Бренда Джойс - Украденная невеста

— Ты прав — Питер не хочет Эль, но ее хочешь ты.

Он еще крепче прижал ее к себе, потом в глазах промелькнуло недоумение, и он резко оттолкнул ее, опомнившись.

— Нет. Эль была ребенком. Ее больше нет.

Она пыталась стряхнуть наваждение, вернуть самообладание. Он тяжело дышал, потрясенный происходящим.

— Шон, я здесь. Я выросла, только и всего.

Он издал скрежещущий звук, похожий на смех.

— Ты… принадлежишь Синклеру.

— Нет! Я принадлежу тебе!

Он повернулся и пошел прочь. Она догнала его и забежала вперед, заглядывая в лицо.

— Тебе надо спрятаться. Я помогу.

— Я спрячусь в лесу на ночь.

— И потом уйдешь? На рассвете?

Он помедлил с ответом.

— Да.

Ее решение созрело. Она будет готова к рассвету, соберет вещи. Вдруг ее осенило.

— Нет, в лесу слишком опасно.

Он посмотрел на нее, явно что-то заподозрив.

— Ночью ты можешь спрятаться в моей комнате.

Все было поставлено на карту; и Элеонора знала это — жизнь Шона и его свобода, ее будущее с ним. Упрямо отказываясь думать о том, что Шон не хочет брать ее с собой в Америку, отказываясь помнить, что за все годы, проведенные вместе с ним в детстве и юности, он ни разу не дал почувствовать, что тоже любит ее. Но это было не важно, кажется, кое-что изменилось, она помнила его пристальный мужской взгляд и понимала, что он испытывает сейчас. Она не могла в этом ошибиться.

Она все-таки уговорила его прийти к ней поздно вечером, договорились, что пока он спрячется в лесу, потому что днем не было возможности проникнуть в дом незамеченным. Теперь, когда она знала, что он сбежал из тюрьмы и его разыскивают, в любой момент можно было ожидать появления английских солдат. Шон казался на удивление спокойным. В ответ на ее страхи он заявил, что не даст захватить себя врасплох, узнает задолго об их приближении и уйдет прежде, чем его смогут схватить.

План был таков: он проникнет в дом во время ужина, когда все домашние, гости и прислуга будут в столовой.

Сейчас у нее было время обдумать все, что произошло. Она никогда не переставала любить Шона. И сейчас, когда для властей он был сбежавшим преступником. Она не сомневалась в том, что, узнав обо всем, что произошло с Шоном, вся семья станет сражаться, чтобы вернуть ему свободу и доброе имя, если, конечно, у них будет такой шанс. Но ее решение быть с Шоном теперь никогда не получит одобрения у родных. Если бы он вернулся домой прежним, нетрудно было бы уговорить отца разрешить ей выйти замуж по любви. Семья Шона была древнего ирландского рода, и когда-то его предки были влиятельными суверенами, которые владели половиной Ирландии. Но сам он родился младшим сыном мелкопоместного дворянина в семье ирландского католика, который фактически арендовал у графа Аскитон, хотя когда-то эти земли принадлежали О'Нилам. Но граф отдал бы руку дочери своему приемному сыну. Подарил бы им небольшое имение; конечно, жизнь их была бы небогатой и простой, но это не имело значения для Элеоноры. Но при теперешних обстоятельствах граф никогда не одобрит такой брак, и Шон не пойдет на это сам. И тем более вся семья будет против ее побега с Шоном в Америку, мало того, они станут препятствовать ее решению, поэтому надо скрывать свои планы. Ей стало грустно от одной мысли, что придется расстаться с близкими, а большая дружная семья будет расколота.

По крайней мере, они смогут провести вместе ночь. Она не могла дождаться новой встречи. Конечно, он отдалился, кажется иногда незнакомцем, но его отношение к ней скоро изменится. Почему он сказал, что Шон О'Нил умер? Конечно, он изменился внешне, голос стал хриплым и грубым. Да, он истощен, ранен, страдает, но он жив. Раны заживут — и душевные, и физические. И Элеонора сделает все, чтобы вернуть прежнего Шона.

Он был где-то недалеко, и вечером они встретятся, но она уже скучала по нему. Ей хотелось сидеть рядом, держать его руку, чтобы он обнял ее, как когда-то. Хотела слышать его смех, видеть улыбку. Он ничего не знал пока. Ни о женитьбе Тирелла, ни о рождении двоих детей в его семье. Что у Девлина родились сын и дочь. Ей столько надо рассказать ему. И она сделает все, чтобы он поцеловал ее.

Она была взволнована и, несмотря на все обстоятельства и непредсказуемые последствия для Шона, счастлива. Главное — он вернулся домой, и она никогда больше не позволит ему уйти от нее.

Она поднялась на террасу и огляделась по сторонам. Ее утренние прогулки верхом обычно заканчивались до семи утра. Сейчас было далеко за семь, и солнце уже пригревало. Если сейчас уже около восьми, отец, братья и некоторые гости, наверное, завтракают в утренней зале. Леди обычно появлялись после десяти.

Увидев Рекса, одиноко сидевшего на террасе, она чуть не подпрыгнула от неожиданности. Он улыбнулся, встал и, опираясь на костыль, двинулся навстречу.

— Я тебя напугал?

— Немного.

Он оглядел ее внимательно.

— Сегодня ты каталась дольше обычного.

Ее охватила паника. Что, если Рекс о чем-то подозревает? Конечно, Рекс надежен как скала, несмотря на вечный сарказм. Он всегда дружил с Шоном, они были одного возраста. Если бы она не решила бежать с Шоном, она могла бы сейчас положиться на брата, обратившись к нему за советом и помощью. Но подавила этот порыв. Шон ясно дал понять, что не хочет вовлекать членов семьи в свои проблемы, чтобы не сделать их причастными к преступлению, а Рексу не понравится ее идея сбежать с Шоном.

— Ты раскраснелась, хотя еще прохладно.

Она не ответила, погруженная в свои мысли.

— Ты ничего не хочешь мне рассказать?

Он явно подозревал ее. Эль старательно улыбнулась.

— Я сегодня вернулась позже, и пришлось бежать от конюшни, чтобы никто из Синклеров не заметил меня.

— Хочешь, проверю, нет ли кого-нибудь в холле?

Она кивнула и взяла его левую руку, правой он всегда опирался на костыль.

— Это было бы замечательно.

Глаза его стали ласковыми.

— Пошли. Подожди, я пойду первым.

И вскоре уже делал ей знаки, показывая, что в салоне и холле никого нет. Она быстро пробежала через холл и хотела подняться по лестнице, но увидела проходившую мимо молодую служанку. Элеонора мгновенно приняла решение.

— Бет! — окликнула она.

Толстушка Бет остановилась и присела:

— Слушаю, миледи.

Ее никогда не смущал вид Элеоноры в мужском наряде в такой час. Бет была услужлива, но довольно глупа и медленно соображала. Меньше будет сплетен внизу, где слуги наверняка судачили о хозяевах.

— Я хочу, чтобы ты пошла на кухню и положила в мешок ломоть хлеба, большой кусок сыра, любого, и, если найдется, мясо и бутылку вина. Охлаждать не надо.

Шон сказал, что подождет до вечера, но она решила накормить его днем.

Бет кивнула: