Дженна Питерсен - Желание герцога

— Тебе навязали то, что ты не выбирал, — тихо сказала Лиллиан.

У нее был такой вид, как будто она все поняла, хотя это было невозможно. Как она могла?

— И что мне теперь делать с этим? — Саймон рухнул на ближайший стул. — Что мне делать, Лиллиан?

Она опустилась перед ним на колени, чтобы их глаза были на одном уровне. Взяв его за руки, она глубоко вздохнула, обдумывая его вопрос.

— Когда ты передал мне найденные бумаги, ты признался, что сестра сказала: если ты узнаешь, куда исчезает твоя мать, ты узнаешь все. Что она имела в виду?

Саймон вздрогнул, пытаясь привести мысли в порядок.

— Насколько я помню, моя мать… герцогиня исчезала на длительное время, когда мы приезжали в это имение. Иногда — на несколько часов, однажды — на несколько дней. Отец никогда не говорил об этом. Однажды, когда мне было восемь лет, я попытался последовать за ней. Но она поймала меня, ударила хлыстом и после этого была осторожнее.

От этих слов Лиллиан вздрогнула, но промолчала.

— Еще твоя сестра сказала, что, как только ты прочтешь бумаги, ты разгадаешь загадку.

Саймон кивнул. Но сейчас в его голове все так запуталось, что он ничего не понимал. Ему было больно, очень больно. Вокруг оказалось так много лжи.

Лиллиан задумалась, размышляя над словами Наоми. Потом она вдруг округлила глаза и шумно вздохнула.

— Что такое, Лиллиан?

— Саймон, если герцогиня отправлялась куда-то и при этом не хотела, чтобы ты знал… — Лиллиан пристально посмотрела на Саймона. — Может быть, твой брат, настоящий наследник, где-то здесь, в имении? Может быть, она навещала своего ребенка?

Саймон, прищурившись, посмотрел на нее. Он был настолько ошеломлен открывшимися фактами своей биографии и тем, что он вовсе не тот, кем себя считал… Он даже не подумал об этом. А ведь это вполне логично. Если прятать увечного ребенка в имении, то это уменьшало шанс быть пойманными на лжи.

Пока Саймон смотрел на нее, Лиллиан быстро схватила отброшенные бумаги, которые она только что прочла. Она быстро пробежала их глазами, время от времени останавливаясь и читая отдельные строчки. Наконец она протянула их Саймону:

— Вот.

Здесь была строка цифр и черновой набросок карты, на которую Саймон не обратил внимания, когда читал другие, более важные бумаги из тайника отца.

— Здесь говорится, что в тот год, когда тебя привезли в имение, в отдаленном уголке лесистой зоны был построен маленький домик. Туда даже дороги нет, чтобы добраться. — Лиллиан наклонила голову. — Может быть, там они держат… его.

— Саймона, — глухо сказал он.

Это место находилось примерно в пяти милях от главного дома среди кустов ежевики и густого леса. Расположение отличное, чтобы спрятать что-то или кого-то.

Лиллиан нежно обхватила руками лицо Саймона.

— Я думаю, нам надо пойти туда.

Саймон вздрогнул, но Лиллиан не отступила.

— Мы должны пойти, хотя бы только посмотреть, там ли он.

Саймон хрипло вздохнул. Сама идея казалась ему неприятной. Если Лиллиан права и Саймон… настоящий Саймон… там, как он посмотрит в лицо человеку, у которого он отнял его жизнь? Как он сможет посмотреть на брата, которого никогда не знал?

— Я не знаю… — Он хотел отвернуться, но Лиллиан не позволила.

— Саймон, — прошептала она, — тебе нужно сделать это. Только увидев его, ты поймешь, как быть дальше. А я буду с тобой. Я не оставлю тебя, пока ты сам не попросишь меня об этом.

Конечно, она права. Он начал с разоблачения лжи отца и должен довести дело до конца. И если Лиллиан будет рядом, этот долг уже не казался ему таким страшным.

— Да, давай сходим туда завтра, — согласился Саймон.

— А сейчас пойдем со мной наверх, — прошептала Лиллиан. — Я останусь с тобой.

Саймон внимательно посмотрел на нее. Она предлагала ему утешение, которое нужно было ему сейчас как воздух. Поэтому он встал и медленно последовал за ней в свою спальню, зная, что впереди у него — бессонная ночь.

Лиллиан смотрела на Саймона. Он долго вертелся и крутился в постели и наконец погрузился в прерывистый, беспокойный сон. Его голова покоилась у нее на плече, уголки рта опустились, придавая лицу хмурый вид. Изредка он стонал и беспокойно вздрагивал.

Лиллиан нежно погладила его по волосам, и это прикосновение, похоже, успокоило его, потому что черты лица стали менее напряженными, а дыхание — ровнее. Лиллиан вздохнула. По крайней мере она могла подарить ему этот мимолетный покой.

Больше она практически ничего не могла ему дать.

Вглядываясь в темноту спальни, Лиллиан боролась со слезами. События сегодняшней ночи бесконечной каруселью вертелись в ее голове.

Саймон положил к ее ногам самый сокровенный и самый разрушительный секрет, на который она вряд ли могла надеяться, когда приехала сюда. Если светскому обществу станет известно, что добропорядочный, по общему мнению, герцог Биллингем на самом деле подменил своего ущербного сына незаконнорожденным… Если все узнают, что он лгал всю свою жизнь… Это будет грандиозный скандал. Он выплеснется во все газеты Лондона и распространится по всей стране. В ближайшие десять лет он не будет сходить с губ на всех светских раутах или балах.

Но Лиллиан это не доставляло никакого удовольствия. Она сама отказалась от своего решения показать людям истинное лицо герцога, и поэтому теперь, когда она узнала, каким жестоким он был, ничего, кроме тошнотворного ощущения в желудке, не чувствовала. Сейчас она думала о том, сколько боли причинил этот человек Саймону.

За время их знакомства его боль стала ее болью, его разочарования ранили ее, его будущее стало ее будущим. И теперь, лежа рядом с ним в постели, Лиллиан понимала, что любит его.

Это открытие нисколько не потрясло ее. Любить его казалось так естественно, так правильно, так справедливо.

Даже несмотря на то что он не знал, кто она такая и зачем приехала сюда. Она хотела рассказать ему все сегодня, но не смогла. На него и так уже свалилось слишком много проблем. Позже. Она признается во всем позже. Сейчас ей необходимо помочь ему.

Итак, завтра она отправится вместе с ним, чтобы принять самый трудный вызов судьбы. Она будет стоять рядом, поддерживая его со всей любовью и силой.

А потом она выйдет за него замуж. Лиллиан надеялась, что в той жизни, которую ей предстоит строить с Саймоном, она найдет способ компенсировать свои первоначальные намерения и быть достойной человека, который заставил ее забыть о гневе и разбудил в ней любовь такой силы, что она стала для Лиллиан важнее всего на свете.

Утренняя заря была холодной, моросил мелкий дождь, над холмистой местностью поднимался туман. Саймон помогал Лиллиан сесть в экипаж, который доставит их как можно ближе к спрятанному домику, и размышлял о безупречном совершенстве мрачных окрестностей, абсолютно точно отражавших его внутреннее состояние.