Дженнифер Эшли - Без ума от любви

Феллоуз расправил воротник, лицо у него побагровело. Йен надеялся, что причинил достаточно боли этому человеку. У Феллоуза была в жизни одна цель — настроить публику против Харта, против Йена, против всего, связанного с Маккензи. Феллоуз настолько надоел Харту и Йену, что пять лет назад у него отобрали дело об убийстве в Хай-Холборне и предупредили, что, копаясь и далее в этом деле, он рискует потерять должность.

И вот Феллоуз вернулся. Это означало, что он узнал что-то новое.

Йен думал о Лили Мартин, лежавшей в гостиной, где он неделю назад нашел ее с ножницами, пронзившими сердце. Он помнил свой гнев и печаль. Он хотел, защитить ее, но не сумел.

— Убирайся, — повторил он Феллоузу. — Здесь тебе не место.

— Этот дом сняла леди Изабелла Маккензи, — заявил Феллоуз. — И меня не предупреждали, что нельзя говорить с миссис Экерли. Она — не Маккензи.

Йен взглянул на самодовольное выражение лица Феллоуза.

— Миссис Экерли находится под моим покровительством.

— Вашим покровительством? — ухмыльнулся Феллоуз. — Красиво сказано!

— Мне, безусловно, не нравится, какое отношение это имеет ко мне, — вставила Бет. — Пожалуйста, инспектор, уходите. Вы сказали то, что хотели, и я буду вам весьма признательна, если вы уйдете.

Феллоуз поклонился, но глаза его блеснули.

— Конечно, миссис Экерли. Доброй ночи.

Йен не испытывал удовлетворения, глядя вслед покидавшему гостиную Феллоузу. Он вышел следом за ним в холл и приказал лакею ни под каким видом вообще не впускать его в дом. Йен постоял в дверях, пока Феллоуз, насвистывая, удалялся по оживленной улице.

Он обернулся и увидел за спиной Бет. Она пахла так, как пахнут цветы, слабый аромат духов впитался в ее кожу.

Она раскраснелась, ее щеки были влажными, дыхание учащенным.

Проклятие. Ее улыбка исчезла, брови нахмурились. Йен с трудом разбирался в выражении лиц у людей, но он не мог не понять беспокойства и неуверенности Бет. Будь все проклято, если она поверила Феллоузу…

Йен взял Бет под локоть и повел вверх по лестнице в гостиную. Он закрыл за собой дверь, а Бет, сложив на груди руки, отошла от него.

— Не верьте ему… — У него перехватило дыхание. — Он несколько лет преследует Харта. Не связывайтесь с ним.

— Уже поздновато для этого. — Бет, казалось, не собиралась сесть, но и не ходила по комнате. Она стояла, не двигаясь, и только ее пальцы беспокойно скользили по ее локтям. — Боюсь, хороший инспектор знает много секретов.

— Он знает намного меньше, чем думает. Он ненавидит мою семью и будет делать все, чтобы ее опозорить.

— Зачем ему это нужно?

— Не знаю.

Йен схватился за волосы, его гнев и отчаяние рвались наружу. Он ненавидел этот гнев, тот самый гнев, который приводил в ярость его отца и за который его много били. Он закипал в Йене, когда он хотел что-то объяснить, но не находил слов, когда не мог понять ту чушь, которую бормотали все люди, окружавшие его. Ребенком он мог делать только одно: бросался с кулаками и кричал, пока два лакея сдерживали его. Крики прекращались, лишь когда приходил Харт. Йен, будучи маленьким мальчиком, боготворил Харта Маккензи, который был старше его на десять лет. Теперь Йен был взрослым человеком, чтобы сдерживать порывы гнева, но они приходили снова, и он боролся с этим демоном каждый день. Он боролся с ним и в ту ночь, когда была убита Салли Тейт.

— Я не хочу, чтобы вы были как-то с этим связаны, — повторил он.

Но Бет только посмотрела на него. Ее глаза были такими голубыми, а губы пухлыми и красными. Ему хотелось целовать и целовать их, пока она не забудет все эти раскрытые Феллоузом секреты и из ее глаз не исчезнет это выражение.

Йену хотелось чувствовать под собой ее тело, слияние их пылающих тел, услышать ее дыхание, когда он овладеет ею. Ему было необходимо, чтобы все остальное погрузилось в небытие, чтобы они оба растворились в страсти. Она стала нужна ему, как убежище, еще с тех пор, как она сидела рядом с Линдоном Мейтером в опере «Ковент-Гарден».

Он отобрал ее у Мейтера, выдав тайны этого человека. Мейтер был прав, говоря, что он украл ее, однако Йена это не беспокоило. Но теперь Бет знала тайны Йена, и ей стало страшно.

— Достаточно легко можно было доказать, что вы не совершали никаких убийств, — говорила она. — Конечно же, ваш кучер, камердинер и другие могли подтвердить, где вы находились.

Она думала, что это так просто, так просто…

Йен подошел к ней и дотронулся до ее щеки, ощущая мягкую, как лепесток, кожу.

— Я не хочу, чтобы вы знали об этом. Это гнусное и грязное дело.

Он не был уверен, все ли Феллоуз рассказал ей, но мог бы догадаться. Однако Феллоуз раскопал только голые факты, лежавшие на поверхности, Истина лежала глубоко, тайны были настолько мерзкими, что могли погубить их всех.

Бет ожидала, что он объяснит все одной или двумя фразами, чтобы успокоить ее. Йен не мог сделать этого, ибо знал страшную правду. Проклятая память не подводила его, сохраняя то, что он видел, что он сделал. Обе дамы были замешаны в этом, и обе умерли.

— Йен…

От ее шепота у него сжалось сердце. Йен отпустил ее. Гневная дрожь снова пробегала по его телу.

— Вам не следовало бы общаться с семейством Маккензи, — сказал он. — Мы разрушаем все, к чему бы ни прикасались.

— Йен, я верю вам.

Она ухватилась за его рукав и не выпускала его. Ему так хотелось посмотреть ей в глаза, но это было невозможно.

Бет поспешила заговорить:

— Вы боитесь, что Феллоуз оттолкнул меня от вас. Нет, не оттолкнул. Он явно на чем-то помешан. Он сам сказал, что у него нет никаких доказательств, и дело против вас никогда не возбуждалось.

Вообще-то это правда, но все было не так просто.

— Оставьте это, — сурово сказал он. — Забудьте.

Йену хотелось бы забыть. Но он никогда ничего не забывал. События вставали перед его глазами с такой же ясностью, как и утро, когда он сидел здесь, играя вместе с ней на пианино. Так же ясно, как и каждый «эксперимент», который проделывал над ним шарлатан доктор в частном доме для сумасшедших.

— Вы не понимаете. — Бет выпустила его рукав и тут же положила руку ему на плечо. — Мы друзья, Йен. Я серьезно отношусь к дружбе, видит Бог, у меня в жизни друзей было не так много.

«Друзья». Йен подумал, что никогда не слышал, чтобы так называли его. У него были братья, друзей не было. Куртизанкам он нравился, они любили его, но он не заблуждался на их счет: любили бы они его, если бы он не платил им?

Бет пристально смотрела на него.

— Я хочу сказать, что не откажусь от дружбы с вами, потому что появился инспектор Феллоуз и предъявил свои обвинения.

Она все еще хотела, чтобы он оправдался. И во весь голос заявил о своей невиновности. Йен не умел лгать, не понимал, зачем это нужно, но он знал, что правда коварна.