Стефани Слоун - Ангел в моих объятиях

Одно слово Джона Феруэзера, управляющего Диксона и верного друга Сары, — и Диксон больше не сомневался, что животное абсолютно непригодно для дальнейшего использования.

— Мне кажется, что гнедые лошади совершенно вышли из моды в этом сезоне, Персиваль, — сказала Сара павлину, поднимаясь на ноги. — Не сомневаюсь, что мистер Феруэзер, как всегда, поддержит меня.

— Ко-о, — ответил Персиваль и насторожился, повернув голову с роскошным плюмажем в сторону аллеи, почуяв приближение другого всадника.

Сара мгновенно ретировалась и прижалась к массивному дереву. Она стояла, не шевелясь, сдерживая громкий стон, готовый сорваться с ее губ, — из-за поворота показался лорд Уэстон на своем потрясающем гнедом жеребце. Он отпустил поводья, и лошадь спокойно брела по дороге, как будто они оба решили наслаждаться прогулкой.

Сама того не желая, Сара улыбнулась. Между этими двумя чувствовалась искренняя привязанность. Она знала достаточно о чистокровных английских скакунах, которые часто впадали в ярость и не слушались, и вот великолепный гнедой конь ведет себя как ягненок в умелых руках хозяина.

Сара еще раз взглянула на поводья, свободно обвивающие длинные пальцы загорелых рук, которые покоились на его бедрах. Раньше она не замечала, как ладно сидят на графе лосины из оленьей кожи, которые туго обтягивали рельефные мышцы, бросавшиеся в глаза даже на таком расстоянии.

— Мне пришлось немало потрудиться, чтобы найти это укрытие, — рассеянно прошептала она Персивалю, который лишь моргнул ей в ответ.

Ритмичный цокот копыт Ленивца звучал у Сары в ушах, пока она заворожено наблюдала, как красиво играют у лорда Уэстона мышцы бедер, то напрягаясь, то расслабляясь при каждом движении лошади. Напряглись, расслабились. Напряглись, расслабились.

— Ко-о.

Ленивец резко остановился и взволнованно затряс головой, услышав пронзительный крик Персиваля.

Лорду Уэстону пришлось заставить жеребца покрутиться на месте, чтобы он не встал на дыбы.

— Спокойно, мальчик, спокойно, — сказал он, похлопав коня по мощной темно-рыжей шее.

Одновременно граф скользил внимательным взглядом по деревьям, остановившись в нескольких дюймах от укрытия Сары.

— Это вы, мисс Тисдейл? — позвал он.

Сара затаила дыхание, ее глаза расширились от ужаса, что ее вот-вот обнаружат. Персиваль опять собрался издать пронзительный крик печали.

— Не вы? Ну, хорошо. Это всего лишь птица, Ленивец.

Уэстон прищелкнул языком, понукая лошадь. Гнедой жеребец пошел вперед, стремясь быстрее удалиться от леса, издающего непонятные звуки. С еле заметной улыбкой граф обернулся и посмотрел назад.

Сара простояла, не шевелясь, как ей показалось, еще с четверть часа — она устала, мышцы затекли. Персиваль важно прошествовал к гнилому бревну и занялся охотой на жуков.

— Это все из-за тебя, знаешь ли, — бросила она обвинение птице и поморщилась от боли, осторожно потягиваясь, чтобы восстановить кровообращение в мышцах. — Неужели ты не мог помолчать?

Хорошо еще Титуса здесь не было — незадолго до этого он увязался за Найджелом и местными мальчишками. Один Бог знает, как бы все обернулось, окажись здесь мастиф.

— Ко-о! — ответил Персиваль и вернулся к еде.

— Точно, это ты виноват! — решительно сказала Сара, хотя не была в этом уверена, ведь не павлин же заставил ее прятаться, но ей не хотелось во все это вникать.

— Ко-о.

Таверна «Сапог» совершенно не изменилась за целый век своего существования, когда впервые открыла двери для рыбаков и жителей Лалуорта, которые не прочь пропустить пару стаканчиков эля. Маркус иногда останавливался здесь, когда приезжал в город. В этих случаях он надевал простую одежду селянина из домотканого полотна, дожидался, пока завсегдатаи как следует наберутся, и незаметно пробирался в эту простую, непритязательную таверну. Пьяницы легковерны, достаточно было одеться попроще и купить выпивку на всю компанию.

И сегодня все было по-прежнему. Из распахнутых окон доносилась пронзительная музыка, приветствуя Маркуса, пока он передавал поводья Поуки конюху.

После визита в усадьбу Тисдейлов Маркус заехал домой и обсудил с Салли те обрывки информации, которые ему удалось почерпнуть из разговора с Тисдейлом и Диксоном.

Салли заранее организовал для Маркуса встречу в «Сапоге» с одним из «коринфян», прибывшим с информацией от Кармайкла.

Волна спертого воздуха и едкого запаха перегара обдала Маркуса, стоило ему открыть дверь таверны.

Заходите, заходите, молодые рыбаки, и послушайте скорей!

Я спою о чудо-рыбе, скрытой в глубине морей…

Громкое дружное пение подвыпивших моряков было очень заразительным. И когда грузный мужчина с лицом, обезображенным тонким длинным шрамом, сбегающим ото лба к подбородку, хлопнул Маркуса по плечу, он не смог удержаться и присоединился к хору, который вновь затянул песню моряков.

«Веселый зюйд-вест несет нас вперед, ребята, так держать!» — дружно пели моряки.

Человек со шрамом залпом осушил свою оловянную кружку.

— У тебя хороший голос, парень, — хрипло сказал он и, пошатываясь, пошел к своим друзьям.

Маркус отправился в дальний конец зала, где на всю длину небольшой таверны протянулась барная стойка из старого дуба. За стойкой стоял хозяин таверны и протирал большие пивные кружки полотенцем из грубой ткани.

— Неужели это великий и могущественный лорд Уэстон, собственной персоной, в нашем-то «Сапоге»? Глазам не верю! — сказал он вместо приветствия и, обмотав вокруг головы влажное полотенце, шутовски поклонился.

Маркус не проронил ни слова, лишь вопросительно изогнул бровь, давая понять, что его приняли за кого-то другого.

Хозяин таверны перекинул полотенце через плечо и положил огромные грубые ладони на стойку, сплошь покрытую затейливым рисунком из пивных пятен.

— Не прикидывайтесь, ваша светлость. Я никогда не забываю лиц, а вора, которого поймал с поличным, — и подавно.

Маркус прищурился, напряженно вглядываясь в лицо стоящего перед ним человека.

— Понятия не имею, о чем вы говорите.

— Рыба, ты украл у меня три рыбины, и я сам поймал тебя за руку.

И вдруг Маркус вспомнил тот летний день, когда ему было двенадцать лет. Он пошел искупаться на озеро и увидел там мальчишку, который ловил рыбу. Этот юнец начал оскорблять Маркуса, и он, в конце концов, не выдержал. Два крепких удара в лицо, и парень отключился. Тогда он собрал весь его улов и бросил рыбу обратно в озеро.

— Ну что, вспомнили? — спросил он, даже хрюкнув от удовольствия, его крючковатый нос смешно шевелился при этом, заставив Маркуса усмехнуться.

Лорд Уэстон запустил руку в карман и вытащил горсть монет; выбрав золотую гинею, он бросил ее на стойку.