Кит Доннер - Неотразимый соблазнитель

Брайс вытянул ноги и наклонился вперед, чтобы постучать по крыше, приказывая остановиться.

— Мисс, у вас манеры мегеры. — Он помолчал и добавил: — Но выглядите вы очаровательно, когда злитесь. Разве здесь не жарко? — Он захлопнул дверцу раньше, чем Пейшенс придумала, что возразить.

Несколько минут спустя она услышала стук копыт и увидела в окно широкую спину Брайса, но вскоре он пропал в клубах пыли из-под копыт Вызова, и она поняла, что упустила возможность узнать о Руперте.

Полтора дня спустя впереди показались улицы Лондона, дома, выстроившиеся рядами, уличные торговцы и экипажи, заполнявшие оживленные улицы. У своего особняка в Мейфэре Брайс вышел из кареты, стараясь беречь раненую ногу. Убедившись, что остальные экипажи подъезжают, он поднялся по лестнице и исчез за дверью, открывшейся ему навстречу, зная, что Пейшенс и остальные слуги скоро догонят его.

Ред Тату приветствовал Брайса, когда тот вошел в холл. Просторный и пышный, он был украшен сверкающей золотой люстрой и массивной железной лестницей, которая вела на верхние этажи. Брайс быстро кивнул нескольким слугам, выстроившимся в ряд в коридоре, чтобы встретить его, и обратился к невысокому старику с редеющими темными волосами, который почтительно поклонился ему.

— Стоун, я полагаю?

— Да, милорд. Мы рады вашему возвращению в Уиндем-Хаус. Прошу прощения, милорд, у нас было мало времени для подготовки дома. Я…

Брайс махнул рукой:

— Мои слуги из Пэддок-Грин приехали вместе со мной. Покажите им их комнаты и распределите между ними обязанности.

Когда Стоун открыл рот, чтобы ответить, Брайс, а за ним Ред Тату направились к лестнице и передней гостиной. Брайс уже забыл, как сильно скучал по ярко раскрашенным комнатам, наследству его матери. Хотя Пэддок-Грин был местом, которое он называл домом, ни в одном месте он не жил несколько лет подряд. С тех пор как он начал работать на премьер-министра Эддингтона в начале первой войны Англии с Наполеоном, его задания забрасывали его для многочисленных тайных операций в Европу, Испанию и на Балтику. Поскольку он свободно говорил по-французски, испански и итальянски, его услуги как главного шпиона сослужили Англии хорошую службу. Год назад Лондрингем начал свою самую опасную миссию. После того как между Францией и Британией был подписан Амьенский договор, наступил короткий промежуток неустойчивого мира, прежде чем военный министр лорд Хобарт, отправивший Брайса во Францию, стал сомневаться в том, что Наполеон сдержит условия соглашения.

В своем новом задании Брайс начал игру умов с тремя французскими шпионами, двумя мужчинами и одной женщиной, не знавшими друг друга. Каждый шпион передавал информацию о планах врага на суше и на море. Следовало определить, что, правда, а что ложь.

Брайс ходил, словно по канату, работая упорно и быстро, чтобы узнать о местоположении французской армии и планах Наполеона вторгнуться в Англию. Его превосходные источники имели возможность довольно быстро доказать, какая информация пойдет на пользу Англии. Женщина-шпионка была на самом деле британкой и самым эффективным передатчиком актуальных широты и долготы.

После смерти Эдварда премьер-министр и военный министр вызвали его домой. Следующим его заданием был поиск французских шпионов на британской стороне пролива. Позже след остыл, особенно после того, как Сансуш уехал в Лондон. Вскоре после этого Брайса призвали в Лондон для встречи с Эддингтоном и Хобартом.

В передней гостиной Брайс с удовлетворением отметил, что эта комната была вымыта и вычищена до блеска. Он сбросил пальто и повернулся, чтобы приветствовать своего друга и камердинера:

— Я скучал по твоей шкуре. Как дела?

Ред Тату, чье лицо и бакенбарды были такими же красными, как его шевелюра, ответил:

— Есть кое-какие новости. Вы были правы, милорд, насчет француза. Мне пришлось две недели изображать его тень — он тратит свое время и деньги на азартные игры и женщин, по-моему, я обнаружил место, где встречаются он и его друзья.

— Это действительно хорошая новость, Ред. Однако премьер-министр требует доказательств, что они действуют по приказам Бони. Если эмигранты собираются, чтобы вспомнить былые дни французского величия, то в этом нет преступления против Короны. — Он закатал свои не очень чистые белые рукава и удобно устроился на подлокотнике дивана.

— Да-да, но я вижу многих джентльменов, которые выглядят как иностранцы и которые ходят в это место, но оно в доках в старой таверне. Думаю, его владелец француз. Я не могу пробраться внутрь. — Ред потер шишку на голове.

— Хорошая работа, друг мой. Мы найдем способ достать Сансуша и остальных его шпионов и выгоним их отсюда. Похоже, у меня есть кое-что, чтобы заставить Сансуша заговорить, — сказал он Реду, вспоминая тусклую серебряную пряжку, которую молодой Мендели отдал ему в тюрьме.

Тихий стук в дверь прервал разговор. После коротко брошенного Брайсом разрешения в приемную вошел Стоун с чайником и бутылкой кларета на подносе.

— Что-нибудь, чтобы охладить пересохшее нёбо, милорд? — с надеждой предложил Стоун.

— Да-да, поставьте это. Нет причин огорчаться, Стоун, вы все делаете отлично, — сказал Брайс. — Мои слуги уже прибыли? — спросил он, думая об одной конкретной персоне.

Стоун кивнул.

— Они только что прибыли и все помогают разгружаться. Повара на кухне, мои горничные показывают остальным, где они будут работать, да, все в порядке, милорд. — Он был польщен похвалой хозяина.

Брайс начал было расспрашивать о Пейшенс, но решил поискать ее позже, пусть освоится на новом месте. Потом, возможно, они продолжат разговор о Мендели.

Они с Редом уселись пить чай, обсуждая планы о том, как проникнуть в тыл французов.

Часом позже приход Стоуна снова прервал их разговор. Дворецкий объявил о прибытии маркиза и маркизы Авекмор. Ред Тату вскочил и после легкого кивка Брайса выскользнул в другую дверь, ведущую в библиотеку.

Брайс встал, чтобы приветствовать старых друзей, быстро отвернул рукава рубашки и надел брошенный сюртук.

Маркиза была одета во все черное. У нее вошло в привычку каждый год выбирать на сезон один цвет для всего своего гардероба. Ее сияющая бомбазиновая ротонда, пышно задрапированная вокруг ее крупной женственной фигуры, оттеняла серебряные волосы и сверкающие небесно-голубые глаза.

Маркиза бросилась в объятия Брайса и расцеловала его в обе щеки.

— Я так рада, что ты присоединился к нам на остаток сезона. Мы так скучали по тебе. Ты ничего не написал, чтобы подготовить нас!

Брайс тепло улыбнулся женщине, которую знал как леди Элверстон, она была его давним другом и даже больше матерью, чем, как он помнил, его собственная.