег. Но он не успел и пальцем пошевелить: по тропинке со стороны лагеря шоуни вприпрыжку, высунув язык, мчалась гончая сука. Несколько псов бежали за ней.

Почуяв его запах, она бросилась к нему. Собака тяжело дышала, разгребая лапами кусты, и просунула через ветви свою морду так близко от него, что он почувствовал ее зловонное дыхание. Капля собачьей слюны даже упала ему на руку, и он резко отдернул ее. Это движение еще больше раззадорило суку, и она пронзительно, отчаянно залаяла. К ней подбежала свора псов, их громкий лай превратился в кошмар.

— Сюда! — услышал Роман. — Его нашли собаки! Он там! — орал какой-то индеец.

На тропинке появилось четверо или пятеро воинов, и Роман сжал костяную рукоятку ножа у пояса, исполненный решимости перед смертью отправить на тот свет как можно больше индейцев. Собаки лаяли и прыгали, носились по кустам, их лай становился все оглушительнее. Сквозь ветви Роман видел перед собой индейцев с ружьями на изготовку — шоуни были теперь так близко, что он различал блеск их черных глаз.

Один из них выругался, когда сука, проскочив у него между ног, чуть не сбила его. Ударом мокасина он отбросил ее, и она обиженно завыла. Псы, кружа вокруг, неистово лаяли, их сбивали с толку запахи самки и укрывшегося в кустах белого человека. Они не знали, что делать, но природа в конце концов взяла свое, и псы погнались за сукой.

Индейцы рассредоточились и прочесывали густые заросли, а Роман, весь напрягшись, готовился к худшему, сожалея о том, что все так глупо кончится. В голове его мелькали мысли о Саре… о детях, которые могли у них быть. О Боге. Прочь сомнения, сейчас он должен только действовать! Роман решил драться до конца, он никогда не позволит этим дикарям захватить его в плен, где его последние минуты будут куда более мучительными…

Он чувствовал прогорклый запах медвежьего сала, доносившийся от индейца, который стоял всего в метре от него. В висках скаута стучала кровь, но он был спокоен. Он ждал, ждал эти бесконечные секунды, когда дикарь сделает еще один шаг и он, Роман, полоснет его острым лезвием по горлу. Вдруг он услышал справа от себя движение. Кто-то заворчал, потом раздался пронзительный вопль.

Шоуни обнаружили своего мертвого соплеменника.

Индеец, чуть не наступив на руку Романа, кинулся к своим, чтобы помочь им донести тело убитого до лагеря. Роман облегченно вздохнул, вжимаясь лицом в сырую землю, и только теперь ощутил слабость от потери крови.

Убедившись, что шоуни ушли далеко, он вскочил и побежал по берегу ручья, выбирая дорогу среди деревьев. Увидев лошадь убитого индейца, он взлетел на нее, сжал ногами ее теплые бока и тихо дал команду идти вперед.

Роман взобрался на высокий лесистый горный кряж. Когда вышла луна, он застыл на его вершине, глядя вниз, и увидел цепочку индейских всадников, направлявшихся на юг. Их было не менее двадцати.

Подождав, когда индейцы пройдут, Роман натянул поводья, вонзил пятки в бока каурого и поскакал к тому месту, где стоял его гнедой. Бывают моменты, криво усмехнувшись, подумал он, что самый длинный путь к дому — самый лучший.

Когда Роман вернулся в Бунсборо, его там ждала Сара. Узнав о несчастье, она настояла на своем приезде: ей в эту горькую минуту очень хотелось быть с Китти. Джим Хэррод послал с дюжину стрелков охранять ее в пути.

— Мы должны заставить ее уехать с нами! — восклицала она, осматривая рану мужа, которая постепенно затягивалась. — Попытайся переубедить ее!

Роман кивнул. Но когда в разговоре с Китти он затронул эту тему, то натолкнулся на решительный отказ.

— Я очень благодарна Саре… и тебе, Роман, — сказала она, повернув к нему сильно исхудавшее лицо с синими кругами под глазами. — Я, конечно, тоже об этом думала… Но нам с Майклом здесь будет лучше.

Они сидели на крыльце хижины, и мягкие сумерки постепенно окутывали весь двор. До них донесся нежный голос Сары: она укладывала спать Майкла.