Татьяна Романова - Лисичка

— Элен — прекрасна, но тебе бог дал другую красоту. Она — блондинка, а ты — шатенка, даже рыжая, а глаза у тебя такие яркие, как зеленые листья в мае, пока жара не выдубила их. И черты лица у тебя тонкие, сразу видно, что ты — княжна. Нет, я думаю, что ты, может быть, даже красивее, чем Элен.

— Нет, это — неправда, ты так думаешь, потому что — моя подруга, да и Элен пока не вернулась, а ты просто ее забыла, — возразила Долли и так упрямо затрясла головой, что Даша пожала плечами и перестала настаивать.

Княжна встала, собираясь одеваться, и Даша, стараясь быть справедливой, еще раз посмотрела на подругу. Долли была высокой, как все Черкасские, тоненькой, но не худой. Длинные сильные ноги с маленькими ступнями и тонкими лодыжками, прямые и стройные, легко, как бы танцуя, носили изящное тело. Узкие бедра девушки казались шире из-за очень тонкой талии, а ягодицы были круглыми и упругими. Даша подумала, что ее подруга нисколько не хуже Элен, она — даже ярче, но ничего не сказала, боясь рассердить княжну, боготворившую свою старшую сестру.

Девушки оделись и вышли из купальни. Они прошли в беседку, построенную среди яблонь в противоположном конце сада. Даша принесла из погреба холодный квас, и подруги с удовольствием напились.

— Я приехала тебе сказать, что тетя Мари Опекушина с удовольствием согласилась учить тебя игре на фортепьяно. Ты можешь приходить каждое утро к десяти часам. Она будет заниматься с тобой по часу. Когда ты закончишь урок, я как раз приеду с прогулки — мы с Лисом выезжаем сразу после завтрака и катаемся часа два.

— Правда! Огромное спасибо, — обрадовалась Даша, обняла подругу и закружила ее. — Твоя тетя — просто ангел, мне так хочется научиться играть, а у нас, ты знаешь, нет инструмента.

— Хорошо, что ты будешь теперь бывать у нас каждый день, и Лиза очень будет рада, — заметила Долли и, вспомнив сестру, нахмурилась, — ты мне должна помочь с ней в одном деле. Это началось еще в Отрадном: она стала какой-то гадалкой. Прикоснется к человеку рукой, а потом говорит мне, что за характер у него на самом деле, какие у него тайные мысли и пристрастия. Я не знаю, как к этому относиться, не хочу верить — вернее сказать, не могу — а она обижается. Тетушкам мы решили ничего не говорить, зачем их пугать, но я хочу, чтобы ты понаблюдала за ней, ты — наша подруга и, я надеюсь, скажешь мне правду.

— Хорошо, я поговорю с ней и понаблюдаю, — пообещала Даша, — но я тебе сразу скажу: Лиза ни разу в жизни никому не сказала неправды, раз она что-то говорит, значит, сама в это верит.

Девушки подошли к конюшне, около которой счастливый Петька седлал для княжны Лиса, которого уже искупал в реке.

— Петька готов целовать Лису копыта, — шепнула Долли подруге. — Может быть, его цыгане потеряли, а вы подобрали, раз он так любит коней?

Даша засмеялась и, открыв ворота, проводила подругу.

Долли знала, что ей не нужно ехать в рощу, и что тетушки будут в шоке, если узнают об ее поступке, но гордость не позволяла ей отступить, и сейчас девушка скакала на встречу с Лаврентием Островским. Княжна не боялась нового знакомого, так как искренне считала, что сможет справиться с любым мужчиной, слишком хорошо она владела оружием, и всегда имела его при себе. Девушка не хотела огорчать старых женщин, которых очень любила, и не хотела давать почву для сплетен теперь, когда семья еще не оправилась от потрясений, пережитых в прошлом году. Но она обещала молодому человеку приехать, и хотя с детства научилась придумывать тысячу уловок, чтобы добиться желаемого, дав слово, Долли никогда его не нарушала, поэтому, несмотря на сомнения, она, пригнувшись к шее Лиса, скакала к дубовой роще.

Водопад встретил ее привычным шумом и маленькой радугой, стоящей над струями. На мгновение княжне показалось, что художника здесь нет, и она с облегчением вздохнула, но тут же поняла, что он стоит, прислонившись к стволу дуба на краю той площадки, где вчера был мольберт. Молодой человек шагнул ей навстречу, держа в руках небольшой альбом для рисования в картонном переплете.

— Доброе утро, Дарья Николаевна, — поздоровался Островский и низко поклонился княжне.

— Здравствуйте, сударь, — ответила Долли, направила Лиса к поваленному дереву и, спрыгнув на ствол, спустилась на землю.

— Спасибо, что приехали, мне так хотелось, чтобы вы посмотрели мои работы, я думаю, что они гораздо лучше вчерашней, — заметил молодой человек и протянул альбом девушке.

Долли открыла затертую от долгого использования серую обложку. Ей показалось, что часть листов аккуратно вырезана, а на тех, которые остались, были виртуозно, с точнейшей передачей оттенков написаны акварелью цветы. В основном, цветы были садовые: лилии, гортензии, тюльпаны, нарциссы, гиацинты. На фоне пышных садовых цветов особенно трогательно смотрелись полевые: лютик и ночная фиалка. Долли открыла последний лист альбома, там была изображена роскошная бархатистая темно-алая роза, как будто только что распустившаяся, с капельками росы на лепестках.

— Как прекрасно! Вы очень талантливы, — восхитилась Долли, — вам нужно выставлять свои работы, может быть даже издать книгу. А где остальные листы, вы вставили их в рамки?

— Я подарил их тем, кого считал вторыми половинками этих цветов, — ответил молодой человек, беспомощно глядя на княжну, — я не знаю, как объяснить, чтобы было понятней.

— Наверное, вы хотите сказать, что девушки напоминают вам цветы, — помогла Островскому Долли, — обычно, когда хотят сделать комплимент девушке, говорят, что она похожа на розу, а у вас более тонкое восприятие, вы видите в девушках разные цветы.

— Да, вы правы, спасибо за помощь, обычно я не бываю так косноязычен, видимо, ваша красота смутила меня, — польстил Лаврентий. Но, заглянув в лицо девушки, увидел, что она нахмурилась, — простите, я допустил вольность, я — простой офицер, и не очень умею говорить с дамами.

— Мне пора ехать, — строго сказала княжна, подхватила длинный шлейф амазонки и подошла к поваленному дереву, у которого терпеливо стоял Лис.

Она легко вскочила в седло и обернулась к молодому человеку.

— Всего хорошего, — попрощалась девушка и приготовилась ехать, когда Лаврентий шагнул вперед и придержал Лиса за узду.

— Пожалуйста, разрешите мне видеть вас, — взмолился он, просительно глядя в ее зеленые глаза, — разрешите мне сопровождать вас на прогулках.

Долли задумалась, ей не хотелось, чтобы по округе поползли о ней слухи, да и молодой человек, хотя и произвел на нее впечатление своей красотой, пока не казался ей особенно интересным, но обижать человека, не сделавшего ей ничего дурного, тоже не хотелось. Нужно было выкрутиться, но это Лисичка умела делать лучше всех. Поэтому она улыбнулась и сказала: