Дженнифер Эшли - Без ума от любви

Бет сидела так уже третий день, глядя на раскинувшийся внизу Париж. И третий день лист бумаги оставался чистым. После первых восторгов от покупки карандашей, бумаги и мольберта Бет поняла, что не имеет понятия, как рисовать. Все равно она каждый день после полудня раскладывала свои вещи. Если не считать этого, они с Кейт имели чем заняться.

— Как вы думаете, она натурщица? — спросила Кейт.

Она указала подбородком на хорошенькую рыжеволосую женщину, которая прогуливалась вместе с другими леди на противоположной стороне улицы. На женщине было светлое платье с прозрачной верхней юбкой, подобранной сзади, чтобы показать расшитую лентами нижнюю юбку, ее шляпка, с большим вкусом отделанная цветами и кружевами, была игриво надвинута на глаза. Зонтик от солнца был в тон ее платью. Она привлекала к себе внимание, но ничего не делала для этого специально, решила Бет с некоторой завистью. Все в этой женщине было обворожительным.

— Затрудняюсь сказать, — ответила Бет, осмотрев женщину с головы до ног. — Но она определенно очень красива.

— Хотела бы я быть достаточно красивой для натурщицы, — вздохнула Кейт. — Не то чтобы хотела стать ею… Моя дорогая мама содрала бы с меня за это шкуру. Такие леди должны быть очень порочны, чтобы раздеваться перед художником.

— Вероятно.

Женщина и сопровождающие ее завернули за угол и исчезли из виду.

— А вот это кто? Он похож на художника.

Бет посмотрела, куда указывала Кейт, и оцепенела.

У этого человека не было мольберта. Он оперся ногой о скамью и задумчиво смотрел, как юркий молодой человек размазывает краску по холсту. Это был крупный мужчина, едва помещавшийся на резной каменной скамье. Волосы у него были рыжеватыми, черты лица четкие, плечи потрясающе широкие.

Бет облегченно вздохнула, поняв, что этот человек не лорд Йен Маккензи. Но очень похож на него: то же выражение лица, те же резко очерченные скулы. Волосы этого мужчины, который снял шляпу и положил ее на скамью рядом с собой, в лучах солнца засияли еще ярче и казались совсем рыжими.

Но наверняка это был еще один Маккензи. Она читала, что Харт, герцог Килморган, уехал в Рим по делу государственной важности; лорда Кэмерона она встречала в Лондоне, и — методом исключения — это должен был быть лорд Мак, известный художник.

Вероятно почувствовав ее пристальный взгляд, лорд Мак обернулся и посмотрел на нее.

Бет вспыхнула и поспешила перевести взгляд на лежавший перед ней чистый лист бумаги. Тяжело дыша, она приложила карандаш к бумаге и провела кривую линию. Она занялась своей линией, нанесла на бумагу еще одну и еще, пока на бумагу не упала тень.

— Надо совсем не так, — услышала она незнакомый голос.

Бет подскочила и посмотрела мимо жилета цвета мокрого шелка и небрежно завязанного шейного платка в пронзительные глаза, так похожие на глаза Йена. Разница заключалась в том, что взгляд Мака открыто встречал ее взгляд, а не бегал по сторонам, как неуловимый солнечный лучик.

— Вы неправильно держите карандаш.

Лорд Мак подложил свою большую руку в перчатке на руку Бет и повернул запястье вверх.

— Это неудобно.

— Вы к этому привыкнете. — Мак сел рядом с ней, заняв каждый дюйм скамьи. — Позвольте, я покажу вам.

Он провел ее рукой по бумаге, перечеркивая нарисованную линию, пока она не превратилась в изгиб ветви дерева, стоявшего перед ней.

— Поразительно, — сказала она. — Видите ли, я никогда не брала уроков рисования.

— Так что вы здесь делаете с мольбертом?

— Я подумала, что надо попытаться.

Мак поднял брови, но не выпустил ее руки и затем помог ей провести другую линию.

Он флиртовал с ней, догадалась она. Она была одна, всего лишь с одной компаньонкой, и она тупо смотрела на него, и все это происходило в Париже. Должно быть, он подумал, что она хочет его соблазнить.

Но меньше всего она хотела получить предложение еще от одного Маккензи. Возможно, газеты напечатали бы, что Йен и Мак подрались из-за нее.

Но рука, сжимавшая ее руку, не излучала того тепла, которое вызывало у нее дрожь. Каждую ночь ей снились медленные поцелуи чувственных губ Йена, и тогда она просыпалась, вскакивала от боли во всем теле, путаясь в простынях.

Она искоса взглянула на Мака.

— Я встречала вашего брата лорда Йена на прошлой неделе в «Ковент-Гардене».

Мак бросил на нее быстрый взгляд. У него глаза не были такими золотистыми, как у Йена, а скорее цвета меди с коричневыми искорками.

— Вы знаете Йена?

— Да, он оказал мне любезность. Я также встречала лорда Кэмерона, но не очень хорошо его знаю.

Мак прищурился.

— Йен оказал вам любезность?

— Он спас меня от роковой ошибки.

— Какого рода ошибки?

— О такой, о которой не стоит говорить на вершине Монмартра.

— Почему же нет? Да кто вы, черт побери?

Из-за спины Бет выглянула Кейт:

— Ну и нахал!

— Тише, Кейт. Мое имя миссис Экерли.

Мак наморщил лоб.

— Никогда не слышал о вас. Как вам удалось завязать знакомство с моим братом?

Кейт смотрела на него с поистине откровенной ирландской ненавистью.

— Она чертовски богатая наследница, вот кто она. И она из тех леди, которые не терпят грубости от подобных наглых джентльменов во французском парке.

— Кейт!.. — предостерегающим тоном произнесла Бет. — Прошу прощения, милорд.

Мак бросил пронзительный взгляд на Кейт и снова посмотрел на Бет.

— А вы уверены, что это был Йен?

— Его представили мне как лорда Йена Маккензи, — ответила Бет. — Полагаю, он мог быть просто переодетым самозванцем, но это не приходило мне в голову. — Мак, видимо, не оценил ее юмора. — Он никогда не смотрел мне в лицо.

Мак отпустил ее руку.

— Это был мой брат.

— Разве она вам этого не сказала? — возмутилась Кейт.

Мак отвел глаза, разглядывая прохожих и будущих художников. Когда он снова посмотрел на Бет, она с удивлением увидела слезы на его ресницах.

— Придержите своего терьера, миссис Экерли. Вы сказали, что не умеете рисовать. А вы не хотели бы брать у меня уроки?

— В благодарность за мою грубость?

— Мне было бы интересно.

Она удивилась.

— Ваши картины идут нарасхват. Почему вам надо давать уроки мне, начинающей?

— Из-за ощущения новизны. Париж надоел мне.

— А мне здесь все интересно. Если вам скучно, то почему вы здесь?

Мак передернул плечами, точь-в-точь как Йен.

— Когда человек художник, он приезжает в Париж.

— Приезжает художник, не так ли?

Мускул дрогнул на его скуле.

— Я нахожу здесь талантливых людей и стараюсь им помочь.

— А у меня нет никакого таланта.

— Даже если так…

— И это даст вам возможность понять, почему лорд Йен стал бы беспокоиться о таком существе, как я, — предположила она.