Кэндис Проктор - Где танцуют тени

– Что? – вперилась в лицо виконта Геро.

Он покачал головой:

– Ничего.

Мисс Джарвис подняла бровь:

– Собираетесь ли вы объяснить мне, по какой причине подозреваете, что на самом деле Александр Росс не скончался во сне от болезни сердца?

Девлин бросил многозначительный взгляд на блистательное собрание.

– Здесь вряд ли уместно затевать подобное обсуждение.

– Завтра утром я буду на месте старого аббатства «серых братьев» в Ньюгейте [26]. Там сможем поговорить свободнее, – обронила Геро, удаляясь.

Себастьян смотрел ей вслед, терзаемый одновременно изумлением, досадой и тревожным осознанием того, что грядущий брак изменит его жизнь больше, чем он себе представляет.

Издалека донесся перезвон городских колоколов, отбивающих половину часа. Пора было нанести еще один, на сей раз тайный визит в квартиру Александра Росса на Сент-Джеймс-стрит. Но сначала требовалось сделать важную остановку.

Виконт велел подать карету и направился в Ковент-Гарден.

* * * * *

Кэт Болейн, красавица с каштановыми волосами, сидела за туалетным столиком. Мерцающее пламя свечей бросало золотистые блики на обнаженные плечи, на поднятые тонкие руки, вытягивавшие шпильки из темных локонов. Когда Девлин проскользнул в гримерку, женщина вскинула глаза. Их взгляды в зеркале встретились, и на одно красноречивое мгновение у Кэт перехватило дыхание.

Она была звездой лондонских подмостков, славящейся как талантом, так и красотой, а еще родной дочерью Алистера Сен-Сира, пятого графа Гендона, – и любовью Себастьяновой жизни.

– Девлин… – шепнула актриса, не двигаясь.

Тот постоял минуту, привалившись спиной к закрытой двери. Долгие годы он любил Кэт и однажды поклялся сделать ее своей женой – плевать на последствия. Но этим намерениям помешала судьба и запутанный клубок лжи и обмана. Теперь Кэт была замужем за Расселом Йейтсом, лихим капером, чьи плотские склонности попадали под один из немногих запретов, строго налагаемых британским обществом. В то время как Себастьян…

Себастьян вступал в брак с дочерью своего злейшего врага.

– Извини, что явился сюда, но мне надо было тебя повидать, – заговорил виконт.

Актриса изучала в зеркале его лицо. Человек, знавший Девлина так хорошо, как знала она, не мог не заметить отражения слишком многих бессонных ночей и бокалов выпитого бренди.

– Слышала, тебя ранили. Как рука?

– Туговато двигается, только и всего, – Девлин потрогал предплечье, пострадавшее неделю назад при поимке убийцы епископа Лондонского, и глубоко вдохнул: – Должен кое-что тебе сообщить. Я сделал предложение мисс Джарвис.

– Джарвис?! – собеседница побледнела, и только звон упавшей на столик шпильки нарушил залегшую тишину. Не так давно лорд Джарвис угрожал актрисе пытками и смертью. В браке с Йейтсом она обрела определенную защиту, однако оба понимали, что от такого врага, как барон, невозможно полностью обезопаситься.

Кэт издала странный звук, напоминающий дребезжащий смешок:

– Полагаю, тому имеется причина. Только не могу представить, какая.

– Имеется, – вот и все, что счел возможным ответить Себастьян. Через пару месяцев причина станет достаточно очевидной, но он не собирался предвосхищать события, понимая в том свой долг перед мисс Джарвис.

– Гендон знает?

– О женитьбе? Нет.

– Думаю, ты сам должен сообщить ему эту новость.

Девлин не ответил. Прежде чем снова заговорить, Кэт быстро вдохнула раз, затем второй, и все равно ее голос прозвучал сбивчивым шепотом:

– Ты же знаешь, Себастьян, я желаю тебе счастья. Мисс Джарвис… – актриса запнулась, словно подыскивая любезные слова, – она не слишком похожа на своего отца.

– Кажется, не слишком. – «Еще как похожа», – подумал виконт, однако не произнес этого вслух. Он смотрел, как Кэт вынула последние шпильки, распуская по плечам водопад волос. Желание протянуть руку, коснуться, погрузить пальцы в густые каштановые волны, заключить ее в объятья было столь сильным, что Себастьян вздрогнул.

– Говорят, ты расследуешь смерть Александра Росса? – сменила тему собеседница.

От неожиданности он даже усмехнулся:

– Остался ли в Лондоне хоть один человек, не осведомленный об этом?

– Пожалуй, нет.

Себастьян всматривался в родные черты: большой, чувственный рот, по-детски вздернутый носик, унаследованные от отца ярко-голубые глаза. Он знал, что когда-то Кэт шпионила на Францию, передавая сведения, которые, как она надеялась, могли бы помочь Ирландии – родине ее матери. Актриса прекратила сотрудничество с агентами Наполеона больше года назад. Но это случилось, когда Себастьян и Кэт еще были любовниками, благословенно не ведая всей правды о себе. Девлину пришло в голову, что с тех пор ее связь с французами могла возобновиться. Ему было известно, что Йейтс, супруг Кэт, по-пржнему поддерживает отношения с контрабандистами, бороздящими полные опасностей воды между Англией и континентом.

– А ты ничего не слышала про кончину Росса?

– Нет, – покачала головой актриса. – Но если хочешь, могу поспрашивать.

– Иметь о его деятельности более ясное представление могло бы оказаться полезным.

– Если выясню что-нибудь, дам тебе знать.

Кэт поднялась со скамейки и повернулась к собеседнику лицом, опершись руками о край оставшегося сзади столика. На ней была только нижняя юбка и тонкая сорочка под коротким корсетом, тяжелые бархатные складки сброшенного сценического наряда укрывали стоявший рядом сундук. Над вырезом корсета вздымалась высокая, полная грудь, широко распахнутые глаза сияли в мерцании свечей, и Себастьян на одно опасное мгновение забылся, любуясь красавицей.

– Я никогда не стала бы твоей женой, – заговорила она. – Ты же знаешь, правда? Ведь я твердила это год за годом.

– Обернись все иначе, я сумел бы убедить тебя передумать. Со временем.

В ответ прозвучал негромкий печальный смех, словно эхо чувств и всех тех лет, которые любовники разделили и которые потеряли.

– Ох, Себастьян… Всегда столь самоуверенный и самонадеянный, до наивности убежденный, что этот мир каким-то образом можно исправить, – актриса пригасила улыбку и слегка качнула головой: – Давным-давно я поняла, что если искренне люблю тебя – а так и есть – то не разрушу нашим браком твою жизнь. Я могла бы выйти за тебя только в одном случае: если бы разлюбила. Но этого не случится.

Сердце пронзила боль, и все же Девлин умудрился сохранить беспечный тон:

– От этих слов мне должно стать легче?

– Стало бы, поверь ты моим словам.

– Не могу.

– Поверь, Себастьян. Поверь.

А затем Кэт приблизилась. Он привлек ее в объятья, упиваясь нежностью кожи, шелковистостью скользнувших по пальцам волос, прильнувшими к нему губами. Это был поцелуй разбитого сердца и безнадежной страсти, поцелуй неистового, всепоглощающего желания.