Бренда Джойс - Идеальная невеста

— Поскольку у меня нет хозяйки в доме, я не принимаю гостей, — попытался он объяснить. Но он знал, что дело не в этом. Просто он презирает пустые вежливые разговоры и не выносит, когда чужие жены недовольно поджимают губы, услышав его имя.

На лицо Бланш вернулась улыбка.

— Извините меня, сэр Рекс. Я просто предположила, что вы пригласите в гости своих соседей. Но без них нам будет лучше, верно? Вы единственный из де Варенов, кого я мало знаю.

Рекс был поражен. Бланш хочет ближе познакомиться с ним? Его сердце забилось чаще, каждый нерв в его теле задрожал от восторга. Но это, конечно, сказано просто так, чтобы поддержать разговор. Или она действительно имела в виду то, что сказала?

Она улыбнулась и произнесла:

— Я не помню, чтобы вы когда‑нибудь были плохим собеседником.

Он решил не напоминать, что все их разговоры в течение многих лет были очень короткими.

— Не желаете ли выпить шерри или вина? — вежливо спросил он.

— Спасибо, нет.

Он повернулся на костыле к столику‑бару, отмечая про себя блуждающий по комнате взгляд своей гостьи. Он налил себе стакан красного вина, повернулся к Бланш и увидел, что этот взгляд прикован к нему. Она улыбнулась и отвела глаза. Рекс думал только о том, чтобы поскорее подали ужин. Молчать стало уже неловко.

— Все ли вам здесь понравилось? Не нуждаетесь ли вы еще в чем‑нибудь?

По лицу Бланш скользнула улыбка.

— Мне не на что жаловаться. Все просто идеально. Ваша мать обставила эту комнату очень уютно.

У нее было много причин жаловаться, мысленно усмехнулся он.

— Я заметила у вас коллекцию оружия.

Рекс вздрогнул от неожиданности.

— Этим оружием я сражался на войне.

— Да, я это поняла. Интересная коллекция.

Он взглянул на Бланш.

— Она вам не нравится, — неожиданно вырвалось у него. И это было утверждение, а не вопрос: он каким‑то образом чувствовал, что его собрание оружия ей не нравится.

— Что вы! Я не собираюсь критиковать убранство вашего дома.

— Леди Херрингтон, я уверен, что вы не станете критиковать даже самую неряшливую служанку, тем более человека, в доме которого гостите. Но мне любопытно узнать, почему вам не нравится моя коллекция.

Он хотел это знать, хотел услышать ее мнение.

Она немного помолчала, не решаясь начать, и наконец ответила:

— Я кое‑что знаю о войне. Я слышала много рассказов о ней, и одно из благотворительных обществ, которому я жертвую деньги, обеспечивает жильем и многим необходимым ветеранов войны, которые, в отличие от вас, не имеют средств.

Его брови поднялись.

— Вы имеете в виду Общество патриотов?

— Да, его.

Это общество действительно оказывало очень большую помощь для людей, изувеченных войной. Рекс был восхищен.

— Я думаю, ваш отец этим занимался?

Бланш покачала головой:

— Нашими благотворительными взносами управляла я — с разрешения отца. Мы с ним в какой‑то степени были партнерами. Я управляла Херрингтон‑Холл и решала, куда поместить наши пожертвования. А он управлял всем имуществом семьи Херрингтон — недвижимостью и финансами.

Рекс был потрясен: Бланш больше чем просто леди — хозяйка дома.

— Оружие у меня на стене не нравится вам из‑за этого? Потому что оно напоминает о войне и о множестве жизней, которые война разрушила?

Бланш сделала глубокий вдох и ответила:

— Это одна из причин. В отличие от большинства женщин нашего общества я не вижу в войне ничего романтического.

Рекс долго и пристально смотрел на нее и, наконец, сказал:

— Вы правы. В войне нет ничего романтического и ничего привлекательного.

Их взгляды встретились.

— А по какой еще причине вам не нравится моя коллекция?

Бланш не сразу решилась ответить, но, немного помедлив, объяснила:

— Я не могу точно это объяснить, но мне становится неприятно, когда я на нее смотрю. Если говорить честно, она вызывает у меня грусть. Почему вы хотите видеть это оружие каждый день? Неужели оно не вызывает у вас тяжелых воспоминаний?

Рекс вздрогнул. Другой мужчина оставил бы без ответа ее прямой вопрос, но он этого не сделал.

— Люди, которыми я командовал, умирали на войне. Конечно, об этом тяжело вспоминать, — ответил он.

Ее глаза широко раскрылись.

Тогда Рекс вежливо улыбнулся ей и заговорил о погоде.

Баранина казалась ей безвкусной, как картон. Бланш не была голодна, но заставила себя съесть половину того, что было на тарелке. Точно так же она заставляла себя сохранять спокойствие. Но каждый раз, когда она смотрела в свою тарелку, чувствовала на себе пристальный взгляд сэра Рекса. Она привыкла к его взглядам, но не к таким. Раз или два их взгляды встречались во время бала. Может быть, Бланш даже улыбалась сэру Рексу или он ей. Но этот взгляд был совершенно другим. Он смущал Бланш. Казалось, что он наполняет комнату каким‑то странным напряжением. Этот пристальный взгляд был мужским и ищущим. Бланш жалела, что Рекс не пригласил на этот обед других гостей. Очень трудно двум незнакомым людям обедать наедине после того, что произошло днем.

За столом они разговаривали — вежливо, хотя и чопорно. На ее взгляд, то, что им удавалось поддерживать разговор, было чудом. Но в конце концов беседа сменилась долгим неловким молчанием.

Бланш украдкой рассматривала руки сэра Рекса. Его большие сильные кисти были покрыты темным загаром, пальцы были длинные, с широкими концами. Но эти ладони двигались очень изящно, как и сам сэр Рекс, несмотря на свой костыль. Глядя на то, как эти пальцы прикасаются к вилке и ножу, она представила себе, как его ладони обнимали Анну.

Ее сердце словно качалось из стороны в сторону, а тело ныло так, что ей было почти больно. Бланш не могла понять, что с ней не в порядке.

— Я думал о Пентвейте, — медленно произнес он.

Бланш поспешила проглотить очередной кусок. Ей стало легче: теперь она сможет говорить о чем‑то отстраненном. Она оторвала взгляд от мощных ладоней своего собеседника и посмотрела вверх. Мрачный и упорный взгляд его темных глаз словно обжег ее, но она отважно улыбнулась.

— Что вы станете делать, если обнаружите, что Пентвейт находится в таком плохом состоянии, как я предполагаю?

— Я надеюсь, что вы ошибаетесь. Но если вы правы, я начну его восстанавливать.

Она заметила, что сэр Рекс ничего не ел, но выпил почти всю бутылку вина. Сама она сделала лишь один глоток из своего бокала.

Сплетники, кроме всего прочего, говорили, что он пьет слишком много, а иногда выпивает даже утром. Она всегда считала это обвинение несправедливым и подозревала, что они лгут. Такой трудолюбивый человек не может беспорядочно напиваться.

— Не разрешите ли вы мне сопровождать вас завтра, леди Херрингтон? — спросил он.